Татьяна Турве - Если ты индиго
Не в силах больше сдерживать растущее нетерпение, она наскоро пролистала следующие страницы: "Та-ак, где тут у них практические упражнения? Нашла! Вот с них, пожалуй, и начнем, а теорию я потом дочитаю, сейчас не успею… Веления фиолетового пламени, странно, почему именно веления? Могли бы назвать просто мантрами…"
Торопливо пробежав глазами еще несколько абзацев, Яна вслух тихонько начала читать нараспев, повторяя одно и то же двустишие:
— Я ЕСМЬ существо фиолетового пламени,
Я ЕСМЬ чистота, Богом желаемая!
Первую минуту ничего не происходило — ни видений, ни привычных ее картинок, ни тем более плавно бегущего "кино". Все оставалось обыденным, примелькавшимся. Начиная уже терять интерес, Янка на мгновение замолчала, переводя дух. Мельком взглянула на лежащую на коленях брошюру и замерла в изумлении: от страниц книги струился мягкий ясно-фиолетовый свет, похожий на живые непоседливые язычки пламени. Поднимаясь все выше и выше, он окутал Янкины руки, незаметно перекинулся на кресло, пробежал легкой змейкой вверх по телу и добрался до головы… Мгновение — и она оказалась в центре мощного, полыхающего всеми оттенками фиолетового и сиреневого костра, изумительное зрелище… Все тело гудело от невидимой, переполняющей ее до самых краев энергии, — надо же, никогда раньше такого не ощущала, даже во время сеансов Рейки… А на душе при том настолько радостно и легко, что, кажется, стоит лишь оттолкнуться от кресла — и взлетишь воздушным шариком, умчишься под облака!..
— Дети, в школу собирайтесь! — пропел фальшивым дискантом Ярик, просовывая голову в сестренкину комнату. И сообщил в сторону кухни, персонально для родителей: — Я так и знал, у нее тут еще кот не валялся!
Янка не пошевельнулась, застыла неподвижным силуэтом у окна с неестественно прямой спиной и полуприкрытыми глазами. (Медитирует, значит, мелочь пузатая! Йог-любитель начинающий.) На губах ее играла легкая полуулыбка, выражение лица от этого казалось удивительно счастливым, благостным, точь-в-точь как у просветленного буддийского монаха где-нибудь в тибетском монастыре. Ничего не скажешь, Далай-лама отдыхает… Уже и не пытаясь сдержать широченную улыбку, Ярик вознамерился было отколоть что-нибудь созвучное ситуации, но вдруг ощутил непривычную резь в глазах. Хотя нет, почудилось, с глазами было все в порядке. Или не в порядке?.. Вокруг Янкиной головы ясно прорисовался ярко-фиолетовый светящийся ореол, отдаленно смахивающий на нимб, вслед за тем засветились нежным фиолетом ее сложенные на коленях руки… Не в силах издать ни звука, Ярослав сломя голову бросился вон из комнаты. "С ума схожу!" — заметались в панике сумбурные мысли.
— Кто войдет без стука — вылетит без звука! И дверь за собой закрывай, — сердито сообщила из комнаты сестра, и ему немного полегчало. — Ты что, в лифте родился?
Полной достоинства походкой малая выплыла из комнаты, поддернула пижамные штаны и с гордо поднятой головой прошествовала в ванную, нарочно отпихнув его плечом. Никаких фиолетовых аномалий вокруг Янки больше не наблюдалось, слава тебе Господи… Значит, он не спятил, просто померещилось со сна. Со всеми бывает.
"Да уж, кому-кому, а малой просветление пока не грозит, — с неожиданным облегчением усмехнулся про себя. — Порядок."
Но тревога до конца не отпускала, тупой иглой засела где-то внутри. Что с ним произошло, черт возьми, и вообще откуда оно взялось?! Неужели нахватался от Янки, сам и не заметил, как заразился этим ее эзотерическим безумием? Между ними с сестрой всегда царило неписаное соглашение, что его сфера влияния — это музыка, а ее — все эти психологии, философии, научная фантастика и те де и те пе… Богу — Богово, а кесарю — кесарево, как известно.
— Ты чем это там занималась? — как можно более небрежно осведомился он, дождавшись, пока Янка зайдет на кухню. Малая со снисходительным видом обронила, наливая себе из бутылки апельсиновый сок:
— Да так, по мелочам. Подрастешь — расскажу.
"Опять выделывается, деловая колбаса нашлась! — Ярик почувствовал себя немного задетым. — Ну, я с тобой еще поквитаюсь…"
С раннего утра в квартире царила почти праздничная толкотня и суматоха, давненько уж такого оживления не наблюдалось! А всего только и событий, что приехал Ярослав. Немногочисленные домашние, включая Гаврюху, задвигались быстрей и энергичней, и чаще положенного сыпали самодельными остротами — у кого удачными, у кого не очень. (Кроме кота, само собой: тот с большим достоинством хранил молчание.)
Похоже на то, что родители на радостях решили закрыть глаза на кое-какие Янкины художества из последних (ну или просто дать отсрочку, чему та была несказанно рада…). А любимый братец явно наметил в кратчайшие сроки нагнать всё упущенное за свое отсутствие и трудился в поте лица. (Чего и следовало ожидать, не первый же год она его знает! Остряк-самоучка по призванию.)
Долго искать повод для утренней потасовки не пришлось: вот Янка расчесывается в прихожей с лицом удивительно собранным и целеустремленным, точно у боксера перед поединком. Длинные, как у сказочной Рапунцель, сестренкины волосы под этими слаженными движениями громко потрескивали и сыпали во все стороны статическим электричеством. Такого его количества Ярослав еще ни разу не видел: не сестра, а портативная мини-электростанция!
Не дойдя до кухни, Ярик круто развернул обратно и озабоченно всмотрелся ей в лицо, сведя от напряжения русые брови. Малая испуганно переспросила, округлая свои глазищи, как в диснеевском мультике:
— Что такое?
— Третий глаз режется.
И еле успел от нее отскочить: Янка негодующе замахнулась своей расческой, но гоняться по всей квартире не стала, в виде исключения. Милостиво разрешила:
— Живи пока!
А дальше начался самый цирк — ради чего он, собственно, всё это и затеял. Сестренка в нерешительности потопталась на месте и… Ну наконец-то, вот оно!!! Малая не вынесла мук неизвестности и устремилась поближе к зеркалу, где придвинула нос почти вплотную к трюмо и с уморительной серьезностью принялась сантиметр за сантиметром изучать свое отражение — выискивать на лбу тот самый лишний глаз… С опозданием спохватилась и уже под его гомерическое ржание погналась за обидчиком всерьез, пронзительно завывая, улюлюкая и размахивая над головой чем-то схваченным в пылу погони, как индеец кровожадного племени. Допек, что называется! Отец выглянул из гостиной в незастегнутой рубашке, с джемпером в руке — решил, видно, проверить:
— Что за шум, а драки нет?
— Как с цепи сорвались! — пожаловалась из кухни мама, и расслышала же…
