Алинна Ниоткудина - Ключ от радуги
— Ты прав, у меня тоже болит, — около него вдруг нарисовалась Мара, — Этто…. зря ее одну отпустил. Женщины в таких заведениях жутко тражирят, выбрасывают деньги на всякую дрянь. Вот моя, духами намажется и думает, что всем по кайфу, а у меня потом сутки нюх восстанавливается. И главное, когда я пытаюсь по своему выбору так же надушиться, так сразу скандал — ей, видите ли, ВОНЯЕТ. А мне ее духи не воняют, можно подумать!
— Мара, а варг?
— А куда он денется, я его спутала. Пойду к твоей подружке, прослежу, чтоб лишку не потратила.
— Асса Одиринг, Вы можете уделить мне немного своего внимания, — к магу обращался эльф, тот самый художник, которого они с Марой спасли из плена. Правда сейчас он выглядел значительно лучше, чем летом, и Одрик его с трудом узнал.
— Я Вас слушаю, айре. Как ваше здоровье, Вы несильно тогда пострадали?
— Благодарю Вас, асса, все обошлось, у меня никаких последствий.
— У Вас ко мне дело?
— Да, асса, я собрался написать картину о ТЕХ событиях. Даже уже сделал несколько набросков, не желаете посмотреть.
— Нет, не сейчас, не здесь….
— Я бы попросил Вас мне позировать и вашу девушку тоже.
— Спасибо за оказанную честь, но нет.
— Я понимаю, что занимаю ваше время, отвлекаю Вас от дел. Вам это будет оплачено.
— Вы мне будете платить за то, что рисуете мою девушку? Знаете на что это похоже? Она с трудом оправилась от случившегося, я не позволю, чтобы что-то ей напомнило об этом. Любезный айре, я Вас убедительно прошу не попадаться ей на глаза. Благодарю за лестное предложение, да и деньги лишними не бывают, но я решительно отказываюсь.
— Жаль, но я понимаю Вас, асса. Простите, что побеспокоил, — Улькатиэль собрался уходить, но к ним галопом прискакала Мара.
— Стой, ушастый! Вы тут с брательником говорили про какие-то деньги?!
— Мара, веди себя прилично, тем более при всем народе.
— Это ты у нас аристократ, у тебя все прилично-неприлично, а мы народ простой, не выламываемся, когда денежку предлагают. Улёк, ты чЁ? Меня не признал? — эльф ошарашено хлопал глазами.
— Ну-ка, великий маг, отведи всему народу глазки, — и Мара начала подниматься задние лапки собачкой, а закончила знакомым эльфу Маратом, — А так лучше? И я как непосредственный участник тех событий тоже хочу позировать. Я и еще и не то могу.
— Может, может…, - подтвердил Одрик и присел на каменные ступени салона. На него нахлынули нерадостные воспоминания, — Она может показать то, что было с различных ракурсов. Айре, если Вас это утраивает, то пусть идет. Мара, но в собачьем виде, не порть Марату репутацию.
— Спасибо, асса, — раскланялся молодой эльф.
— Мне-то за что… Вдохновения тебе!
Когда Торкана наконец-то покинула парфюмерно-косметический салон Одрик все еще сидел на ступенях закрыв глаза. Казалось, что он спит, Торкана хотела дотронуться до него, протянула руку, но Одрик перехватил ее пальцы.
— Я же в магическом зрении все равно все вижу, ты забыла?
— Ой, действительно! Ты посмотри, что тут продается…
— Кани, давай ты мне это дома все покажешь.
— А ты хочешь домой?
— Честно? Хочу домой, где обед, растопленный камин, илларье молоко, илларье же одеяло и дождь за витражным окном.
— А чтобы я была под тем же одеялом? Разве нет?
— Если на то будет твое желание.
Вечером в усадьбу Одрика заплетающейся походкой заявился Марат, от него веяло духом ненавистной хозяину эльфийки, правда, лучшего ее варианта.
— О, хорош! Тебя никуда отпускать нельзя.
— Вот хозяйка тоже самое сказала. И она про эльфа не поверила и выгнала. Говорит, нечего мне тут рыгать, спать не даешь. А я ей говорю: «Я позировала… позировал для батального полотна! «А она мне: «Какого? Наверное «Взятие Грозного федеральными войсками»?» Я так старалась, мы с эльфом увековечивали, заметь, твою славу, а ты не ценишь. Между прочим ушастый оценил меня как натурщицу, он мне все монеты отдал, у него ничего не осталось.
— Не страшно, у него дядюшка не бедный, с голоду не помереть не даст.
— Да?! Надо было больше просить, следующий раз так и сделаю.
— А будет еще раз?
— А ты как думал! Полотно просто гигантское, к тому же его дядюшка назначил Марата консультантом по межрасовому культурному обмену, и просил выступить от лица участников на первом показе произведения.
— О, Пресветлая!!! Мара, можешь пить пиво бочками, можешь сжирать варгов стадами, но я тебя прошу, я тебя умоляю: не лезь в политику!!
— А тебе что, завидно?
Тут Одрик не выдержал и прервал словоохотливого демона:
— Заткнись и не лезь туда, в чем ни капли не понимаешь. Я тоже эльфийским духом дышать не собираюсь, отправляйся к Сигвару, он на кухне тебя покормит. А спать будешь в комнате, где гномы жили, там и лежанки есть и одеяла. Иди, проспись, утром поговорим.
— Ладно, брательник, как скажешь. Только это, у нас завтра гости, я пригласила.
— Кого еще?
— Да мальчишку одного, сына мага такого черного всего. Я их встретила, пока шла с эльфом. Он со мной играет, а вас не допросишься никого.
— Вордера? Но у него нет детей.
— Уже есть, он усыновил безымяныша.
— Почему безымяныша?
— Мальчишка беглый раб.
— Молодец, пацан!
— Еще какой! А вдобавок будущий маг, зеленый.
— Хорошо, завтра разберемся.
Марат, покачиваясь, удалился, а в столовую вошла Торкана. Одрик открыл окно, чтобы выветрить его дурманящее дыхание, вызвал легкий сквознячок.
— Безымянный маг… Безымянный маг найдет средство и избавит Каравач от чахотки. Кани, помнишь, кто нам это говорил? Завтра за ней заедем. Решено, завтра на Мурану у нас гости, и ты их будешь принимать как хозяйка.
Утром Торкана поднялась рано, как и подобает хозяйке. Развела огонь в большой печи на кухне, кухарка провозилась бы с розжигом куда дольше огненной ведьмы. Опара в кадушках стояла еще с вечера, смиз Бетине начала творить тесто. В недостроенном манеже для тренировок Сигвар начал складывать очаг, камни для которого Малыш собирал по всей усадьбе. До гостей еще рано, но чтобы хорошо запечь хвачика, надо нажечь много углей. Торкане все больше нравилась ее новая роль, но было немного странно, но все моментально признали ее за хозяйку, и разговаривали с ней чуть склонив голову, тем более если сейн как обычно с утра куда-то уехал. Она развела огонь в камине столовой, вскипятила воду для пунша, сделала обычный — «взрослый» и «детский» — без рома. А и побежала облачаться, как и подобает хозяйке.
И как оказалось, вовремя, только она закончила укладывать свои еще не совсем отросшие пряди рубинового цвета, как Сигвар позвал ее встречать гостей.
