Вячеслав Шторм - Звени, монета, звени
А потом в мое сознание проникли негромкие, но пронзительно-щемящие звуки. Так пела арфа госпожи моей Этайн, когда чуткие пальцы едва прикасались к серебряным струнам. Вслед за музыкой полились слова, и хотя я слышал их совершенно отчетливо, но позже не смог вспомнить ничего, как ни пытался. Да это было и не нужно. Главное – они звучали, сплетались с чудесной мелодией, становились ею в тот миг, когда она становилась ими. Я слушал их, и с каждым мгновением во мне крепла уверенность, что теперь всё будет хорошо. Что мой – и, похоже, не только мой – голос услышан. Что теперь лишь от нас самих зависит, какими будут Пределы и какими будем мы, живущие в них.
А потом я вновь оказался в своем собственном теле. Боли не было. Раны не было. Мой меч покоился в ножнах.
Я легко поднялся на ноги и увидел, как медленно истаивают в воздухе две огненные стены, перегородившие Маг Лар от края и до края. И в каждой из стен различались лица – нечеловечески красивые лица с мягкими улыбками и мудрыми, добрыми, всё понимающими глазами. Их было восемь – четыре женских перед ратями севера и четыре мужских перед армией Ард-Ри.
– Будет дождь, – сказал Трен Броэнах Мак-Нейл, подходя и кладя руку мне на плечо. Я взглянул в небеса: на моих глазах они темнели, затягивались непроницаемыми тучами. Громыхнуло, раз, другой, плотную массу облаков прямо над нашими головами распорола ослепительно яркая молния, и на землю упала первая капля. За ней – вторая. А потом безудержный ливень накрыл Маг Лар и всех, кто стоял на ней. Ослепляя. Оглушая.
Смывая все наши грехи.
– А где Дарэг Клив? – прокричал я в самое ухо Трена.
– Что?
– Дарэг Клив!
– А-а, Фрэнк… Ушел. Сказал, что должен найти еще кое-кого. Но он обязательно вернется, можешь мне поверить. Уж такой у него характер…
– Я верю…
Мы немного помолчали, а потом я окинул взглядом Срединную Долину и задумчиво произнес:
– А славная, должно быть, вырастет трава…
– Трава? – Брови Трена удивленно приподнялись, а потом он оглушительно расхохотался. Смех его был таким искренним, таким заразительным, что я не смог не присоединиться к нему – сначала улыбнулся, потом фыркнул, а потом, так же как Броэнах, засмеялся в полный голос.
– Трава! Ох, Всеблагие, держите меня! Трава!!!
А дождь всё лил, и не было ему конца…
Ребро. Двое
И был час, в который исказились Имена, и нарушились Законы, и рухнули Границы. Час, в который ушли навеки Четыре, и Пределы по числу их слились в одно. Час, в который умер мир Прежний и родился мир Новый. Час, когда Первый Предел, который многие называли Пятым, а все остальные считали выдумкой, содрогнулся от крика родившегося ребенка.
Но обо всём этом в тот час не знал никто.
Ни бывший Человек в маске, прах которого растворился под ливнем на груди Маг Пар, Срединной Долины. А вместе с прахом растворились все чары его и все замыслы.
Ни бывший послушник, прошедший такой долгий путь лишь для того, чтобы добровольно вступить на путь новый. Путь, длинною в вечность.
Ни бывший Мудрый, неожиданно пришедший в себя, как человек, вынырнувший с большой глубины: задыхаясь, рывками втягивая в легкие воздух. Не догадываясь, что отныне и он, и все прочие пленники Пятого Предела – самые обычные люди.
Ни бывший наследник, лишь в смерти нашедший покой. Ставший светом, и в свет уходящий.
Ни бывший правитель, взахлеб рассказывающий что-то пятерым воинам в алых одеждах. Добродушно посмеивающийся, глядя, как они, время от времени, украдкой ощупывают себя, ища и не находя смертельные раны.
Ни бывший воин, стоящий чуть поодаль и с улыбкой глядящий на то, как смешиваются бойцы двух армий. Без оружия и без ненависти во взорах.
Они не знали так же, что жизнь и смерть их, и все их деяния, отныне перестают принадлежать только им. Что ничего не вернуть назад. Что все они – живые и мертвые, вместе и по отдельности – есть ЛЕГЕНДА. Легенда, для которой совсем не важно, где кончается правда и начинается вымысел.
Еще не написана строка. Еще не сложена песня. Рука скульптора еще не взяла резец. Глаз художника еще ищет краску для первого мазка. И не дано никому сказать, что будет дальше, как не дано заранее знать, какой стороной упадет монета.
Головой?
Гербом?
Да и какая, в сущности, разница?
Звени, монета! Звени…
Эпилог
Что останется после легенд? Только дождь и туман.
Только стены замшелые, только курганов вершины.
Только горькая правда – плохое лекарство от ран.
Лишь певец, что умолк, не дойдя даже до половины.
Только несколько строк – между строк, только пара имен
В книгах тех, что засунут подальше на пыльные полки,
Что останется после легенд – призрак прежних времен
И былого величия мира немые осколки…
Голова
Пятый месяц пятнадцатого года с момента Падения Границ был так же чуден, как и четырнадцать зим до него. Всё так же прелестна и свежа была молодая листва, всё так же синели небеса, всё так же ласково пригревало днем солнце, а ночью всё так же таинственно мерцали звезды, и с земли им отвечали вспышки ритуальных костров.
В мир наконец-то пришел мир.
Ард-Ри Запада Бранн Мак-Сильвест улыбнулся своим странным мыслям. Нет, с Падением Границ и слиянием Пределов воины не перестали быть воинами, и боевые мечи не покрыли пыль и паутина. Не раз и не два со дня произошедшего на Маг Лар вновь избранный Ард-Ри вел на битву свою дружину. Ведь нетрудно сказать – очень велик мир, слишком много в нем людей, и иногда радость одних означает слезы и горе других. И не только у нас так. Вон в прошлом году Делонг в гости приезжал, так такого порассказывал… Кажется, когда его северяне утратили изначальный воинский дар, когда перестали чем-либо отличаться от всех прочих людей, тоже ставших совсем обычными, изменилось что-то в их душах. Там, где раньше довольно было лишь одного-единственного взгляда глаза в глаза для того, чтобы выявить сильнейшего из двух, теперь сталью звенят да кровь льют. Для новичков в Ордене даже знаки священные отменили. Хоть и обидно парням, хоть и ворчат они на нового магистра Найджелла, а прав он, и Делонг тоже прав: теперь для любого забияки алая татуировка – что тряпка красная для быка. Не любят теперь тех, что чем-то от других отличается. А для братьев орденских – что на севере, что на востоке, что на юге, что у нас – и вышитых на одежде мечей довольно. Да и не в мечах дело, если по совести рассуждать. Не для прославления себя или пустой забавы оттачивают мастерство доблестные мужи во всех уголках земли. Воин Ордена – защитник и опора для всех, кто в том нуждается, страж мира и спокойствия…
