Татьяна Патрикова - Драконьи грезы разужного цвета
— Почему вы распустили предыдущий? — спросил король. А к Шельму снова обратился Ставрас:
"Палтус требует, чтобы я передал через его Миля, что это за Вольто и вообще, что происходит".
"Я. Его. Убью".
"Кого? Короля? Кто ж тебе позволит?"
"Гиню. Придушу собственными руками".
"Окстись. Если бы не он, нам бы самим пришлось разбираться с советом".
"А сейчас, хочешь сказать, не придется?"
"Придется. Но вдвоем и без потерь. Тем более, должен же я был когда-нибудь познакомиться с твоими родственниками. Кстати, ты не говорил, что твой отец тоже Доктор Чума и что его взяли на место того, с которого была сорвана маска".
"Я не знал. Зато теперь понято, почему меня не смогли найти. Просто его специально нагрузили так, чтобы не сразу вспомнил и обо мне, и о Дели. Он всегда был очень ответственным и… честным. Ты там Палтусу-то передаешь?"
"Передаю".
"И что он?"
"Ругается. Ты слышишь, что Байрон-то говорит?".
"Что Совет распустили из-за того, что вскрылись подробности очередного заговора против короны, и все это на фоне известия о Вольто. Что ж они так с ним носятся-то?!"
"Потому же, почему и Гиня так воспрял. Они считают, что мир принял их. Оправдано, между прочим, считают. Когда ты собираешься сказать им?"
"Никогда".
"Что?"
"Я просто прилечу туда под маской, назначу всех, кто приглянется, и улечу обратно".
"Шельм?"
Но тот снова вытолкнул его из себя, потому что Байрон закончил краткий рассказ о заговоре и неожиданно обратился к королю с просьбой:
— Ваше Величество, скажите, а вам не знакома фамилия или имя Ландыш или Ландышфуки?
Король первым делом взглянул на шута, тот ответил непроницаемым взглядом, и Палтус не стал настаивать, в отличие от Ставраса чувствуя, что не имеет права.
— А в чем дело?
— Просто, мы очень давно ищем нашего сына и нам сказали, что у вас тут живет некто Ландышфуки, это тотемное имя нашего сына, — неожиданно заговорила Лидия. И печально улыбнулась. — Понимаете? Вы же тоже отец, — она посмотрела в сторону Веровека, который лишь тихо вздохнул и тоже глянул на Шельма.
— Ну, на самом деле, — протянул Палтус. — Это фамилия моего Придворного Шута, он масочник, как вы видите, но разве он похож на вашего сына?
Байрон поднялся и взглянул на Шельма, который все так же выглядел не самим собой. Тот пожал плечами. Младшая маска не может ослушаться старшей, даже если приказ так и не был произнесен.
— А что? Разве это запрещено? Я не представлялся никому из наших не своим именем, а для людей это всего лишь странная фамилия, ничего больше.
— Благодарю вас, Ваше Величество, — подав руку жене, у которой потускнели глаза, что заметили даже Веровек и Палтус, произнес Байрон Икуф. — Если вы не против, мы хотели бы немного освежиться с дороги и отдохнуть, а потом продолжить беседу.
— Через два дня мы планируем отпраздновать свадьбу моего сына, надеюсь, вы не откажите мне в своем присутствии, — неожиданно произнес король, встречаясь с масочником твердым взглядом.
У того округлились глаза. Кто сказал, что Доктор Чума не умеет удивляться?
— Вы приглашаете нас, масочников? Вы… доверяете?
— Ну, надо же с чего-то начинать. Раз уж вас даже мир принял, отчего и нам не попытаться принять.
— Это честь для нас, Ваше Величество, — произнес масочник и склонился в поклоне.
Его жена с какой-то застывшей улыбкой сделала реверанс, а потом неожиданно моргнула и улыбнулась так, что присутствующим показалось, будто лучик солнца мелькнул в окне.
Ей просто невозможно было не улыбнуться в ответ. А потом чета Икуф прошествовала к выходу из тронного зала, вот только выйти не успели, хоть дворцовая стража, несшая караул на всех официальных приемах в тронном зале, уже и двери перед ними распахнула.
— Помниться ты только что мне сам сказал, Александр Ландышфуки Икуф, взрослый и сознательный. Что же ты бежишь от прошлого, как неразумный щенок?
Голос лекаря был негромок, но услышали все.
Масочники медленно обернулись. Шельм застыл возле трона изваянием, но смотрел не на отца и на мать. А потом его рука, словно действуя отдельно от разума, поднялась и он, прикоснувшись к подбородку, медленно сдвинул чужую маску в сторону и стал самим собой. Голубоволосым, бирюзовоглазым, вот только остался все таким же застывшим.
Байрон горько усмехнулся.
— Ты думал, что я заставлю тебя бросить тех, кто тебе дорог по праву старшей маски? Как мало мы друг друга знаем, сын.
А Лидия шагнула к нему, но замерла, хотя в какой-то момент всем показалось, что сейчас кинется к сыну.
— А с чего вы взяли, что имеете на это право? — неожиданно спросил Ставрас у Доктора Чумы, вставая между ним и сыном.
— Я — Доктор Чума, он — Арлекин, я старше по маске, — пояснил масочник. — Но я бы не поступил так с собственным сыном.
— Не поступили бы, даже если бы могли, — согласился Ставрас и улыбнулся так, что проницательный Байрон был вынужден спросить.
— Кто вы для всех? И кто для моего сына?
— Интересная постановка вопросов, — одобрил лекарь, отец Шельма ему уже нравился. — Для всех я — Драконий Лекарь. А для вашего сына — его дракон.
— Что?
Ставрас хмыкнул и начал пятиться.
— Он же не собирается обращаться? — взволнованно вопросил у Шельма занервничавший Палтус, тот ответить не успел.
Через миг тронный зал, размером в приличное такое поле, неожиданно показался всем удручающе маленьким, потому что его почти полностью занял собой дракон и его морда с лукавым выражением желтых глаз оказалась прямо перед лицами масочников.
Он попытался в элегантном жесте подпереть голову лапой, но в этот момент гребень на его макушке задел потолок и оттуда посыпалась побелка и кусочки лепнины, дракон огорченно фыркнул, вынудив Байрона отступить, и снова стал человеком.
— Убедил?
— Но… это невозможно, — прошептал Доктор Чума потрясенно.
— Отчего же? Не затем ли вы затеяли переворот, что поняли, что мир принял вас и позволил родиться Вольто?
— Да, но драконы… и вы… и Александр…
Лекарь вздохнул, повернулся к шуту и протянул руку, тот отвел глаза, но молча спустился к нему и встал рядом.
— От кого вы узнали, что кого-то из приближенных короля зовут Ландышфуки?
— От одного из семейства Шлим.
— Не Гиацинта, ли?
— Нет, от его дяди по отцовской линии. Это важно?
— А что известно о самом Гиацинте?
— Что он пропал без вести, сбегая от преследователей. По крайней мере, это официальная версия.
— А в вашем заговоре против совета семейство Шлим принимало участие?
