Ольга Золотухина - Танцующая на углях
- Своё надо иметь! - рявкнула неожиданно девица, всей своей мощной фигурой нависнув надо мной и, заметив мой насмешливый взгляд, фыркнула, повернувшись на сто восемьдесят градусов, и, раскачивая, как волна бедную лодочку, бёдрами, удалилась от нас в гордое изгнание.
Я повернулась к Роману и только пожала плечами на его помрачневший взгляд:
- Ты что-то хочешь сказать? - невинно поинтересовалась я.
- Да нет, что ты, - ядовито вздёрнул брови таксист, - я ведь умненький, понимаю, что когда женщина, тем более такая, ревнует, нужно просто до потолка от счастья прыгать... Вот только кормить ты сама меня будешь? Интересно чем!
- Что ты хочешь сказать, что я лишила тебя законного молока за вредность? - презрительно скривилась я и собралась уже подниматься с лавки, когда меня точно током пронзило, и я, потрясённая, повалилась обратно, тупо расширившимися глазами смотря вперёд себя.
- Ну и кому нужно молоко за вредность? - усмехнулся Роман, поднимаясь мне навстречу и заходя ко мне сбоку: - Ты уже от слабости подняться на ноги не можешь, а ещё...
Я резко оттолкнула его в сторону и воззрилась в ту сторону, в которой исчезла эта... девица... Почтение к моему вниманию закончилось только захлопнувшейся у меня на глазах дверью на кухню... Я откинулась назад, всё ещё не в состоянии восстановить дыхание и прижав ладонь к животу. О том, на кого я сейчас была похожа с выпученными глазами и открытым ртом, я уже не думала. Мои мысли занимал кое-кто другой... Вот стерва, да я из неё...
- Эштела, не шпеши, - пожалуй, шепелявый голос Сфинкса охладил меня в этот момент лучше целой кадушки ледяной воды, вылитой на голову. Он высунулся из-под стола, положив лапы на лавку возле моих ног и хлопая самыми серьёзными глазами: - Ты пошпешишь, и мы воопще не шможем ни отдохнуть, ни шпокойно допратьша до Грааля...
- М... - я сглотнула и медленно восстановила дыхание: - Ты прав... на этот раз...
- Да что такое случилось, вы можете мне объяснить? - нахмурился Роман, уперев руки в бока и взирая на нас сверху вниз. Полулев деликатно сделал вид, что тут не причём, а я подумала немного и, подняв вверх лицо, вымученно улыбнулась:
- Я, пожалуй, и вправду устала... Отведи меня в нашу комнату и принеси что-нибудь поесть, хорошо? - я позволила взять себя под руку, и Роман, бережно приняв её, поддержал меня за талию и повёл в сторону лестницы на второй этаж:
- Да я даже твои заскоки смогу вытерпеть, лишь бы с тобой всё в порядке было, а ты...
В общем, я позволила отвести себя в скудно обставленную комнату в лучшей гостинице этого города, разрешила уложить себя на узкую, впрочем, довольно прочно срубленную, постель и кивнула на уточнение о том, нести ли что-нибудь поесть. Едва за Романом, которого отправилась проводить по моей негласной просьбе до кухни и обязательно обратно Марселла, закрылась дверь, как на постель возле меня вспрыгнул Сфинкс, и я с такой готовностью приподнялась к нему поближе, что он отшатнулся в сторону, выпучив на меня глаза:
- Ты это што? - он, не возвращаясь в прежнее положение, поднял левую лапку, прижав её к груди и пристально за мной наблюдая. Я поморщилась, но он оглядел меня с ног до головы, высунул язык и всё-таки произнёс: - Так ты... вшё-таки его... - я исподлобья ответила ему гневным взором, и он, схватившись за сердце, повалился на спину: - Што же мне ш вами, погинями, телать? Как же быштро вы влюпляетешь в проштых...
- Перестань, животное! Он не простой! - рявкнула я, и у него челюсть отпала:
- Мама моя, так ты под жавяжку! О-о-о-о, вежёт же некоторы-ым!..
