Андрей Плеханов - Перезагрузка
А Гоша его – русматом! Стерпит, гад, куда денется…
Универсум получался. На его создание и отладку ушло всего десять дней. Дальше начались прогоны.
Пока универсум был всего лишь программой. Но должен был стать для всех индукторов средой обитания – обширной, постоянно расширяющейся, и все же удобной и комфортной. Родной средой.
Пусть мне твердят, что есть края иные,
Озера и леса чужой земли,
А я люблю свои края родные –
Каналы Универсума и Веб-его-узлы.
Иногда Игорь ловил себя на том, что не верит в реальность происходящего. Здесь, в этой закрытой, без окон, душноватой лаборатории они втроем создавали то, что должно было могло в корне изменить мир. Прямые реминисценции с Гибсоном – куда ж от них деться? Глобальное, всеобъемлющее киберпространство. Только у Гибсона оно не было создано кем-то, представляло собой коллективную галлюцинацию, переживаемую миллиардами операторов по всему свету и включенных в общечеловеческую сеть. А здесь Творец Игорь конструировал матрицу собственными руками, собственной головой, стоял, так сказать, у истоков. Вот, значит, как оно начинается на самом деле – не с какого-нибудь там Муравейника на столичной оси Бостон-Атланта, а с родного Нижнего Новгорода. Господи… Рассказать кому – не поверят.
А еще Гоше временами становилось страшно. Универсум был невероятно хорош. Слишком хорош. Идеальное средство для массированной атаки на электронные сети. И все неуклонно шло к тому, что такая атака осуществится. Единственным способом предотвратить ее была перезагрузка. А Игорь был все так же далек от возможности осуществить перезагрузку, как и раньше. А вдруг он не сможет сделать это никогда? Вдруг у него ничего не выйдет?
Все выйдет. Все получится. Иначе и жить не стоит.
Все, что ему пока оставалось – добросовестно трудиться, работать на проект и зарабатывать себе хорошую репутацию.
Универсум – это вам не "Боги Марса", доступные любому геймеру. Войти в Универсальное пространство мог только человек, в полной мере обладающий индукторскими способностями. Гоше эти способности, само собой, не вернули – наоборот, увеличили дозу транквилизатора после того, как он в ходе боя с Грызуном проявил неожиданную прыть. Поэтому по Универсуму носился лично Павел Сергеевич Шабалин. Жора выступал в качестве охотника. А Игорь давал Шабалину советы. Иногда – умные.
Самым умным стало то, что он привлек в группу четвертого участника, Фрица – посредственного индуктора и талантливого программиста.
Можно ли было создать программы, выявляющие присутствие в сети креаторов? Да раз плюнуть! О том, что программисты ФСБ создали такую программу, Игорь знал еще до перезагрузки. Теперь он увидел ее работу воочию. Действовала она не слишком эффективно: перекрывала креаторам вход на защищенный сервер, но не наносила им никакого вреда. Игорь также хорошо помнил ловушки, убивающие креаторов, расставленные Фрицем, работавшим на Боброва. Такие программы существовали в переигранном прошлом, в этой реальности их еще не написали. И их следовало создать, потому что в том, что создадут их противники проекта "Спасение", сомневаться не приходилось.
Игорь объяснил это Шабалину и тот понял с полуслова. Согласился. Игорь рекомендовал для работы Фрица. Попробовал бы сейчас Игорь проговориться о том, что некогда он уже убил Фрица собственными руками, что когда-то уже научился преодолевать созданные им программы… Игорь молчал об этом даже в мыслях.
На самом деле Фрица звали Геной. Был он здоровенным детиной с грубым голосом, еще более грубыми лапищами и неистребимой привычкой к сквернословию. До ареста имел длинные волосы – белые, обесцвеченные перекисью. Здесь же, на базе, вдруг постригся наголо, стал похож на скинхеда, и, понятно, стал еще больше соответствовать своему немецко-фашистскому прозвищу. Впрочем, на внешности Фрица все заканчивалось – не был он ни наци, ни скином ни в малейшей степени. Представлял он собой задвинутого программиста-сетевика со всеми сопутствующими причиндалами – компьютерным сленгом, сутулостью, привычкой бодрствовать по ночам и спать днем, красными воспаленными глазками и презрением ко всему материальному.
Фриц создал ловушки. И щедро расставил их в каналах учебной модели Универсума.
Итак – тренировка. Индуктор Шабалин двигается по каналам Универсума, а Жора имитирует охоту на него. Именно Жора – потому что он не индуктор и понятия не имеет, что значит чувствовать в сети присутствие другого индуктора. Сейчас он – обычный (скажем так – государственный) программист, занимающийся защитой сети. Он знает, что креаторы существуют, он вооружен программами, наносящими креаторам вред не только виртуальный, но и физический, он досконально знает принципы действия этих программ. Они сидят в разных комнатах – Жора и Шабалин, они не должны видеть друг друга ни в коем случае. Рядом с Шабалиным сидят Игорь и Фриц. Фриц хранит молчание – он уже выполнил свою работу. Игорь вмешивается в действие, когда понимает, что сейчас Шабалина может пристукнуть насмерть. Он учит его преодолевать ловушки.
На вопрос, откуда он знает, как справляться с ловушками, Игорь ответил просто: "Чувствую. Интуиция подсказывает". Ответ вполне устроил Шабалина.
Модель Универсума – очень даже реальная. Защита действует убойно. Шабалина может угробить в долю секунды – выпарить его мозги или раздербанить их в кашеобразное месиво, в зависимости от конструкции ловушки. И Игорь, кстати, ничего против не имел бы – бывает… Допрыгался плохой дяденька… Ничего, кроме того, что Шабалина – последнего его защитника на этой базе – после этого не станет. Ну нет, фигушки! Игорь нужен самому себе живым, и, значит, Шабалин тоже нужен ему живехоньким, и смерти его Игорь не допустит.
– Ловушка, – сдавленным голосом произносит Шабалин. Он сидит перед экраном в перчатках, в сенскостюме, ноги на педалях футшутера – словом, при полной амуниции. – Что делать?
Хочет жить, дрянь. Страшно ему. Поставить бы его безоружным против Грызуна-Онтурави…
– Как она выглядит? – спрашивает Гоша. Он видит значок ловушки на карте Универсума, но это всего лишь маленькая фиолетовая загогулина, ему нужно знать, как это смотрится в киберспейсе, вживую, глазами креатора.
– Ну, как сказать… – Шабалин мнется. – Собственно, почти ничего не видно. Я просто чувствую, что что-то не так. В потолке и стенах – какие-то необычные участки. Они темнее, чем все остальное. И слегка мигают.
– Это лезвия, – сразу догадывается Гоша. – Фигня! Они одноразовые. Надо создать что-нибудь живое и пустить перед собой.
