Дмитрий Казаков - Сердце Пламени
— Эх, была не была, — гном наклонился, взял казан, зажмурился и хлебнул через край. Олен поймал себя на том, что задержал дыхание. — Эх ты… ничего, не пиво, конечно, но штука приятная…
Когда очередь дошла до Олена, он не смог сдержать гадливости и пил, прикрыв глаза. Но прохладная, немного кислая жидкость скользнула по сухому горлу, смочила язык. Оторваться оказалось не проще, чем начать. Передал казан последнему в очереди Бенешу.
— Хорошо, — сказал ученик мага, проглотив остатки. — Нам невероятно повезло. Надеюсь, что теперь продержимся до того момента, когда этот участок Алиона вернется в обычное состояние…
— Когда это случится? — вскинулся Пьяный Маг.
— Может, завтра, а может, через месяц… Мир — очень упругая штука. Его можно… ну, вывернуть, но он обязательно возвратится в…
— Если случится через месяц, то мы этому вряд ли порадуемся, — перебила его Саттия. — Ну что, пошли? Или поищем тут чего-нибудь съестного?
— Можно, — кивнул Гундихар.
Но поиски ничего не дали. Удалось обнаружить только пару странных лепешек, от которых Рыжий шарахнулся, как лягушка от цапли. Гундихар повертел их и отбросил в угол.
— Придется ложиться спать на пустой желудок, — мрачно заключил он и первым зашагал к выходу. — Кстати, судя по тому, как мне хочется жрать, скоро вечер, а никаких признаков того, что темнеет, не видно.
Квадратное «солнце» на самом деле опустилось к горизонту, но яркости не убавило.
— Смотрите, — проговорил Бенеш, когда все вышли из дома. — Вон там ваш вечер, — и он показал туда, где рядом возвышались две колонны.
Правая, черная, выглядела точно исполинский стакан с нолом, куда добавили молока. Свет расползался вдоль стенок, клубился прядями и смешивался с темнотой. Левая, светлая, потихоньку заполнялась мраком, а сияние ее ослабевало.
— Похоже, что скоро придется вставать на ночлег, — сказал Олен.
— Может быть, прямо тут? — предложил Гундихар. — Стены все же, крыша…
— Рядом с вот этим? — Саттия показала на облепленный червями труп. — Нет уж, мы отойдем подальше!
Аргумент оказался настолько действенным, что даже открывший рот Пьяный Маг поспешил его захлопнуть. К северу от брошенного дома стали попадаться круглые лужи. Соединенные бороздками и канавками, они были заполнены изумрудной, с белыми разводами жидкостью.
— Что это за ерунда такая? — проговорил Олен, когда они подошли к первой. — Ой, глядите, там кто-то лежит…
Дальше к северу канавки и лужи сходились к небольшому озерцу. На его берегу, раскинув руки, на спине лежал орк. Лицо его, совсем молодое, выглядело удивленным, а на плечах и предплечьях не было видно татуировок.
— Это маг! — воскликнул Бенеш. — Тот самый, ну… чей дом мы видели! Но отчего он умер?
— От старости, — буркнул Ктари, опустился на корточки и осторожно понюхал жидкость в канавке. — Воняет пакостно, хотя сладко… и от нее… кружится голова, очень сильно… а ну-ка…
Он поспешно вскочил, часто-часто задышал.
— Это ловушка, — прошептал Бенеш. — Он спешил… торопился к старшему, чтобы найти помощь, и не обратил на нее внимания… и вот…
— Чтобы это «и вот» не случилось с нами — обойдем, — и Олен зашагал на запад, в обход луж и канавок.
На то, чтобы миновать озерцо и окружавшие его канавки и лужицы, потратили несколько часов. Когда снова вышли на берег реки, то зевали все, даже Рыжий.
— Ладно, располагаемся на отдых, — сказал Олен, убирая меч в ножны. — Первым дежурить останусь я и… Согалис.
Услышав новость, проводник нахмурился, но ничего не сказал. И Рендалл подумал, что не зря принял такое решение. Что теперь он сам проследит, чтобы Пьяный Маг сдуру не выкинул какую-нибудь глупость.
Улеглись прямо на земле. Гном шлепнулся на спину и мгновенно захрапел, Саттия завернулась в одеяло, кот устроился у нее под боком. Ктари заснул быстро, а вот Бенеш долго ворочался, прежде чем угомонился. Проводник и Олен остались бодрствовать вдвоем. Солнце уползло за горизонт, но темнота не наступила, лишь стало немножко теплее. Черные столбы побелели, белые стали напоминать колонны из угля.
Спать хотелось сильно, и Олен вынужден был тереть уши. Согалис зевал, время от времени начинал прохаживаться туда-сюда, крутил головой. Сонливость одолевала и его. Поднявшийся ветер нес запах пыли, камня и еще почему-то цветущего миндаля.
— Когда поднимем смену? — поинтересовался Пьяный Маг после очередной прогулки.
— Скоро, — кивнул Олен, — еще немного потерпи…
К его удивлению, проводник не стал ни жаловаться, ни ворчать. А примерно через час, когда разбуженные Гундихар и Бенеш заняли место дозорных, он без единого слова лег и уснул. Сам Олен, несмотря на усталость, долго не мог расслабиться, под опущенными веками мелькали какие-то лица, вспыхивали звезды, настойчивые голоса бормотали что-то в голове…
Показалось, что его кто-то позвал, и только после этого провалился в черное беспамятство.
Ближе к утру, когда в черных и белых столбах опять началось движение, гнома и ученика мага сменили Саттия и Ктари. Проснувшийся вместе с ними Рыжий убедился, что еды не появилось и отправился изучать окрестности. Островитянин уселся, скрестив ноги, и принялся точить меч, а девушка расчесалась и занялась починкой одежды. Увлеклась, а, ощутив на лице холодное дуновение, подняла голову и обнаружила, что голубое «солнце» выставило угол из-за горизонта.
— Утро, — сказал Ктари, прекратив вжикать точильным камнем. — Пора будить остальных.
— Пора, — девушка сделала последний шов, убрала в сумочку иголку с ниткой и поднялась на ноги.
Она пихнула в бок Гундихара, тот перестал храпеть и зашевелился. Когда потрясла Олена за плечо, тот невнятно промычал что-то, а едва распахнул глаза, Саттия поняла, что с ним что-то не в порядке.
Взгляд у Рендалла был дикий и совершенно безумный, в нем соседствовали страх и враждебность. Никогда он так не смотрел даже на незнакомцев, не говоря о девушке, что ему нравилась.
— Эй? — позвала она. — Все в порядке?
— Где мы? — резко спросил он, бросив косой взгляд на поднимающегося Бенеша. — Кто вы такие? Далеко ли эльфы?
— Какие эльфы? — хмыкнул Гундихар. — Тебе что, сон дурной приснился?
— Нет, я не… — лицо Олена изменилось, на нем отразилась растерянность, и через миг ей на смену пришла мрачная сосредоточенность. Даже голос стал другим, скрежещущим. — Что, сволочи, добрались до императора?
— Он бредит… — прошептал Согалис.
— Хуже, — сказал ученик мага. — Он одержим чужими воспоминаниями.
— Разве такое возможно? — спросил Ктари с суеверным ужасом.