- Это ты обо мне? - прищурилась я. Полулев издалека посмотрел на меня, наморщил мордочку и махнул рукой, видимо, признав, что я уже безнадёжна не только для медицины. Я усмехнулась, окинув его взором, и повалилась обратно на постель: - Хорошо, что ты не дал мне сделать из неё отбивную на месте: будет, чем позабавиться, пока мы живём в этом блошатнике...
- Я шлышу в твоём голоше жнакомые нотки одноко рыжеволошого ротштвенника...
- Вот и послушай, чтобы при встрече ни с кем не спутать, - прищурилась я, не став подниматься: и сам осознает свою ошибку и исправится. - Нам надо как-то избавиться от неё. Девица не так проста, как могло поначалу показаться, я готова пожертвовать драгоценными изумрудами на пользу фиванского храма, что она почуяла меня и теперь попробует убрать со своей территории, тем более что ей понравился мой мужчина. С ней хлопот не будет, это не Хен или Таи, но вопрос в том, что перед своим... уходом в царство Осириса она может наделать шуму, и тогда мы сможем распрощаться со спокойным походом за Граалем...
- Тогта тепе штоит не говорить ни о щём такщишту, - разумно пожал плечами Сфинкс. Я подняла брови, соглашаясь с его разумностью, когда услышала тихие шаги и ещё более тихий голос Романа за дверью: "Благодарю тебя за помощь, Кэти..."
- Всегда к вашим услугам, милорд, - таким же неуловимым, как шелест души, шёпотом откликнулась его провожатая, и я едва удержалась от того, чтобы не взвыть в голос. Вместо этого я проворно вскочила на ноги - полулев с шипением соскочил на пол и затерялся под кроватью - и, тяжело дыша и представляя, как низко пришлось этой бурёнке наклониться к нему, чтобы он мог расслышать её лепет, встала прямо перед дверью и прищурилась...
Роман дождался, пока тихие, лично мне казавшиеся грохающими по наковальне молотами, шажки девицы стихли на лестнице, сам потопал громче, видимо, чтобы мне было хорошо слышно, только после этого открыл дверь и... замер на пороге, воззрившись на меня.
- А... ты уже выздоровела? - поинтересовался Роман, быстрым взглядом скользнув по мне, потом взглянул на сияющие из-под кровати глаза Сфинкса и нахмурился.
Я только фыркнула в ответ на его растерянность и, размахнувшись от плеча, влепила пощёчину, выпустив когти. Повернулась к нему спиной, пытаясь смирить бушующие внутри страсти и чувствуя, что получается не очень. Роман меж тем, едва не выронив свой поднос, поставил его с грохотом на кровать и, кажется, зарычал от обиды:
- Так я опять не угодил светлейшей богине? - с нехорошей лаской в голосе осведомился он, и я не выдержала: развернулась и, прыгнув, с шипением повалила его на пол, в тщетных попытках расцарапать ему на веки вечные лицо, чтобы не задавался. Потому что я и вправду богиня, и я не позволю какому-то... В общем, мы позорно подрались, собрав всю пыль с недавно помытых полов, напрочь перепугали Марселлу, которая забилась под кровать под защиту своего любимого полульва, и на нас теперь сияли из-под одеяла две пары глаз. Не знаю, сколько мы так сражались, стараясь доказать каждый свою правоту, но в конечном счёте победил закон подлости: мы оба выдохлись и повалились в бессилии друг возле друга, тяжело дыша и демонстративно отвернувшись. Я бы и дальше так дулась на него, восстанавливая силы для ещё одной попытки, но мне неожиданно стало холодно на полу, да и Роман так затрясся, что у меня мурашки пошли по коже, когда я представила, как сильно он сам продрог. А потом он вдруг захохотал в голос, и я поняла, что за дрожь его пробирала... Вот негодяй, мерзавец, недостойный сын шакала: смеяться над богиней?! Да я из него... И уже через минуту я, корчась на полу, хохотала вместе с ним, держась за живот в страхе, что он сейчас лопнет от натуги... Кончилось всё тем, что Марселла, имевшая остатки деликатности, зубами схватила за шкирку Сфинкса и вытащила его на улицу через открытое окно. Ещё долго его разгневанный визг слышался снизу, пока резко не оборвался, заглушённый кошачьим шипением.
