Лоис Буджолд - Проклятие Шалиона
Так был ли Дондо заключён в тёмное узилище, куда не проникали ни звуки, ни ощущения? Или он присутствовал при всём, как незримый шпион? Кэсерилу даже не мечталось, что он занимается любовью с Бе… с женщиной, с тех пор как на него свалилось это проклятое колдовство; он представил это сейчас — тесно сплетённый квартет под одеялом, и содрогнулся.
Ему вдруг страстно захотелось выброситься в окно. Он может просунуть плечи и нырнуть вниз; полёт будет прекрасным, а смерть… быстрой. Можно ещё взять нож и полоснуть по запястьям или по горлу, или пронзить им живот, или всё сразу… Он сел, моргая, и обнаружил полдюжины призраков, алчно толпившихся над ним, словно стервятники над трупом павшей лошади. Он зашипел, отшатнулся и замахал руками, отгоняя их. Будет ли для призраков привлекательным тело с размозжённой головой? С точки зрения настоятеля — вполне. Что ж, самоубийство, похоже, исключалось — из-за этой омерзительной свиты. Страшась уснуть, он выбрался из постели и отправился умываться и одеваться.
Возвращаясь с завтрака в банкетном зале, который посетил исключительно по привычке, Кэсерил наткнулся на лестнице на запыхавшуюся Нан ди Врит.
— Миледи просит вас немедленно подняться к ней, — с трудом проговорила Нан. Кэсерил кивнул. — Не у неё в покоях, — добавила она, увидев, что он, поднявшись на второй этаж, собирается идти выше. — В спальне принца Тейдеса.
— А! — Кэсерил вскинул брови и повернул на половину наследника. Нан поспешила за ним.
Войдя в кабинет — точную копию своего собственного этажом выше, — он услышал в соседней комнате приглушённый голос Исель и крики Тейдеса:
— Я не хочу ничего есть! Не хочу никого видеть! Убирайтесь все!
Гостиная была завалена беспорядочно разбросанными оружием, одеждой и подарками. Кэсерил прошёл в спальню.
Тейдес лежал на спине, всё ещё в ночной рубашке. В спёртом, сыром воздухе стоял запах пота и чего-то ещё. Секретарь-наставник Тейдеса беспокойно топтался по одну сторону кровати, Исель стояла, уперев руки в бока, по другую. Тейдес капризно нахмурился.
— Я хочу спать. Убирайтесь, — он зыркнул на Кэсерила, скривился и показал на него пальцем. — А в особенности я не хочу видеть его!
Нан ди Врит очень по-домашнему сказала:
— Ничего подобного, юный лорд. Вы прекрасно знаете, что бывает, когда со старой Нан говорят таким тоном.
Тейдес, словно повинуясь какой-то старой привычке, тут же сменил капризный тон на жалобное хныканье:
— У меня болит голова.
Исель твёрдым голосом отчеканила:
— Нан, пожалуйста, принесите свет. Кэсерил, я хочу, чтобы вы осмотрели ногу Тейдеса. По-моему, она выглядит странно.
Нан высоко подняла канделябр с ярко горевшими свечами, поскольку серого дневного света, проникавшего через окно, было недостаточно. Тейдес стиснул было одеяло руками, прижимая его к груди, но под суровым взглядом старшей сестры не осмелился сопротивляться; та выдернула одеяло из его рук и откинула в сторону.
По правой ноге мальчика тянулись три длинные параллельные царапины. Они казались неглубокими и не опасными, но плоть вокруг сильно отекла, кожа натянулась и блестела. По краям ран виднелся желтоватый гной. Кэсерил умудрился сохранить спокойное выражение лица, даже когда заметил красные прожилки, поднимавшиеся выше колена Тейдеса и продолжавшиеся на внутренней поверхности бедра. Глаза мальчика блестели. Он дёрнул головой, когда Кэсерил наклонился к нему.
— Не трогайте меня!
— Лежи тихо! — негромко скомандовал Кэсерил. Лоб Тейдеса под его ладонью пылал.
Он поднял глаза на секретаря и нахмурился.
— Как давно у него температура?
— Только сегодня с утра, полагаю.
— Когда врач осматривал его в последний раз?
— Я не вызывал врача, лорд Кэсерил. Принц швырнул в меня кресло, когда я пытался помочь ему, и перевязал себя сам.
— И вы ему позволили?
От резкого голоса Кэсерила секретарь подскочил. И смущённо пожал плечами:
— Но он так хотел.
Тейдес проворчал:
— Некоторые мне подчиняются. И позже я припомню кто.
Он взглянул на Кэсерила из-под полуприкрытых век и, выпятив нижнюю губу, перевёл взгляд на сестру.
— У него началось заражение. Я прослежу, чтобы к нему немедленно прислали храмового врача.
Тейдес завернулся обратно в свои одеяла.
— Ну, теперь я могу поспать? Если вы не возражаете, конечно. И задёрните занавеску — свет режет мне глаза.
— Да, оставайтесь в постели, — кивнул ему Кэсерил и вышел.
Исель вышла за ним в кабинет и, понизив голос, спросила:
— С ним не всё в порядке, правда?
— Верное замечание, принцесса. Вы всё рассудили правильно.
Она удовлетворённо кивнула; Кэсерил поклонился и направился к лестнице. По потемневшему лицу Нан ди Врит Исель могла и сама понять наконец, насколько Тейдес не в порядке. Всё, о чём мог думать Кэсерил, спеша вниз по лестнице и через двор к башне Иаса, так это о том, как редко ему доводилось видеть, чтобы кто-нибудь — не важно, насколько молодой и сильный — выжил после ампутации ноги так высоко. Он ускорил шаг.
По счастью, Кэсерил обнаружил ди Джиронала сразу, едва войдя в канцелярию. Тот как раз запечатал седельную сумку с документами и вручил её курьеру.
— Как сейчас дороги? — спросил ди Джиронал у этого сухощавого, жилистого парня, набросившего плащ с нашивкой канцелярии поверх многочисленных шерстяных одежд.
— Грязно, милорд. Будет довольно опасно скакать по темноте.
— Что же, сделайте всё от вас зависящее. — Ди Джиронал вздохнул и похлопал его по плечу. Курьер отсалютовал и прошёл к выходу мимо Кэсерила.
Ди Джиронал посмотрел на своего визитёра.
— Кэсерил.
— Милорд. — Кэсерил отвесил официальный поклон и прошёл внутрь.
Ди Джиронал уселся на край письменного стола и скрестил на груди руки.
— Вы попытались спрятаться за орденом Дочери и его стараниями свалить меня. Очень глупо, — доверительно сказал он.
Кэсерил нетерпеливо отмахнулся. Он бы больше удивился, если бы ди Джиронал до сих оставался в неведении относительно того, что происходило на совете ордена.
— У вас сейчас куда более серьёзные проблемы, чем те, которые мог бы создать для вас я, милорд.
Глаза ди Джиронала изумлённо раскрылись. Он склонил голову набок.
— Что?
— Как выглядела рана Тейдеса, когда вы её видели?
— Рана? Какая рана? Он ничего мне не показывал.
— На правой ноге — его поцарапал леопард Орико, когда Тейдес убивал несчастного зверя. По правде говоря, царапины неглубокие, но случилось заражение. Кожа у него горит. Вы же знаете, что за горящие полосы тянутся порой от заражённых ран?
