Мария Чернокрылая - Сестра Смерти
Оказались мы в довольно небольшой, если сравнивать с другими виденными мною залами, комнате. Из мебели здесь не было абсолютно ничего, пол деревянный, что меня несколько удивило, на противоположной двери стене были большие окна, открывающие вид на дивные зеленеющие луга и речку, где-то вдалеке. Все это было залито солнечным светом, что напомнило мне о чем-то смутном из прошлого, что я никак не могла вспомнить. Ну, раз не вспомнила, значит не нужно. Комната по размерам, кстати, была где-то в четыре раза моего тренировочного зала, но все равно слишком большая для, скажем, спальни. Еще я увидела три двери — две справа и одна слева. Они были, к моему счастью, не белыми, а вполне себе нормального древесного цвета, каким был и пол в комнате сей. Кинув на отца вопросительный взгляд, я направилась к одной из дверей, а именно к той, что была слева. К моему безмерному удивлению это была простая ванная, в которой имелось все необходимое и ничего лишнего. Покосившись на папеньку, я прошествовала к одной из дверей справа. Там обнаружился гардероб с кучей одежды, обуви и аксессуаров к ним. В душе появилось какое-то смутное сомнение, которому пока не находилось объяснений. Третья дверь привела меня в небольшую, почти такую же по размерам, как прошлая, комнату, в которой стояла кровать и тумбочка рядом с ней и больше ничего. Моему удивлению не было ни конца, ни края.
На мой немой вопрос отец как-то загадочно улыбнулся и просветил меня, что это моя комната, мой гардероб и моя ванная. Кажется, на моем лице отразилось столько же эмоций, сколько появилось в моей душе, потому что папа тихо рассмеялся.
— Иди поспи, а завтра я тебе все расскажу, — с мягкой улыбкой предложил он.
— Нет, я совсем не устала, — замотала я головой, прекрасно понимая, что до завтра от недоумения, удивления и незаданных вопросов просто сойду с ума.
— Ну что ж, ты сама решила, — как-то настолько загадочно прозвучал его голос, что я невольно пожалела о своем решение, ибо мне стало совсем не по себе. — С этого момента твое начинается вторая часть твоего обучения, в которой я для тебя становлюсь учителем. — И обворожительная улыбка скользнула по его губам. — Ты готова?
Я слабо кивнула в ответ, ибо на большее была не способна.
И заиграла музыка…
Глава 19.
Уже на второй день я взвыла. Оказывается, есть вещи похуже боевого обучения и издевательств под названием тренировки. Папенька мой начал учить меня этикету. И все бы ничего, если бы ему не пришла в голову идея научить меня разным правилам поведения в разных мирах. А вместе с ним танцам. Если второе мне еще хоть как-то нравилось, то от первого я выла волком. Так же меня не прельщала перспектива сдачи «экзаменов» по окончанию обучения. Нет, ну я совсем не понимаю, зачем мне нужен этот этикет! У меня это в голову не лезло совершенно. Зато я поняла, почему отец говорил о добровольных тренировках с оружием…
Правда, в переходе с обучения воинскому искусству на обучение этикету и танцев были свои плюсы. Хотя бы то, что после «танца» с оружием, когда музыкой звучат для тебя ветер и сталь перейти под обычную музыку было довольно просто. Но, если бы мне дали возможность выбирать между тем и тем я бы, конечно, выбрала первое. Нет в обычном вальсе, например, тех чувств, что испытываешь в битве. Зато можно было несколько танцевальных движений потом применить в бою. Да и пластику и гибкость в танцах можно потренировать. В общем, глубоко за те полтора года засел во мне образ бойца. Интересно, это лечится? И если да, то как?
