Мышь88 - Если ты меня любишь
Краем глаза Гарри заметил, как покраснел Дорсенс, склонившийся над огромным свитком, и дружелюбно ответил:
— Видите ли, я привык вникать во все дела сам, насколько это возможно. Что до помощника, более исполнительного я не мог и желать.
— В самом деле? — вежливо усомнился Ермон и еще раз обвел глазами кабинет. — Из канцелярщины не так просто выбраться, особенно аврорам. Не говоря уже о тех, кто имеет на своей совести немало громких подвигов.
Он неспроста выразился именно так: «на своей совести». Гарри сощурился и уже приготовился произнести — нет, не речь в свою защиту, потому что оправдываться перед Ермоном он считал ниже своего достоинства, — какую‑нибудь едкую фразу, но поссориться двум высокопоставленным лицам не удалось. В камине ярко вспыхнуло изумрудное пламя, и через секунду в руки Гарри упал свиток с печатью министра магии. Ермон чуть скривил губы, но потом вновь принял безразличный вид.
— Срочный вызов? — как можно равнодушнее поинтересовался он.
— Нет, — пробежав глазами свиток, ответил Гарри. — Однако я полагаю, нам с вами нужно присутствовать на этом совещании. Речь идет о южных границах.
— А, — протянул Ермон, — все о том же. О банде дебоширов, которые терроризируют морскую границу. Признаться, я от них уже устал.
— Что до меня, я не вполне уверен, кто кого терроризирует, — заметил Гарри. — Они хотят присоединиться к британским чародеям, вернуться в свои дома, так в чем же дело?
— Все не так просто, мистер Поттер. За те годы, что они провели в эмиграции, они… как бы это сказать… одичали. Разбой, организация бунтов. Не стоит забывать, что среди них отъявленные преступники, которые могут вернуться только в тюрьму. Да и не совсем ясно, где они были, когда родина нуждалась в помощи.
— Этого мы не знаем, — пожал плечами Гарри. — Не значит же это, что у всех этих людей один и тот же мотив. Я за то, чтобы вступить с ними в переговоры.
— Об этом не может быть и речи! Министр не пойдет на это! Совет, — поправился Ермон, — не пойдет на это.
— Совет должен знать всю ситуацию до конца, а она еще недостаточно изучена. Куда больше разрушений производят, например, неуправляемые орды великанов на западе, но никто этим не занимается. По крайней мере, моему ведомству Министр этого не поручал. — Последним предложением Гарри как бы напомнил ретивому наместнику, что ведомств всего два, а стало быть, Ермону Великолепному следовало заняться делом, а не плести интриги.
Намек был не то чтобы грубым, но Ермона он привел в ярость. Он шумно втянул носом воздух, отстранился от Гарри и, глядя на него сверху вниз, четко произнес:
— Увидимся на совещании, наместник.
— Всего хорошего, наместник, — с полупоклоном ответил Гарри.
Разгневанный «Аполлон» оставил дверь нараспашку. Приободренный похвалой Гарри Дорсенс с любопытством поглядел ему вслед.
— Браво, господин, — кивнул он Гарри с довольным выражением лица.
— Не болтай, — заранее предупредил его тот. Дорсенс обожал сплетни и пересуды, а они серьезно затрудняли и без того запутанный процесс координации действий по восстановлению мира и согласия.
Гарри испустил усталый вздох и взялся за почту. До совещания оставалось полтора часа. Пара глупейших просьб от якобы угнетаемых сквибов (на прошлой неделе Гарри протащил через Совет закон, защищающий права сквибов, эльфов и гоблинов), с десяток восторженных поздравлений по поводу его назначения наместником, а дальше смотреть он не стал. Привычка читать вдумчиво сыграла свою роль: в глазах уже рябило, хотелось пить, а конвертам не было конца. Да и думы не давали молодому человеку покоя.
Внезапный оглушающий звон заставил Гарри подпрыгнуть, отскочить от стола и принять боевую позицию. Он явственно видел белую вспышку и нацелился палочкой в окно, но опасность пожелала остаться неизвестной.
— Простите, наместник! — вскричал Дорсенс, размашистым движением смахнув со стола чернильницу. — Это мое заклинание. Я усилил его, чтобы… ох, да они разбили стекло!
Гарри перевел взгляд на пол, куда показывал его секретарь и увидел… кирпич. Обыкновенный кирпич с привязанной к нему запиской лежал среди осколков стекла. Гарри медленно подошел к нему, проверил на наличие заклятий и взял в руки. На нем было лишь Опознавательное заклятие, то есть прочитать послание мог только сам адресат. Дорсенс недоверчиво покосился на камень и прошествовал мимо начальника к окну.
— Нет, чтобы бросить в открытую форточку, как все приличные люди, — пробормотал он. — Сработало бы Сигнальное заклинание, не более того.
— Заодно кирпич пробил бы мне голову, — заметил Гарри, оценивая взглядом расстояние. — Почините, пожалуйста, окно, Дорсенс.
— Конечно, сэр, сию минуту!
«Теперь во время обеденного перерыва расскажет эту душераздирающую историю всему персоналу», — неодобрительно подумал Гарри, разворачивая скомканный кусок пергамента. На нем было написано всего несколько слов: «Привет из южных земель. Белый Дракон».
Совет состоял из двадцати четырех влиятельных волшебников, под председательством Министра. К мнению наместников, конечно же, прислушивались, но их молодость вызывала нарекания, поэтому конфликты за импровизированным Круглым Столом были не редки. Гарри старался в них участия не принимать, но сегодняшнее совещание было для него особенно важным после получения записки. Личность «Белого Дракона» не вызывала у него сомнений, равно как и то, что старый приятель решил встретиться с ним лицом к лицу. Им предстоял нелегкий разговор.
Ермон с пеной у рта доказывал Совету, что крайне неразумно идти на компромиссы с подобной группировкой и нужно направить на юг боевые группы. Гарри спокойно возражал в те мгновения, когда второму наместнику требовался воздух, чтобы продолжить пламенную речь. Остальные чиновники скучали, наблюдая за их словесным поединком, и даже сам Министр пару раз отвлекся — настолько ему осточертела эта тема. В конце концов, когда аргументы Ермона окончательно оформились в круговую цепь, Министр поднялся со своего места и объявил голосование. Гарри предлагал отправить на юг себя с группой обученных авроров, но не для ведения боевых действий, а для переговоров, при этом указывалось на то, что потеря людей в столь напряженное время совершенно не была выгодной Министерству. Эта точка зрения пришлась по вкусу как Министру, так и членам Совета, быстро прикинувшим затраты на похороны и компенсацию в случае войны, так что Ермон остался в меньшинстве. Ему стоило невероятных усилий сдержать свой пыл и не высказать все, что он думает о Гарри. Он и его приверженцы покинули Совет первыми, не дождавшись разрешения Министра.
