Дмитрий Казаков - Кровавый рассвет
По залу прошел еле слышный шепот, даже скорее тень шепота.
Сердце Теней почиталось древнейшим предметом в Алионе, изготовленным еще в те времена, когда боги ходили по земле. Оно было старше самого императора, и крупные изумруды, составляющие его плоть, помнили свет солнца другого мира, память о котором стерлась из умов нагхов.
А Сердце Теней осталось.
Большинство обитателей Солнечного острова почитали его сказкой. Только представители высших каст знали, что оно на самом деле существует, и избранные ведали, что именно оно может.
– Я обратился к Сердцу Теней, – повторил Вечный Император, и по этому повтору стало ясно, что он вне себя. – И то, что оно показало мне, оказалось настолько странным, что я не поверил собственным глазам. Вы знаете, почему мы затеяли эту войну. Равновесие в мире было нарушено неким предметом, явившимся из пределов Осколка. – Упоминание об обломке иной реальности, заключенном в плоть Алиона, вынудило магов оскалиться от удивления. – Расшатались прочнейшие скрепы, и боги отвлеклись, им стало не до нас и не до Мероэ…
Вопреки словам правителя, об истинной причине того, почему войну начали именно в этот момент, знали немногие. Но никто из полководцев или советников не позволил себе жеста или возгласа.
Раз Вечный Император сказал «знаете», то так оно и есть.
– Мы дважды пытались завладеть нарушившим равновесие предметом, но обе попытки провалились. Первую сорвали проклятые эльфы, вторую – посланцы с Нижней Стороны. – Тут голос правителя дрогнул. Для гостей все его могущество было все равно что костер рядом с лесным пожаром. – И тогда погиб мудрый Сеговхар, один из сильнейших магов нашего народа. Но это еще не все… Сердце Теней показало мне, что в Алионе возникла некая сила, и именно она встала на сторону наших врагов. Она помогла им уничтожить Сердце Луны…
Тут кое-кто из нагхов не удержался, покачал головой. Но Вечный Император не разгневался, он даже не обратил на дерзкий поступок внимания, словно его не заметил.
– Что это за сила, я не понял, но показать ее явление могу… – Поднялась когтистая лапа, с пальцев потекли струи белого светящегося дыма.
Правитель нагхов не был чародеем и не мог им быть, но долгие тысячелетия жизни наделили его необычными способностями, которые не до конца понимали мудрейшие из магов-нагхов. Наравне с ними он мог говорить с Сердцем Теней, не сходя с ума при этом, мог передавать увиденное в нем другим.
Дым образовал облако, и в нем появилась картинка – крепость на берегу моря и наступающие на нее войска.
– Эльфы, – прошептал кто-то, и ненависть, невидимая, но почти осязаемая, заклубилась в древнем подземелье.
Но кроме эльфов на бранном поле было что-то еще. Зеленая дымка стелилась над самой землей, вздымалась кое-где настоящими волнами, и чувствовалась в ее движении некая осмысленность. Там, где она касалась серых стен, способных устоять перед чем угодно, они начинали трескаться и разваливаться.
– Невозможно… – проговорил один из старейших магов, от удивления забыв об этикете: пока тебя не спросят, ты должен молчать.
– И тем не менее это было, – сказал Вечный Император. – И течение потоков магической силы в пределах Алиона замутилось странным образом. Один артефакт, даже из Осколка, не мог создать подобное. Такое ощущение, что наш мир оказался предметом спора трех или даже четырех могучих сил…
Облако светящегося дыма показало картинки, понятные только колдунам: сплетение разноцветных полос; мерцающие пятна на серебристом фоне; округлое «веретено», от которого летят обрывки золотистой нити; лоскуты алого пламени, напоминающие буквы неизвестного языка, кружатся во тьме.
– Это творится ныне. – Правитель нагхов махнул лапой, и облако с негромким шипением рассеялось. – Нам же надлежит решить, что делать дальше. Продолжать ли войну или же прекратить ее. Говорите, и первым пусть скажет наш доблестный Горахд…
Пожилой нагх со страшным шрамом на груди носил титул Носящего Меч и считался старейшим военачальником империи.
– Повелитель, – сказал он густым басом. – Учитывая потери на материке, мы можем выставить…
Собравшиеся в Звездном Зале слушали перечень имеющихся в наличии боевых кораблей и готовых к бою полков и осознавали, что да, отправить еще одну армию в Мероэ можно, но при этом сам Солнечный остров останется без защиты. А вдруг море породит рати безбожных гиппаров или иной враг вспомнит об обидах возрастом во много тысячелетий?
– Спасибо, я понял тебя, – сказал Вечный Император, когда Горахд замолк. – Что скажут маги?
Чародеи, стоявшие тесной кучкой, переглянулись, и вперед выступил Аговхар, брат погибшего Сеговхара.
– Знаки судьбы смутны, – начал он по-стариковски дрожащим голосом, – но народ наш должен выжить…
Речь мага оказалась не очень длинной и свелась к тому, что месть эльфам можно и отложить.
– И тебя я понял. – В глазах правителя нагхов замелькали зеленые огоньки. – Все верно, благоприятные моменты еще будут. Вопрос только в том – когда и что произойдет в Алионе за это время. Тяжесть судьбы на моих плечах слишком велика, и поэтому вы в этот раз разделите ее со мной. – Он встал и раскинул лапы в стороны. – Пусть те, кто за продолжение войны, отойдут к левой стене… те же, кто считает ее гибельной для нас – к правой.
Возникла мгновенная заминка, сменившаяся мягким топотом. Ряды смешались, и гости Звездного Зала разделились на две приблизительно равные группы. Император покачал головой и сказал:
– Придется считать.
Подсчет не занял много времени. Оказалось, что за продолжение распри с эльфами двадцать пять нагхов, а за то, чтобы отступить и затаиться, – двадцать восемь. Всего на три больше.
– Судьба явила свой знак, – проговорил Вечный Император торжественно. – Корабли отводим во Врата Свободы, воинов распускаем по домам, защитные заклинания вокруг острова пускаем в дело. Нам придется сызнова ждать, но видят боги, что это мы умеем делать хорошо.
Глава 17
День встречи
Устье Теграта показалось к вечеру четырнадцатого дня плавания. Стали видны острова, теснившиеся, словно женщины в лавке ювелира, бурые стены – города, и красно-серые – императорского замка.
– А они вроде бы повыше были, клянусь толстым брюхом Аркуда, – удивленно пробурчал Гундихар.
Стены и вправду выглядели так, словно за полгода постарели на несколько тысяч лет. Их рассекали вертикальные трещины, темнели многочисленные выбоины, даже дыры. Зато форт на Большом острове оставался таким же, как и ранее, странные разрушения его не затронули.
– Похоже на то, корни и листья, – кивнула Саттия. – Но меня больше интересует другое: уцелел ли порт?
