Илья Одинец - Младший вовсе был дурак
— Надеюсь, у тебя там бананы и апельсины, — произнес я. — Больным полагается доза витаминов.
— Увы, — Лаврентьева опустилась на соседнюю кровать и вытащила из пакета фиолетовые штаны. — Бананы здесь не выращивают, а апельсины не для тебя.
Девушка выудила из пакета два больших фрукта и бросила их гоблину. Эдик поймал апельсины и с кожурой засунул один в рот.
— Шпасибо, — прочавкал он. — Обожаю апелшины.
— Для тебя у меня тоже сюрприз, — Лаврентьева достала из пакета бардовые бархатные штаны, молочно-белую рубашку и туфли.
— Спасибо. Все по последней моде. Снова рюшечки и оборочки.
— И большой бант на рубахе. И ботинки с пряжками.
— Сойдет за неимением лучшего.
— Да ладно, Сережка. Признайся, тебе нравится здешняя одежда.
— Еще чего! — фыркнул я. — Лучшая одежда, это футболка и джинсы. А лучшая обувь — кроссовки. И никакие ваши пряжки рядом не стояли.
— Ну—ну, — Ленка улыбнулась и тут же помрачнела.
— Плохие новости?
— Грустные. Энис умерла. Не выдержала перемещения в Бюро. Тьма высосала из нее псевдожизнь, вчера с ней попрощались. Равно как и с остальными погибшими.
Мы помолчали. Даже гоблин на минуту перестал чавкать. А потом Лаврентьева вздохнула.
— Займемся тобой. Ла—Лот разрешил тебя выписать. Ты здоров и можешь возвращаться домой. Если не передумал.
Я посмотрел на Лаврентьеву, и на мгновение подумал: а что, может, и правда остаться?
Но лишь на мгновение.
Я кивнул и попросил:
— Прежде чем переместиться, мне нужно кое-что сделать. Поможешь?
— Конечно.
— Тогда отвернись.
Лаврентьева выполнила мою просьбу, и я оделся.
— Выглядишь франтом, — похвалил Эдик. — До встречи! Еще увидимся!
— Вряд ли, — я качнул головой. — Прощай.
У меня впереди последнее приключение, и перед возвращением домой я намеревался оторваться по полной.
Глава 35
Мы вышли из лазарета. Моя память еще хранила жуткую картину минувшей битвы: трупы врагов, тела сражавшихся за мир ребят, кровавые лужи и горстки пепла, оставшиеся от Принцев. Сейчас коридоры замка были пусты и тщательно вымыты, но мне все равно казалось, будто иду я не по гладким каменным плитам, а по телам погибших.
— Камни хранят память о крови тысячелетиями, — негромко, будто боясь потревожить призраков, произнесла Ленка. — Люциус наложит заклинание отрицания, но не сейчас. Сейчас в Бюро траур.
Мы молча прошли к залу совещаний, и я сразу увидел единственный не горевший факел.
— Он там.
— Кто "он"?
— Артефакт. "Дар жизни". Помнишь, я спрашивал, может ли он оживить Акулину Гавриловну?
— Так ты его достал?! Но где?
— У Рэммиса, вампира, который преследовал меня в Гальдиве. Тьма все-таки отдала ему обещанное. Наверное потому, что собиралась уничтожить миры, и вампир мог пригодиться ей в борьбе за третью часть Камня преткновения.
Я подошел к факелу, снял его со стены и вытащил из углубления, где когда-то пылал негасимый огонь, хрустальное яблоко. Розовая жилка по-прежнему пульсировала в центре, отражаясь от многочисленных граней, отчего артефакт походил на живую елочную игрушку.
— Где Иван? — спросил я.
— В столовой. Завтракает. А что?
— Как думаешь, его отпустят с нами?
— "С нами" это куда?
— Блин, Ленка, неужели ты не поняла? В Малом Моле трагедия! Наследник престола превратился в оборотня и сбежал в лес, его заместитель, второй сын его величества Радомира Семнадцатого, женился и уехал править соседним королевством, а младший, которого и так все принимали за дурачка, сбежал из тюрьмы. Ну, это они так считают, на самом—то деле он там и не сидел.
— Ты хочешь…
— Да! Переместиться в Семеновские леса, найти Александра и вернуть ему человеческий облик. Пусть идет во дворец, утешает старика—отца и на трон садится. Да и про младшенького стоит историю сочинить, чтобы не искали. Или, на крайний случай, память завесой закрыть. Пусть думают, будто у короля было только два ребенка.
— Ивана никуда из Бюро не выпустят, — качнула головой Ленка. — Опасно. С коррекцией памяти тоже ничего не выйдет. Целому королевству придется завесы ставить, а вот труп мы подбросить можем.
— Чей труп? Ивана? Только без трупов! — возмутился я. — Незачем людей расстраивать, у них и так в последнее время сплошные неприятности.
— Тогда клон, — предложила Лаврентьева. — Дадим минимум памяти и научим подпитываться магией. Все ведь считают Ивана глупым? Вот и получат то, что хотят. Пошли, сделаем все, как надо.
Королевич действительно завтракал в столовой. Он в одиночестве сидел за столом, рассчитанным на шестерых, и за обе щеки уплетал жареную утку, поливая ее зеленым соусом, загребал ложкой рассыпчатый рис с петрушкой и запивал все это клюквенным компотом.
— Приятного аппетита. Мы можем присоединиться? — спросила Ленка.
— Угу. — Иван указал глазами на свободные стулья. — Берите ложки. Кормят тут у вас отменно.
— Спасибо, мы по делу.
— Где находятся Семеновские леса? — спросил я. — Нам нужно точное местоположение.
— А еще нам нужна твоя память.
Его высочество закашлялся, подавившись уткой, и мне пришлось дважды ударить его по спине.
— А чего вы в лесу забыли?
— Брата твоего выручить хотим, — я показал Ивану хрустальное яблоко. — Это "Дар жизни".
— Правда?! — обрадовался королевич. — Так это же здорово! Превратите Сашку обратно в человека, пусть страной управляет! Пошли к порталу.
— Не спеши, — осадила Ивана Лаврентьева. — Ты, если не забыл, под охраной, и никакой портал тебя никуда не выпустит, так что если хочешь помочь, давай руку.
Девушка расстегнула кожаную сумку на поясе и извлекла из нее крошечную пластмассовую баночку.
— Ка—порошок, — пояснила она. — Будем делать клона.
Ленка открыла баночку и высыпала немного золотого порошка на тыльную сторону ладони королевича.
— Думай о приятном, — посоветовала девушка.
Королевич зажмурился, а я наоборот старался даже не моргать, чтобы не пропустить момент появления клона. Мой третий брат—близнец материализовался в воздухе в метре от оригинала и отличался от нас с Иваном только одеждой: синими туфлями, синими лосинами и синей рубашкой с широкими рукавами.
— Переодеть, — критически осмотрел я клон его высочества. — Его ведь нужно в тюрьму посадить, откуда мы с тобой, Лен, благополучно сбежали, поэтому нужна одежда, в которой я был в то время. Наверное, она до сих пор в моей комнате.
— Принеси, — попросила Лаврентьева.
