Елена Бычкова - Заложники Света
Со злобными воплями храмовники повыхватывали мечи и бросились на нее, сталкиваясь и мешая друг другу. Каждый котел первым заколоть негодяйку, осмелившуюся поднять руку на служителя Верховного демона.
И она убивала их не потому, что ей это нравилось. Иначе было нельзя. В ней нет жалости. Только справедливость.
Один из жрецов упал с рассеченной грудью, второй покатился по земле, зажимая рану на горле. Меч третьего со звоном встретился с мечом Арэлл. Она отбила удар, и противник, не ожидавший от девушки такой силы, отшатнулся. Но элланка не дала ему времени опомниться. Оказалась рядом, со всей ненавистью впечатала рукоять меча врагу в зубы. И тут же очутилась за спиной, крутанулась и, сжав зубы, ударила тяжелой спатой, разрубая плоть и шейные позвонки. Отскочила в сторону, избегая брызнувшего из безголового тела фонтана крови.
Атэр с восторженным воплем ввязался в бой на четвертом враге. Правда, Гай сразу оттолкнул его в сторону, принимая на себя тяжесть рычащего темного зверя, прыгнувшего вперед гораздо быстрее, чем его хозяин. Сцепившись, они покатились по земле. Одной рукой преторианец держал тварь за горло, другой пытался дотянуться до кинжала. Храмовник, раньше державший тварь на поводке, бросился вперед, желая одним ударом покончить с Гаем. Настала очередь эллана спасать преторианца.
Он что есть силы заорал, отвлекая внимание жреца от друга, а затем бросил меч. Превратившись в размытый круг, клинок совершил три оборота и по рукоять вошел в лицо храмовнику. Несколько мгновений Атэру понадобилось на то, чтобы выдернуть оружие из тела мертвеца и подбежать к визжащей твари. Его короткий гладиус вонзился в бок зверюге, но та как будто не заметила этого, продолжая щелкать зубами у самого лица преторианца и драть когтями его лорику. Эллан ударил еще раз. И еще. И еще. Безрезультатно. Снова издав воинственный вопль, Атэр вскочил на спину живучей твари, взялся за рукоять меча двумя Руками и принялся наносить в загривок и шею зверя удар за ударом. Гай, которому теперь приходилось удерживать вес не только животного, но и человека, застонал от напряжения.
Арэлл с последним оставшимся в живых храмовником кружили в осторожном ожидании. Жрец, видевший, как умерли его товарищи, не торопился бросаться в бой. Девушка научила его осторожности. Но элланка жаждала закончить поединок как можно быстрее. С гневным криком она бросилась на врага, ударила спатой снизу вверх, затем тут же, без остановки, сверху вниз. Затем крест-накрест. Потом в голову. Укол в живот. Удар по плечу. Крутанула тяжеленный меч над головой. Подрезала. Опять уколола целясь в глаза. И, наконец, пнула следящего за мечом врага ногой в колено. Когда тот потерял равновесие, рубанула в грудь. Клинок рассек кожаную тунику, плоть, ребра и добрался до сердца. Кровь, брызнувшая во все стороны, попала девушке на хитон, лицо и шею.
В этот самый момент демонический пес содрогнулся в предсмертных судорогах, заскулил и, обмякнув, упал на Гая. Взмокший Атэр, сжимая в руках окровавленный меч, соскользнул со спины твари. Гай, изрядно испачканный в крови, сбросил с себя мертвого зверя, медленно встал на колени. Атэр помог ему подняться.
— Идемте. — Арэлл хотела повесить меч на пояс, но поняла, что у нее нет ножен, и протянула оружие Гаю. Тот взял спату, глядя на девушку настороженно, холодно, почти враждебно. В отличие от Атэра, который улыбался, играя ямочками на щеках.
— Кто учил тебя драться? — раздраженно поинтересовался преторианец.
— Потом, Гай. Нам нужно поторопиться. — Она вдруг почувствовала, что очень устала. — Идемте, пожалуйста.
Как они добрались до дворца, Арэлл не помнила.
ГЛАВА 3
Разрешение на смерть
Народный трибун Тиберий Гратх стоял на коленях перед алтарем в храме Некроса. «Высший Господин, Повелитель Рэйма, обрати взор на недостойного смертного слугу. Поверни колесницу свою к жилищу скорби. Взываю к тебе подножия идола твоего…» Такими словами начинался призыв Верховного демона — Правителя Великой Рэймской империи. Бывало, что он откликался. Если считал просителя достойным своего визита.
Больное колено ломило от холода каменных плит. Тиберий чувствовал, что еще немного — и он обезножеет на месяц, не меньше. Но это самая ничтожнейшая плата, на которую он мог рассчитывать.
Только вчера, в поздний, неурочный час, Адриан Марий срочно вызвал его в свой особняк, прислав гонца — запыхавшегося темнокожего раба, который ничего не мог сказать о причине лихорадочной спешки, но имел, пожалуй, самые быстрые ноги в городе.
Гратх, наплевав на постоянно напоминающую о себе боль, прибыл к другу верхом, пренебрегши носилками. — Первое заклание состоится через три дня. Нелктаур лично выбрал жертву. — Префект посмотрел на него покрасневшими, слезящимися глазами, отвел взгляд. Зачем-то похлопал ладонью по своему блестящему панцирю. — Кто? — коротко спросил Тиберий, хотя уже предполагал, что услышит в ответ.
— Твой Гай.
— Он личный телохранитель невесты наследника.
— А что я могу сделать?! Что сделать?!! Самому лечь под нож, чтобы спасти твоего щенка?! Так меня не возьмут! Слишком стар!
— Да, Марий. Нас не возьмут. Мы слишком стары. Будут убивать наших молодых. Тех, кто хочет хоть что-то изменить. Нам позволят тихо доживать, трястись, жрать вино и тискать хорошеньких рабынь. А они будут умирать! За Нас. За тебя! — Тиберий ткнул префекта чашей с вином в грудь. — Мой брат умрет за тебя, старая свинья, чтобы ты Мог прожить еще пару лет.
…Утром оба сидели в новом особняке Ферста. Сенатор был бледен до синевы и запивал горе неразбавленным вином. Его единственный сын служил в личной гвардии императора и вместе с Гаем был занесен в смертный свиток Нелктаура.
Сам префект, мрачный и злой после вчерашней пьянки с черными кругами под глазами и плохо выбритой физиономией возлежал за столом и сосредоточенно мял в коротких толстых пальцах хлебный мякиш.
— Ну неужели ничего нельзя сделать?! — страдальчески вопрошал Ферст, глядя на всех по очереди покрасневшими заплывшими глазами. — Марий, ты же меня знаешь. Любые деньги заплачу. Убери имя Севера из списка. У тебя шесть тысяч человек, выбери любого другого.
Адриан выругался, плюнул на мраморный пол и показал сенатору неприличный жест.
— Вот тебе, а не любого другого. Страдающий отец не оскорбился на грубость.
— Хорошо-хорошо, не убирай совсем, передвинь подальше. На полгода, ну хотя бы на месяц. Ты же знаешь, я в долгу не останусь.
— Иди императора попроси. Или НеЛктаура, пусть он твоего сынка не больно режет.
Сенатор непритворно застонал.