Кстати, еще у меня появилось свободно время. Немного, правда, но все же. Вернее свободное время будет назвать большим, нежели раньше, временем для сна, но я уже настолько привыкла спать мало, что могла себе позволить немного потратится на себя, а не на сон. По мнению отца его надо было тратить на то, чтобы привести себя в порядок, переодеться и тому подобное. Мне, кстати, удалось понять, зачем в гардеробе находится столько одежки. Оказывается, что для каждого танца нужно одевать свой «мундир». А если учитывать, что я никогда не питала особой любви к платьям и юбкам… На счет свободного времени у меня было иное мнение, а потому тратила я его на рисование. К счастью, мне удалось упросить папу дать мне бумагу, поэтому проблем на чем творить не было. Кстати, как я уже очень давно убедилась, мой пространственный мешок был, так сказать, заблокирован. Ну да с этим уже успела смириться. Рисовала я то, что придет мне в голову, а вернее рука без меня рисовала. Чаще всего из-под моего карандаша выходили очень красивые места, в которых я никогда не бывала, но почему-то твердо была уверена, что они существуют. И когда-нибудь я обязательно их найду. Иногда на бумаге появлялись портреты моих друзей и близких. На одной трети из них был нарисован дракон. Да, что ни говори, но я по нему очень сильно тосковала. Все-таки очень много времени его не было рядом со мной, а меня рядом с ним. Уже почти забылось тепло, которое я ощущала рядом с ним… И только Сила отца не позволяла душе снова разболеться.
Должна заметить, что из моих «покоев» меня не выпускали, нагло закрыв дверь. Разве что на тренировки, которые я нагло проводила раз в семь дней, дабы меньше слышать хоть что-либо об этикете и иже с ним. Ах, если бы на простой замок закрывали дверь! В прочем, я не жаловалась. Вид из окна был просто великолепным и, пока не проходили наши занятия, мое место для творчества было именно там. Странно, но ни разу мне так и не удалось нарисовать те луга и реку, что раскинулись где-то там, за стеклом. Просто не рисовались и все. Словно они и не существуют на самом деле. Погода за окном всегда была солнечной и только ночью место солнца занимала неизменно полная луна. Из-за этого, кстати, стало гораздо проще ориентироваться во времени.
Сны мне продолжали снится, только теперь гораздо реже, чем раньше. И все чаще и чаще мне снились Деса, Дравенн, Хастин и дракон. Сновидения с последним до боли хотелось забыть, но вместо этого они еще глубже впадали в память. Вармалиерху надоело сидеть на Аэ'нгнели и он пытается вырваться, в надежде увидеть меня, но Тлааргнева все еще исполняла мою просьбу никуда его не пускать. От этого драконы рассорились между собой и в их мире настало подобие хаоса. Все меньше и меньше существ прибывало на него. Истинные жители этого мира закрылись в своих землях, объявив военное положение. Война против пришлых. Так же пару раз дети противоположных стихий нападали друг на друга. Многие из истинных обитателей этого мира бежали, потому что не хотели участвовать в войнах. Все чаще в этом мире происходили катастрофы — наводнения, мор, засухи, землетрясения, извержения вулканов… А боги были слишком заняты другими проблемами. Одного только Шер'унж волновали проблемы Аэ'нгнели, но что он мог сделать один? И за все это чувствовала вину на себе я. Все, что происходит в этом мире — моя, и только моя вина. И лишь надежда на то, что ничего этого не произойдет после моего возвращения в параллель и миры, немного успокаивала. Деса и Хастин за то время, пока меня нет с ними, успели подружиться и часто виделись. Про меня они предпочитали не говорить, чтобы не теребить больные раны. Как же больно было видеть сны про мою сестру, в которых она осознает, что меня больше нет рядом… Кстати, все мои сновидения были безумно реальными, словно я переживала все эмоции и чувства с тем, кого вижу во сне. А во снах было слишком много боли, печали и грусти. Слишком редко мне снились хорошие сны с участием дорогих мне существ. Наверно, именно поэтому я старалась спать как можно меньше, больше времени тратя на рисования или довольно редкие тренировки с оружием.
