Дмитрий Казаков - Сердце Пламени
Саттия выстрелила еще раз, целясь в лучника, но не попала, а он ответил столь же неточно. Стрела с хрустом вонзилась в один из стволов, посыпались иголки и листья.
— Похоже, пора брать дело в свои руки! — Олен выскочил на открытое место. Пригнулся, избегая выстрела, и тут же заметил краем глаза движение — кому-то еще надоело сидеть в зарослях.
— Чтобы у вас всех кишки полопа… — голос Пьяного Мага оборвался хриплым стоном. Глянув в его сторону, Олен обнаружил, что проводник шатается, в груди у него, чуть пониже ключиц, торчит стрела, а по одежде расползается багровое пятно.
Но порадоваться успеху лучник не успел. У ног его коня воздух заклубился, из пустоты возникло маленькое рыжее облачко. Стремительно прыгнуло вверх. Оцилан вцепился повернувшемуся стрелку в спину, с невероятной легкостью прорезал одежду из плотной кожи. Воин изогнулся, точно выкинутая на берег щука, потянулся к мечу. Рука сжалась на эфесе, но пальцы безвольно сползли с него, когда зубы огромного кота впились в затылок.
Потекла кровь, раненый покачнулся и упал вперед, лицом в гриву скакуну, а затем и вовсе рухнул наземь. Крикнул что-то светловолосый, вытянул руку, но Рыжий прыгнул в сторону и вновь стал невидимым.
— Наша берет! Бей вонючих гадов! — донесся из зарослей восторженный рев Гундихара. Гном с треском выбрался на открытое место, завертел перед собой цепом так, что его меньшая секция превратилась в туманное облачко.
Саттия успела выстрелить еще один раз, но без толку. Один из братьев уклонился от стрелы и рванул туда, где засела девушка. Та вынуждена была отложить лук и взяться за меч.
На Олена наскочил Гедари. Лязгнули, соприкоснувшись, клинки. Уроженец Заячьего Скока попытался атаковать, и тут же вынужден был отпрыгнуть, спасаясь от верной гибели. Оружие в руках врага завертелось с невероятной скоростью. Не помогло ратное искусство предков и очень послушный, легкий меч.
Некоторое время только и делал, что отбивал невероятно сильные и быстрые удары. По лицу тек пот, одежда липла к телу, ноги скользили на сухой земле, сердце билось как бешеное.
Олен впервые встретил настолько сильного противника. Но и тот оказался изумлен упорным сопротивлением. Бешеный натиск несколько ослабел, на лице Гедари поднялись брови. Воспользовавшись паузой, Рендалл перевел дух и бегло глянул по сторонам.
Гном и хозяин двуручника обменивались могучими ударами. Цеп и меч длиной почти в человеческий рост порхали в их руках. Саттия ожесточенно сражалась с одним из братьев, только искры летели. Второй яростно бился с Ктари и тому приходилось нелегко. Бенеша видно не было, он благоразумно укрывался в зарослях и наверняка готовил врагам магический удар.
Гедари снова бросился в атаку, но на этот раз Олен не стал уходить в глухую оборону. Контрудар нанес по всем правилам, но цели не достиг. Клинок ухнул в пустоту, нога вновь поехала. И, спасаясь от неизбежного тычка в открытый живот, Олен упал на землю. Увидел злое торжество на лице врага. Перекатился в сторону, понимая, что не успевает…
В глубине кустарника что-то ярко сверкнуло, донесся голос Бенеша. Горячий ветер поднял облака пыли. Пропали в ней сражавшиеся, исчезло из виду грязное небо, черные и белые столбы, охваченный огнем дом. Гедари пошатнулся, замер, лицо его побагровело, словно от невероятного усилия, но вскинутый меч даже не шевельнулся. Олен поспешно отполз в сторону, поднялся на ноги.
— И это все, что ты можешь, недоучка? — перекрыл завывания вихря презрительный голос светловолосого.
В серо-желтом мареве возникло черное пятно, от него пахнуло холодом. Ветер стих, пыль исчезла. Из зарослей, где засел Бенеш, донесся полный боли вскрик. Гедари шумно задышал, в его темных глазах появилась ненависть, клинки в жилистых руках задвигались.
— Хватит, — светловолосый неторопливо спрыгнул с седла. — Я сам прикончу их всех. Они это заслужили.
Гедари разочарованно зарычал, но послушно отступил на шаг. Схватка замерла, стих лязг оружия.
— Эй, вы кто такие? — только спросив, Олен вспомнил, где видел этих людей: в Терсалиме, рядом с рыночной площадью, вот только тогда их было семеро…
— Не притворяйся тупым, — светловолосый гадостно улыбнулся. — Мой наставник, Харугот из Лексгольма, просил передать тебе привет. Самый последний робкий привет в твоей жизни. Вы, конечно, можете сопротивляться, вот только это бесполезно. Маг ваш повержен, зверя этого… — он махнул рукой куда-то в сторону и из воздуха проявился Рыжий, отчаянно извивающийся в клубке из серых нитей, — я не боюсь. Так что вам остается только красиво умереть…
Олен смотрел, как ученик правителя Безариона приближается к нему. Рассудком и телом владело оцепенение. Краем глаза видел, что гном, Саттия и Ктари тоже стоят, будто статуи.
— Это не будет больно, — светловолосый остановился. Оскалился, как дикий зверь, глаза его потемнели, налились чернотой, словно тень упала на лицо, во рту блеснули белые зубы. — Не будет, я тебе обещаю…
Последний возглас прозвучал странно, будто его произнесли десятки голосов. Олен почувствовал, как кисть его правой руки что-то жжет. Опустил глаза и, увидев исходящее от клинка голубое сияние, понял, что оживает. Выждал, когда ученик Харугота подойдет ближе, и резко, без замаха, ударил его в живот.
Острейшее лезвие, способное резать камни и сталь, прорвало одежду, но отскочило от мягкой плоти.
— Мессен, осторожнее! — выкрикнул Гедари, бросаясь в атаку.
«Как? Почему? — удивленно подумал Олен, отражая удары. — Ведь гость сказал, что этот меч способен разрубить все, рожденное и созданное в любом из миров?». Неприятная догадка заставила похолодеть. Неужели сила, которой пользуются Харугот и его ученики, пришла из-за грани населенных миров?
Что это за сила, Олен не мог даже представить.
— Остановись, Гедари. Он мой. И не беспокойся, этот меч не в силах причинить мне вреда, — проговорил светловолосый маг, и воин с двумя клинками вновь послушно отступил.
Олен поднял меч, заскрипел зубами, понимая бессмысленность сопротивления. Ученик Харугота злорадно улыбнулся. И в этот момент неожиданно задвигался Ктари. Противостоявший ему воин прозевал рывок островитянина. Тот очутился рядом со светловолосым колдуном, крикнул что-то и вонзил кинжал тому в грудь. Узкое, самое обычное на вид лезвие вошло в тело легко, словно то состояло из тумана. Из разреза вместо крови потекла черная густая жидкость. Раненый удивленно выпучил глаза и пошатнулся.
— Вот проклятье! — Гедари взмахнул мечами. Первый его удар Ктари отразил, но второму противостоять не смог и лезвие глубоко вонзилось ему в живот. Островитянин захрипел, кинжал вывалился из его руки. Но пораженный маг упал и остался лежать неподвижно.
