Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – оверлорд
Маркиз умолк и выпрямился, лицо все еще красное, возбужденное, но застыл и ждет с видом человека, который готов к поединку. Я с ходу отвесил Франке церемонный и очень куртуазный поклон, это когда с великим чувством достоинства и в то же время каждым жестом, взглядом и подергиванием плеч показываешь, что только мы тут двое люди, остальные – свиньи немытые, так что ей надлежит общаться только со мной, дабы не ронять себя до их свинячьего общества.
– Легкомысленная женщина обманет вас легкомысленно, – сказал я маркизу дружески, – а серьезная обманет серьезно. Вы как предпочитаете?
Он посмотрел на меня с неприкрытой ненавистью.
– Леди Франка, по-вашему мнению, какая?
– Красивая, – ответил я безапелляционно. – Это вообще ходячая катастрофа.
Он посмотрел на принцессу и воскликнул:
– Если леди Франка – катастрофа, то согласен и на катастрофу.
– Рискуете, – сказал я благожелательно.
– Я готов, – ответил он пылко.
Леди Франка смотрела на меня с бессильной злостью. Я развел руками:
– Ну вот еще один… одна жертва. Маркиз, должен вам сказать правду… Все браки удачны! Все.
Он посмотрел с вопросом в глазах:
– Но в чем хотите предостеречь? Я же вижу.
– Вы проницательны, – сказал я. – Дело в том, что трудности начинаются тогда, когда начинается совместная жизнь. Я как посмотрю на леди Франку, так вспомню, что самые ядовитые змеи всегда самые красивые… Как вы знаете, я тоже этот, как его… ага, жених! И шансы у меня, как догадываетесь, повыше ваших. Ну, если не догадываетесь, то леди Франка скажет. Она все понимает, почти как человек…
По их мрачным лицам видел, что леди Франка уже все сказала. И объяснила. И что хотя пообещала мне кое-что в обмен на мой отказ от нее, но, когда имеешь дело с такой скотиной, разве можно полагаться на ее слово? И сейчас почти прощается с маркизом, судя по ее бледному напряженному лицу.
– Но будучи куртуазным человеком, – продолжил я, – вон леди Франка подтвердит всю глыбь и ширь моей куртуазности, я сейчас нахожусь в благородном недоумении и колебательности…
Маркиз спросил с прежней враждебностью:
– Ив чем оно выражается?
– Я же умный, – сказал я, – и местами даже мудрый. Ну, как леоперд, это зверь такой, он весь в пятнах. Я тоже запятнан мудростью, что мне просто жить мешает, а то и временами не дает. И хотя мудрость ни при чем, когда я узнал, что вы неровно дышите друг к другу, это чувство у вас такое, значит, но все-таки меня обуяла некая волнительность души. Мне вдруг показалось, что состязаться с таким благородным человеком просто нехорошо. Это я вас называю благородным, хотя, понимаю, подумали, естественно, на меня, что и понятно. А я подумываю, не отказаться ли от своих притязаний в вашу пользу… гм…
Маркиз вытаращил глаза, леди застыла и вроде бы перестала дышать. Маркиз заговорил торопливо:
– Да-да, слушаю вас, сэр Ричард1 И что вас удерживает от такого благороднейшего, не побоюсь этого слова, шага? Даже прыжка?
Я развел руками:
– В приданое за леди Франкой ее отец отдаст одну-две провинции. Я постараюсь выбрать ту, что под самым Хребтом, забыл, как называется… там целый ряд рудников с железной рудой. В Армландии не то чтобы их мало, но мне для моих задумок нужно вдвое больше. Ну, чтобы вам было понятнее, те рудники, которые вместе с приданым достанутся жениху, точно такие, как у вас в ваших владениях на самой границе с королевством Алькантаро.
Маркиз задумался лишь на мгновение, затем, доказывая, что в самом деле понятлив и скор в решениях, натянуто улыбнулся.
– Сэр Ричард, но если леди Франка станет моей женой, то зачем мне одинаковые рудники в моих владениях Херфста, это которое граничит с землями королевства Алькантаро, и в самом Шателлене? Какие-то все равно придется закрыть. Я буду счастлив, если примете рудники Херфста от меня в дар.
– В дар?
– Как знак нашей дружбы, – сказал он и посмотрел мне в глаза, – и взаимопонимания.
– Ага, – ответил я, – это хорошо насчет взаимопонимания. Как приятно иметь дело с умными людьми, маркиз! Даже не представляете, как это здорово… Когда бумаги составят?
– Я сам составлю, – заверил он.
– Вы грамотны? – удивился я.
Он усмехнулся с некоторым высокомерием.
– Я в состоянии не только читать, но и писать. И не только печатными буквами.
– Поразительно, – ахнул я. – До чего же мне везет на умных и грамотных людей! А то все я да я… Составляйте бумаги, маркиз! И у вас на соперника меньше. Более того, я – ваш союзник.
Он надменно улыбнулся, мол, у него, такого великолепного, соперников и не было, а я подумал, что теперь вообще-то достойных соперников у него в самом деле нет.
Леди Франка смотрела на меня оторопело. Я подмигнул и, галантно поцеловав самые кончики ее розовых пальчиков, сказал игриво:
– Буду поддерживать кандидатуру маркиза в отборном забеге! Как вы понимаете, леди Франка, все-таки надежнее, если меня поймать на два крючка!
Вельможа, явно гордясь доступом к внутренним королевским покоям, провел меня через анфиладу залов к покрытым золотыми узорами дверям. Золотой вепрь на декоративном щите выглядит грозным, художники сумели даже придать ему сходство с королем Найтингейлом.
Стражи отступили от двери, мол, давно ждут, а вы по бабам, вельможа постучал, дождался отклика, но через порог переступить не решился, а я сделал шаг и картинно поклонился.
Роджер Найтингейл на этот раз в королевской мантии, на седых волосах зубчатая корона, на столе перед ним кипа бумаг. В сторонке грузный седовласый вельможа, я вздохнул с облегчением, на этот раз канцлер, а не сэр Эбервиль.
Найтингейл выглядел безмерно усталым, словно его трепал шторм на море, потом настигла буря на берегу и в довершение подхватил смерч и бил обо все деревья в лесу.
Перехватив мой сочувствующий взгляд, сказал вяло:
– Молодежь спит крепко, а меня эти пиры все-таки изматывают.
– Тогда ну их? – предложил я. Он вздохнул:
– Надо, сами знаете. Я тоже вздохнул:
– Увы, уже знаю.
– Сэр Ричард, – сказал он, – я хотел, чтобы дочь приняла участие в нашей… беседе, однако…
– Малость приболела? – поспешил я на помощь. – Ничего, это бывает с молодыми впечатлительными девушками. Это она так ликует, что я появился!
Он пожевал губами. Я бросил взгляд на канцлера, тот опустил взгляд, по губам скользнула непонятная усмешка.
– Приболела, – согласился Найтингейл. – Да, приболела.
– Жаль, – ответил я. – От бесед с вашей дочерью я получаю истинное наслаждение. Как ценитель.
