Тимур Вычужанин - Бастард
Дальше всё произошло невероятно быстро, как мне показалось. После я не мог вспомнить это в подробностях никогда, но момент этот часто приходил ко мне в кошмарах. Всегда я после него просыпался в холодном поту и потом уже не мог заснуть, как ни старался. Высокий бандит одним скачком преодолел расстояние, разделявшее нас, так быстро, что я едва смог отреагировать на это движение, но каким-то чудом мне удалось отбить его удар. Жёстко, от чего у меня тут же заныла кисть. Но и мой противник покачнулся от этого, остался открытым. Во мне сработал обыкновенный рефлекс, заговорил инстинкт самосохранения, ибо я тогда всё-таки понимал, что если не я сейчас нанесу удар, то не увижу уже заката, который обещал сегодня быть невероятно прекрасным, не смогу уже насладиться вином и горячей пищей, не смогу вновь повидаться со своим другом эльфом, которого не видел уже так давно, потому что этот человек без промедления и жалости прикончит меня. Сам не помню, как я поднял меч, как в быстром взмахе запела сталь, как клинок прошил его плоть, сердце и вышел из спины. Помню только пелену перед своими глазами и жуткое ощущение тёплой крови на своих руках, ещё сильно сжимавших рукоять меча, помню предсмертный хрип бандита и то, как мы вместе с ним осели на пол. Как я всё же выпустил из рук меч, как уже бездыханное тело повалилось на пол, как растекалось постепенно под ним красное пятно, пропитывая мою одежду. Как Рилиан и барон трясли меня, пытаясь вывести из шока, я уже не помнил, хотя оба они мне потом говорили об этом не раз.
В голове сейчас разразилась буря, устроенная лишь одной мыслью: «Я убил. Убил. Вот и стал я теперь таким же глупцом, как и все остальные. Убил, убил. Не может быть». Знаете, я слушал многих, кто рассказывал о своих чувствах после первого совершенного убийства. Торжество, ярость, застилающая глаза, пафос, пустота, грусть, отрешенность — все эти возвышенные чувства составляли дивный букет для новоявленного убийцы, но, как ни странно, я не ощущал ничего из этого. Наверное, это случилось по тому, что на самом деле нет ничего пафосного и великого в том, что бы стоять на коленях в луже крови человека, которого ты только что убил. Ты не чувствуешь ничего, кроме того, что ты будто бы весь покрыт грязью с ног до головы и хочется срочно её с себя смыть.
Дальше воспоминания обрываются совсем, но не верю, что бы я потерял сознание. Думаю, что просто не хочу это вспоминать.
* * *Не было ни торжественного приветствия, ни фанфар, не герольдов, выкрикивающих имена тех, кто явился сегодня в Каменный Цветок, чтобы лично встретиться с королём. Не было и торжественного пиршества в огромном зале, где стол ломился бы от выставленных на него яств. Не было музыкантов, играющих весёлую живую музыку для того, чтобы взбодрить гостей. Не было и высокопоставленных людей, которые постоянно спрашивают о природе да погоде, о самочувствии и о еде, об искусстве и науке, в которых ровным счётом ничего не смыслят. Ничего этого не было, зато Адриан хорошо запомнил тёмные коридоры, едва освещённые сильно чадящими факелами, которые вокруг себя щедрыми жменями разбрасывали тени, в живом воображении принца превращающиеся в никогда не существовавших животных. Запомнил он также и неразговорчивого типа, ведшего его по этим переходам. У него на поясе висел меч, который периодически позвякивал ножнами. Помнил он и маленькую комнатушку, в которую вела неприметная дверь, едва различимая из-за недостатка света, в которую его пропустил провожатый, после этого закрыв за ним дверь. Помнил то, как сглотнул идущий рядом с ним молодой бард. Он ведь ожидал совсем не этого и, наверное, успел уже тысячу раз пожалеть о том, что по собственной воле навязался в спутники к бастарду. Звук двери, которую закрывали на ключ и с трудом сдерживаемое желание потянуться к рукояти меча, который он никак не пожелал оставить на постоялом дворе, хоть Лерджи и уверял его в том, что оружие останется в полной сохранности и что если понадобится, то он выставит у их с Фельтом комнаты караульных. Но нет, Адриан был непреклонен. Хорошо запомнил он и того человека, который стоял у небольшого окна, выходящего на улицы города, где уже вовсю развернулись празднования. Шли разодетые толпы. Лилась музыка. Распродавали разные безделушки ремесленники-люди и кузнецы-гномы. Все радовались той беззаботности, которая всегда настигала их во время Праздника Музыки. Сейчас никто из них не думал о том, что в Ланде вот-вот реками польётся кровь, что может развернуться война, которая грозит поглотить весь мир, если туда ввяжется амбициозный Мортремор, если начнёт предъявлять свои права на территории Ланда Великое Княжество Шан. Уже никто сейчас не помнил о том, что ещё неделю назад все смертельно боялись нечисти, которая готова была полезть из всех щелей и углов, чтобы убивать всё живое на своём пути. Нет, сейчас все были полностью поглощены праздником. Все напрочь забыли о своих проблемах, но ведь именно на это и был рассчитано это торжество изначально, разве не так? Если, конечно, исключить поднятие экономики, прибыль, политику и так далее, то именно так и было. А человек, придумавший эту систему, стоял сейчас и смотрел на этих людей, но не улыбался. Не улыбался, потому что знал, какой ценой было достигнуто то, что сейчас людям не надо опасаться никаких сверхъестественных тварей. А цена эта была действительна велика, ведь королевство Сарт потеряло одного из лучших своих людей. Пусть никто об этом никогда и не узнает, но вклад Дезарда в то, что эту страну ещё ни разу не встряхивали недовольства, был просто необычайно огромен. Хотя именно благодаря этому вкладу вокруг него и ходило столько портящих репутацию слухов. Жаль, что король не имеет шанса отмыть её даже после смерти своего верного слуги. От этой мысли у него больно стискивало сердце, хотелось скрипеть зубами, схватить меч и тут же проткнуть манекен, стоявший в этой комнате, видимо, как раз для таких случаев. Но сейчас король отвлёкся от кавардака в своей голове, «разбуженный» звуком захлопнувшейся двери. Он повернулся лицом к пришедшим, от чего свет, падающий из-за спины монарха, сделал невозможным разглядеть его лицо, однако на минуту Адриану показалось, что в темноте блеснули кошачьи зелёные глаза, но это продлилось лишь мгновение. Единственной деталью внешности, которую удалось разглядеть принцу, были медовые волосы, которые король хоть и не любил отращивать, сейчас же, тем не менее, почти достигали ему плеч. Пару минут они просто смотрели друг на друга, после Адриан и Фельт почти одновременно склонились в глубоком поклоне.
— Мы приветствуем вас, Ваше Величество.
— Не стоит кланяться, во-первых, это не официальный приём, как было задумано сначала, а, во-вторых, это не моей заслугой люди без опаски ходят сейчас по улицам и празднуют, — у него был глубокий, успокаивающий голос очень усталого человека, причём действительно уставшего по-настоящему, не больше и не меньше, — думаю, вы знаете, о чём мы будем говорить. Оба. Раз сюда пришёл и господин бард, то не думаю, что будет разумно потом ещё раз вызывать его к себе. К тому же, вы же не собираетесь ничего скрывать или врать? Хотя, зачем я спрашиваю?
