Катарина Керр - Чары зари
— Кажется, осень в этом году будет ранняя, — заметила она.
— У нас было ужасно холодное лето, — Райс повернулся в седле, чтобы удостовериться, все ли его люди следует на почтительном расстоянии, затем обратился к Ловиан. — Послушай, матушка, я должен тебя кое о чем спросить. О маленькой Родде.
— И что?
— Думаю, я мог бы официально удочерить ребенка и сделать ее законной наследницей.
Ловиан не нашла, что ответить. Райс улыбнулся ей. Эта улыбка явно дорого далась ему.
— Пора мне взглянуть в лицо неприятной правде. Я никогда не обеспечу Аберуин наследником.
— Гвербретрин не переходит по женской линии.
— Конечно, нет, но ведь Родда когда-нибудь выйдет замуж, не так ли? У нее появится муж, вероятно — сын или два. По крайней мере, в них будет сколько-то крови Майлвадов.
— В любом случае, это произойдет только в том случае, если Совет Выборщиков признает ее мужа, как твоего преемника.
— Существуют прецеденты, сотни лет прецедентов, — Райс гневно тряхнул головой. — Кроме того, это хотя бы даст передышку моим вассалам. Боги, разве ты думаешь, что у меня не болит сердце? Прахи пепел, все тьерины в Элдисе строят планы и ведут переговоры, прикидывая, как после моей смерти заполучить мои земли для своих сыновей.
— К сожалению, ты прав. Но знаешь, мой дорогой, есть гораздо более простое решение…
— Я не стану призывать Родри.
Его губы сжались в узкую линию. Ловиан слишком хорошо знала эту гримасу.
— Разумеется, как решит ваша светлость. Но как ты можешь удочерить ребенка без разрешения ее отца?
— Родри — вне закона. По закону, у Родды нет отца.
— Я обдумаю этот вопрос, раз уж ваша светлость упрям, как дикий кабан.
В ответ на оскорбление Райс молча пожал плечами и снова уставился на дорогу. Ловиан задумалась. Почему она вообще тревожится, пускает намеки и плетет интриги по возвращению младшего сына домой? Райс просто не может вынести мысль о том, что Родри будет наследовать за ним. Если бы теперь еще и Джил родила Родри сына! Но она, бедный ягненок, ездит вместе с парнем по всему королевству и спит в дождь на земле, и только Богиня знает, с чем она там еще сталкивается. Несомненно, по женской части у нее не все в порядке, и…
Внезапно конь Райса взбесился. Ничем больше Ловиан не могла этого объяснить. Черный жеребец вдруг заржал и взбрыкнул, стараясь сбросить всадника, затем поднялся на дыбы и принялся бить передними копытами так, словно пытался отогнать невидимого врага. Райс ухватил коня за шею, но соскользнул вбок. Хотя гверберет был отличным наездником, когда его конь заметался в панике, Райс не удержался в седле. Ловиан слышала, как орут люди, до нее доносился стук других копыт. Черный жеребец Райса весь содрогался и как-то странно извивался и взбрыкивал, а затем он оступился, упал, сбросив Райса, и рухнул на него сверху. Ловиан услышала женский крик и только потом поняла, что кричит она сама.
Внезапно эскорт окружил ее. Один из солдат схватил под уздцы ее испуганную лошадь с женским седлом и отвел в сторону; другие спешились и бросились к лорду. Снова взяв себя в руки, Ловиан обратилась к человеку, который держал ее лошадь:
— Отправляйся назад, в дан! Привези Невина и телегу!
— Хорошо, госпожа, — он сделал легкий полупоклон с седла и поскакал галопом к Аберуину.
Ловиан спешилась и бросилась к упавшим как раз в тот момент, когда конь пытался подняться на ноги. Его передняя нога была сломана. Один из всадников загородил Ловиан путь.
— Госпожа, вам лучше не смотреть.
— Чушь! Мне довелось видеть немало ран. Я выходила целую толпу раненых мужчин.
Она оттолкнула его и опустилась на колени рядом с Райсом. Он лежал так неподвижно, что в первое мгновение Ловиан сочла его мертвым, но когда она дотронулась до щеки сына, его ресницы задрожали, и он открыл глаза. Райс попытался заговорить, и его лицо тут же исказила гримаса боли.
— Тихо, тихо, малыш. Скоро сюда приедет Невин.
Райс кивнул и уставился в небо, его губы кривились. Кровь стекала у него по лицу из рассеченной брови. Ловиан увидела, что у него сломана нога, — вероятно, в нескольких местах. Тем не менее, она знала, что худшие повреждения — внутренние, а их не сможет вылечить ни один лекарь, даже Невин. Ей оставалось только молиться Богине, пока не подъехал старик. За ним грохотала крытая повозка. Невин спешился и подбежал к Ловиан.
— Он жив?
— Еле-еле.
Ловиан отошла в сторону. Она стояла вместе с эскортом на обочине, когда Невин принялся за работу, вправляя ногу и накладывая шину. Он провел своими длинными ловкими пальцами по всему телу Райса. Ловиан увидела, как Невин качает головой и ругается себе под нос, и у нее внутри все похолодело. Наконец Невин крикнул возничему, чтобы тот помог ему положить раненого гвербрета на повозку. К тому времени Райс, к счастью, потерял сознание. Ловиан забралась в повозку вместе с ним и устроила окровавленную голову сына себе на колени. Невин наблюдал за ними. Его холодные голубые глаза ничего не выражали.
— Я хочу знать правду, без прикрас, — сказала Ловиан. — Он умрет?
— Госпожа, я просто не знаю. Их светлость — крепкий мужчина. Он будет бороться за жизнь, но повреждения очень серьезные. Более слабый человек был бы уже мертв.
Чтобы раненого трясло как можно меньше, они ехали в Аберуин очень медленно. Ловиан снова и снова припоминала случившееся. Почему конь вдруг запаниковал? Дорогу не перебежала даже мышь. Это случилось так, словно тут поработал двеомер. Внезапно она вся похолодела и окликнула Невина, который ехал немного позади. Он приблизился и пошел вровень с повозкой.
— Невин, это очень странный несчастный случай.
— Человек, которого ты за мной отправила, сказал то же самое. Могу ли я предложить обсудить это с глаза на глаз?
— Конечно, — Ловиан стало страшно, и у нее возникло ощущение, словно какая-то рука сжала ей горло. Старик явно соглашался с ее внезапной догадкой.
Жена Райса Мадронна встретила их у ворот. Это была худая белокурая женщина, красивая, но глупенькая, однако теперь на ее детском личике отражалась сильная воля. Ловиан не могла не восхититься невесткой, которая искренне любила своего мужа.
— Комната готова, — объявила Мадронна. — Как серьезно…
— Очень серьезно, но это еще не конец. Вдвоем мы поставим его на ноги.
Пока мужчины относили Райса в его покои, Ловиан отправилась к себе. Она сняла запачканное кровью платье и тщательно вымылась. Затем надела чистое платье, строгое, из серого полотна, и глянула на себя в зеркало. Лицо, которое смотрело на нее, казалось, за несколько часов постарело на несколько лет. Ловиан болезненно осознавала глубокие морщины, которые прорезали ее щеки, и полумертвый взгляд.
