Холли Лайл - Испытание пламенем
Луиза Тейт, старая дева, потерявшая свою единственную любовь на той же войне, но в другом сражении, тоже держалась. Она собрала в кулак гнев от той давней потери и обратилась в фурию мести. Без Эрнеста с его трубопроводом, стабилизирующим энергию, она могла теперь черпать магии, сколько хотела, и в один миг из худой, седоволосой мышки выросла в мощную, воющую Валькирию. Магическая волна разбивалась о ее грудь, как о скалу, она поглощала эти потоки, трансформировала их, вбирала в себя энергию, а яд пропускала вниз, в землю. Эрик видел, как с кончиков ее пальцев слетали молнии, как тучи клубились вокруг головы, и едва справился с внезапным порывом бежать от нее куда глаза глядят.
Эрик и сам держался. Он давным-давно смирился с мыслью, что исполнение долга может отнять у него жизнь. Да он и был бы уже мертв, не вмешайся тогда Лорин. Значит, каждая лишняя минута — это подарок, за который надлежит расплатиться. Приняв мысль, что он уже мертв, Эрик высвободил собственный страх и принял налетевшую на него бурю магии и согнулся под ее тяжестью. Громадные деревья, думал он, в наводнение гибнут, а камыш выживает. И, как камыш, он согнулся под бешеным натиском бури, и принял в себя все, что она в него швырнула, и пропустил каждый удар через свое тело в землю у себя под ногами.
Держалась и Джун Баг Тейт. Собственные тайны пугали ее куда больше, чем смерть от магических волн отдачи. А потому она не дрогнула, когда грязные лапы смерти коснулись ее тела. Она приняла ее, пропустила через себя, позволив собой воспользоваться, но не уничтожить.
Держался даже Терри Мейхем. Он считал себя трусом, но вдруг обнаружил, что бояться и отступить — это разные вещи. Он буквально дрожал от страха, во рту пересохло, на коже выступил липкий, вонючий пот, мышцы одеревенели, кишки взбунтовались, но что-то удерживало его на месте, ноги словно вросли в землю, руки тянулись навстречу хлещущим струям энергии. Терри вспомнил о племянницах, пяти и семи лет, об их глупом и счастливом смехе каждый раз, когда он поворачивал машину на дорожку к их дому, а потом бегом взлетал по ступенькам, спеша их повидать. Пусть поживут еще день, неделю, еще семьдесят—восемьдесят лет! Если он выстоит, то по крайней мере будет знать, что сделал все, чтобы они этого не лишились. Если он сбежит и выживет, то никогда уже не сможет взглянуть им в глаза.
А Джимми Норрис не выдержал. Сначала он демонстрировал уверенную решительность, ведь именно он сумел распутать клубок заклинаний, оставленный предателями, но, увидев, как замертво упала Нэнсин, потом Эрнест и Бет Эллен, Джимми закричал, выронил книгу-талисман и бросился бежать. Добрался он лишь до внешнего края рабочей площадки. Как только его ноги ступили за периметр, который охраняли «сторожевые псы» Джорджа Мерсера, огненный луч ударил в грудь Джимми и в долю секунды превратил его в пепел. Атака была быстрой и беззвучной, словно холодный бросок кобры.
Эрик лучше всех видел, что случилось, и в отчаянии зарычал. Смерть Джимми доказывала, что изменники наблюдают и ждут. Возможно, они позволят сентинелам справиться с земными последствиями предательства, но потом возьмутся за выживших после сокрушительного удара обратной волны. Времени на подготовку у них хватало, в их распоряжении надежная крепость, так что на стороне предателей все шансы.
Джимми он уже ничем не поможет, но должен хотя бы отомстить за него. Отомстить за Бет Эллен, за Нэнсин, за Эрнеста. За Грейнджера и Дебору — тоже. За миллионы безымянных жертв, погибших из-за чужой глупости, безответственности, из-за пренебрежения принципами сентинелов. А принципы эти предателям хорошо известны: каждый магический ручеек в нижнем мире высвобождает целый поток магии в верхнем; добро порождает добро, зло — источник зла; сентинелы защищают жизнь; они почти никогда не вмешиваются в естественные процессы в нижнем и соседних мирах; их задача — стабилизировать поток магической энергии между мирами, поддерживать устойчивое состояние вселенных.
Он не мог сейчас отдаваться мести, мог только стоять, принимать и отводить в землю удары обратной волны, которые градом на него сыпались.
Каждая смерть рикошетом била в сентинелов. Смерть одной-единственной мыши — мелочь, но одна градина — тоже мелочь, однако когда собирается туча и начинается град, он способен убивать людей, крушить громадные деревья, бешеным натиском превращать в кашу все, что попадается ему на пути. А сейчас гибель мышей оказалась перемешана с гибелью миллионов людей — мужчин, женщин, детей, — которых до времени вырвали из плавного течения жизни и швырнули в пространство между мирами. Эти оборванные жизни несли с собой гнев, потрясение, отвращение, горе, тоску, отчаяние, сумасшествие и безнадежность. Если смерть мыши была градинкой, то каждая смерть человека — кометой, летящей в сентинелов из пространства. Ливень из миллиона комет, под которым должны выстоять пятеро дрожащих от слабости смертных.
И они стояли, подняв к небу лица и руки. Поглощали энергию, мучились, страдали. Адский поток рвал их на части, ломал, ранил тело и душу, гнул к земле, но они держались.
Наконец весь яд ушел в землю у них под ногами. Фурии смерти устали. Сентинелы, один за другим, попадали на колени. Эрик сумел сохранить защитный экран вокруг Джейка, Лорин и Питера, как мог, укрепил его против магического нападения. Потом создал небольшой купол защиты над сентинелами, живыми и мертвыми. Но против предателей он сейчас ничего не мог сделать — легче пройти по морю, не замочив ног. Ни один из пяти выживших не годился для битвы. Сейчас они выжаты полностью.
Стоя на четвереньках, Эрик смотрел на замок, где были его прежние друзья и коллеги. Сейчас они явятся, а он и пальцем не может пошевельнуть. Собрав последние силы, он перевернулся на спину, чтобы по крайней мере видеть свою судьбу, знать, каким будет конец, кто нанесет последний удар. Эрик смотрел в яркое синее небо, видел кристальное совершенство плывущих в нем облаков и думал: «Может быть, мой мир выживет. Надеюсь, мы сделали все, как надо».
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Лорин прижала Джейка к груди и, согнувшись, спряталась за дерево. Автомат она прижимала к бедру. Оружие стояло на предохранителе, переключатель — на парализующем режиме.
Питер опустился рядом с ней на одно колено.
— У них проблемы.
— Но не из-за предателей. Они сейчас борются с чумой на Земле. Для этого ведь и пришли сюда.
— Я чувствую.
— Правда? — Лорин посмотрела на него с удивлением.
— Да.
— Я не знаю, как им помочь. Не уверена, что получится, даже если попробуем. Мне кажется, что если вмешаемся, то можем все испортить.
