Татьяна Устименко - Лицо для Сумасшедшей принцессы
– Я же просила розовые фестоны, а ты опять зеленых наколдовал! – донеслось из настежь распахнутого окна. – Ты все специально портишь, мне назло. Я ведь отлично знаю, что изумрудный – любимый цвет этой бесстыжей девки, вашей Сумасшедшей принцессы. А меня здесь не любят и не уважают! А-а-а-а!.. – Возмущенный голосок ударился в откровенную истерику.
Эткин многозначительно хмыкнул и сознательно сунул в пасть очередную кислятину, стремясь хоть чем-то перебить гадкое послевкусие, оставшееся от нудного женского вопля, неприятного почище немытого гоблина. С крыльца кубарем скатился красный, как помидор, гневно отпыхивающийся Марвин.
– Дос-та-ла! – четко произнес маг, широко шагая по направлению к дракону. – И зачем мы эту дуру расколдовали? – Вопрос был явно риторическим.
Эткин пожал бронированными плечами и протянул некроманту синий цветочек, который тот так же автоматически немедленно сунул в рот, скривился и начал отчаянно плеваться.
– Дружище, – сдавленно просипел маг, вытирая губы вышитым платком, – если ты хочешь умереть, то я могу предложить тебе что-нибудь не столь противное на вкус, например: кураре, цианид, аква тофану…
– Крысиная отрава? – меланхолично подсказал дракон.
– Э? – поперхнулся некромант. – Ну это уж чересчур жестоко!
– Вот и я об этом же. – Гигант криво усмехнулся. – Зато метко и объективно. Именно так и называют Лилуиллу в Силе – крысиной отравой!
Уголки ярких губ Марвина печально поползли вниз.
– Ну да, подданные ее не любят, – тактично заметил он. – Но, возможно, после свадьбы княжна остепенится и поумнеет!
Эткин недоверчиво хмыкнул:
– Чую, эта свадьба будет сильно отличаться от развеселой нарронской. Недаром барон Генрих каждый день чуть свет на охоту уезжает…
– Ага, – мстительно кивнул молодой некромант. – А нам тут за него отдуваться приходится с этим, с этой…
– Марвин! – требовательно долетело из дворца. – Кто-нибудь видел Марвина?
Маг обреченно поник плечами.
Дракон спокойно перевернулся на спину, подставляя живот последним теплым солнечным лучам, его глаза насмешливо прищурились.
– И создали демиурги женщину, – выспренно разглагольствовал он. – Существо получилось злобное, но симпатичное…
– Ты об этой грымзе говоришь? – махнул рукой Марвин, указывая на дворец, гудевший, как растревоженное гнездо диких ос. – Это же просто ведьма во плоти какая-то, а не женщина, прости меня Аола!
– Зато, – наставительно оттопырил коготь дракон, – высокородная эльфийка, безусловно, по всем статьям подходящая на роль сильфской королевы!
– М-да! – чистосердечно пожалел сильфов маг. – Повезло им, ничего не скажешь! Недаром говорят, что только истинная женщина умеет буквально из ничего сотворить три вещи – салат, скандал и шляпку! Хотя салатов и шляпок здесь требуют с меня…
– Устал я от всего этого, – тихонько признался Эткин, закрывая глаза и напуская на себя унылый вид.
– От чего это? – хмыкнул некромант, присаживаясь на массивную лапу, приглашающе подставленную и согнутую.
– Устал! – еще эмоциональнее повторил летун. – Сплошной шум, гам и тарарам. С тех пор, как во дворце поселилась Лилуилла! А нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются. Собачья жизнь! День не спишь, ночь не ешь, да еще от Мелеаны, – покосился он на поспешно отвернувшегося и виновато зардевшегося Марвина, – ни слуху ни духу. Переживаю я за нее. За что вы на девушку так в пещере накинулись?
– Генрих – тот явно от ревности, – признался некромант. – Это и дураку ясно.
– А ты?
– А я… – Маг покраснел еще пуще. – Я – от растерянности и страха. Эльфийка и демон… в голове не укладывается…
– Зато, видимо, в постель хорошо укладывается! – лукаво улыбнулся мудрый Эткин. – Эх вы, консерванты, э-э-э… нет… О – консерваторы! Не подумали, что все когда-нибудь случается в первый раз. И не обязательно это новое плохо.
– Недоброе грядет, чую! – Некромант схватился за сердце. – Магическое око являет мне ужасные картины будущего. Принцессе скоро понадобится наша помощь. Что делать-то станем, Эткин?
Дракон помрачнел:
– Сам не знаю, но тоже что-то предвижу. А с мыслями толком никак собраться не могу. То я занят, то они…
– Все-таки Ульрика – всего лишь слабая девушка… – начал Марвин.
– Нет, – насмешливо перебил летун. – Ты не прав. Слабый пол всегда сильнее сильного – в силу слабости сильного к слабому полу!
– Эк ты, дружище, загнул! – рассмеялся некромант. – А если…
Но дракон внезапно вскочил с земли, напрягшись всем огромным телом и уронив Марвина в траву. Сапфировые глаза магического существа распахнулись во всю ширь, хвост вытянулся в струнку.
– Ты слышишь это, магикус? – взволнованно прошипел Эткин.
Марвин вздрогнул, ощутив незримый призыв, идущий издалека:
– Да! Но кто зовет нас?
– Он! – торжественно выдул сгусток пламени дракон. – Великий гранд-мастер, темный принц – супруг Ульрики!
– Враг! – ужаснулся маг, панически озираясь по сторонам. – Демон!
Эткин снисходительно оскалил белые зубы в хищной усмешке:
– Враг вон у вас по дворцу бегает и всем почем зря нервы треплет! А Астор давно уже отринул Тьму и перешел на сторону Света из искренней любви к нашей бесценной Мелеане! Открой же свое сердце, маг, и внемли его зову!
Марвин послушно закрыл глаза и прислушался. И голос демона зазвучал, завыл, как порыв урагана, неся мольбу и пророчество:
Вину пред нею искупи,
Ведь в ней горит святой пожар,
На трудном поддержи пути
Ту, что несет бесценный дар…
– О-о-о! – облегченно выдохнул дракон, трепеща крыльями. – Слава Аоле, это свершилось! Мир обрел новый шанс на достижение гармонии и спасения!
– Что? – изумился маг. – Это ты о чем говоришь? Я ничего не понял!
– Поймешь в свое время, – торжествующе хохотнул Эткин, сгребая лапой недоумевающего некроманта и водружая его себе на спину. – И это время приближается. Главное – не опоздать! – Он подпрыгнул, поймал восходящий поток воздуха и легко поплыл в небе.
– Куда мы летим? – выкрикнул Марвин, хватаясь на чешуйчатый гребень и пытаясь перекричать шум ветра.
– На Поющий Остров! – коротко ответил дракон.
И в этот же самый миг в парадной зале королевского замка Нарроны великий архимаг Саймонариэль услышал призыв принца демонов и, открыв окно портала, ничего никому не объяснив, шагнул в светящуюся пустоту.
Многочисленные взаимосвязанные нити судьбы различных людей закончили свое долгое и сложное переплетение, сложившись в единый узор, подкорректированный бесшабашной рукой Сумасшедшей принцессы. Ткань неопределенности напряглась и натянулась, ожидая прикосновения острого ножа предназначения, уже изготовившегося для того, чтобы выкроить из канвы вечности законченное полотнище ковра жизни, затканного любовью, справедливостью, местью, отчаянием и честью. Бытие обрело правильную форму, суть и четкое будущее.
