Терри Пратчетт - Вор времени
– Что? Но я ведь уже просил тебя об этом. И ты отказался!
– Просить следует в нужный момент, о чудо-от-poic.
– А сейчас что, нужный момент?
– Написано ведь: «Нет времени, кроме настоящего»,- ответил Лю-Цзе.- Узри же! Вот она, Пятая Неожиданность.
Он сунул руку под рясу.
Лобсанг подлетел еще ближе.
Метельщик достал карнавальную маску. Одну из самых дешевых: дурацкие очки, приклеенные к длинному розовому носу, и густые черные усы под ним.
Лю-Цзе надел маску и пошевелил ушами.
– У! – сказал он.
– Что? – спросил ошеломленный Лобсанг.
– У! – повторил Лю-Цзе.- Я ведь никогда не говорил, что эта неожиданность отличается особой изобретательностью, правда?
Он снова пошевелил ушами, а потом – бровями.
– Здорово, да? – спросил Лю-Цзе и усмехнулся.
Лобсанг рассмеялся. Лю-Цзе улыбнулся еще шире. Лобсанг, расхохотавшись еще громче, опустился на маты.
Удары, как ему показалось, посыпались из ниоткуда. Кулак врезался ему в живот, затем он получил по шее, его пнули чуть пониже спины, после чего ловкой подсечкой выбили из-под него ноги. Лобсанг приземлился пямо на брюхо, а Лю-Цзе упал сверху, фиксируя его Захватом Рыбы. Выйти из такого положения можно было, только вывернув собственные плечи.
– Дежа-фу! – выдохнули хором невидимые наблюдатели.
– Что? – пробормотал Лобсанг в мат.- Ты же говорил, что никто из монахов не владеет дежа-фу!
– Потому что я никого из них этому не обучил! – рявкнул Лю-Цзе.- Ты обещал не причинять мне никакого вреда? Большое спасибо. Сдавайся!
– Но ты никогда не говорил, что владеешь этим искусством!
Лю-Цзе коленями надавил на тайные точки, превратив руки Лобсанга в бесполезные куски плоти.
– Возможно, я старый, но не сумасшедший! – воскликнул Лю-Цзе.- Неужели ты думаешь, я выдам ко-му-нибудь подобный секрет?
– Но это ведь нечестно…
Лю-Цзе наклонился так, что его губы оказались всего в дюйме от уха Лобсанга.
– Попав в трудное положение, о честности не говорят. Помни это, отрок. Знаешь, а ведь ты еще можешь победить. Например, превратить меня в прах. Против Времени я бессилен.
– Нет! Я никогда не смогу это сделать!
– Смочь сможешь, но не сделаешь. И мы оба это знаем. Ты сдаешься?
Лобсанг чувствовал, как части его тела пытаются отключиться от происходящего. Плечи горели огнем. «Я могу отделиться от тела,- подумал он.- Это нетрудно. Могу превратить его в прах одной мыслью. И проиграть. Я выйду отсюда, а он останется тут лежать мертвым, и я проиграю».
– Не переживай так, отрок,- спокойным тоном произнес Лю-Цзе.- Ты просто забыл о Девятнадцатом Правиле. Сдаешься?
– О Девятнадцатом Правиле? – переспросил Лобсанг. Он почти оторвался от мата, но страшная боль заставила его снова прижаться к полу.- Что еще за Девятнадцатое Правило? Да! Да! Сдаюсь!
– «Никогда не забывай о Правиле Номер Один »,- процитировал Лю-Цзе, чуть ослабив хватку.- И всегда спрашивай себя: зачем его вообще придумали, это самое первое правило? – Лю-Цзе поднялся на ноги и продолжил: – Что ж, учитывая все обстоятельства, ты показал хороший бой, и потому я, как твой наставник, не вижу никаких препятствий к тому, чтобы рекомендовать наградить тебя желтой рясой. А еще,- он понизил голос до шепота,- все видели, что я победил Время, и это будет весьма неплохо смотреться в моем жизнеописании, если понимаешь, о чем я. Уж тогда-то Первое Правило наверняка станет притчей во языцех. Позволь же помочь тебе подняться.
Он протянул руку.
Лобсанг уже собирался было принять ее, однако вдруг замешкался. Лю-Цзе снова усмехнулся и поднял его на ноги.
– Но ведь… только один из нас может выйти отсюда, о метельщик,- промолвил Лобсанг, потирая плечи.
– Правда? – удивился Лю-Цзе.- Тем не менее само участие в игре меняет все правила. А потому я говорю: да плевал я на них!
Руки десятков монахов откинули в сторону остатки двери. Потом раздался звук, словно кого-то треснули по голове резиновым яком.
– Койка!
– …По-моему, настоятель спешит собственноручно вручить тебе заслуженную рясу,- сказал Лю-Цзе.- Только, пожалуйста, не комментируй, если он будет капать на нее слюнями.
Они вышли из додзё и в сопровождении всех до единого монахов Ой-Донга проследовали на длинную террасу.
Это была, как вспоминал потом Лю-Цзе, весьма необычная церемония. Настоятель, судя по всему, не прочувствовал торжественности момента. Дети вообще не тяготеют к торжественности, и если их тошнит, им ровным счетом все равно, на кого блевать. Кроме того, хоть Лобсанг и был повелителем глубин времени, настоятель все же был хозяином долины, а поэтому уважение превратилось в линию, тянувшуюся в обоих направлениях.
Однако во время вручения рясы все же возникла неловкая ситуация.
Лобсанг вдруг отказался ее принимать. Главному прислужнику было предоставлено право выяснить почему, а по толпе прокатилась волна удивленного шепота.
– Я ее не заслужил, о господин.
– Но Лю-Цзе заявил, что ваше обучение окончено, о высо… Лобсанг Лудд.
Лобсанг поклонился.
– В таком случае, о господин, я готов принять метлу и рясу метельщика.
На этот раз волна превратилась в цунами. Она пронеслась по зрителям. Монахи закрутили головами. У кого-то от изумления перехватило дыхание. Один или двое нервно рассмеялись. А строй метельщиков, которым разрешили временно отложить работу, дабы поприсутствовать на церемонии, погрузился в напряженное, молчаливое ожидание.
Главный прислужник облизнул вдруг пересохшие губы.
– Но… но… вы же олицетворение Времени…
– В этой долине, о господин,- твердо заявил Лобсанг,- я не более чем метельщик.
Пребывая в полном отчаянии, главный прислужник оглянулся, однако помощи ждать было неоткуда. Прочие старейшие члены общины не проявляли ни малейшего желания разделить с ним это огромное розовое облако замешательства. Настоятель же пускал пузыри и хитро улыбался, как могут улыбаться только дети.
– А у нас есть какие-нибудь… Гм… Ну что мы там преподносим метельщикам?.. Может, надо что-то…- пробормотал прислужник.
Аю-Цзе выступил из-за его спины.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь, о ваше прислужничество? – спросил он с яростным, заискивающим подобострастием, совершенно ему несвойственным.
– Лю-Цзе? А… Э… Да… Э…
– О господин, я могу принести почти новую рясу и передать юноше мою старую метлу, если ты подпишешь распоряжение выдать мне из кладовой новый инструмент,- продолжил Лю-Цзе, каждой порой кожи источая стремление помочь.
Главный прислужник, в данный момент дрейфующий посреди безбрежного моря отчаяния, ухватился за это предложение как за проплывавший мимо спасательный круг.
