Скотт Вестерфельд - Загробные миры
Стэндерсон терпеливо выждал, чтобы шум пошел на убыль, а когда зрители наконец-то угомонились, привел ее в восторг мягким и застенчивым «привет». Фанаты насмотрелись разных видео и, наверное, выучили наизусть каждый жест Стэндерсона, каждую кривую ухмылку. Он привычно убрал волосы со лба и заговорил. Стоило Стэндерсону произнести крылатую фразу – «Книги – это машины, которые доводят людей до совершенства», как толпа разразилась приветственными воплями, смешанными с чем-то вроде возгласов облегчения. Он был именно таким, как они его представляли, только еще лучше.
К тому времени, как он представил Имоджен, аудитория немного утихомирилась. Он непринужденно перевел на нее разговор, словно она являлась его давней приятельницей, которую он случайно встретил по пути сюда. Однако хвалил ее от всего сердца, и толпа влюбилась в Имоджен еще до того, как та открыла рот. Теперь она стала членом семьи, как новообретенная кузина, которая произносит речь на бракосочетании. А когда она мимоходом упомянула о частых несварениях желудка, фанаты полюбили ее еще сильней.
Дарси внимательно наблюдала за выступлениями. В ее голове пронеслась мысль, которая ошарашила ее: неужели это – тот самый мужчина, с которым она обедала, та самая женщина, рядом с которой она просыпается чуть ли не каждое утро? Завороженная аудитория придала им блеск, сделала истинными писателями.
Дарси старалась ничего не упустить, зная, что в следующем году ей предстоит то же самое. Хотя ей с трудом верилось, что толпа встретит ее с таким же рвением и пылом. Когда начались вопросы, большинство из них, на удивление, оказались самыми обыденными: «Что больше нравится Стэндерсону: торт или пирог? Кошки или бекон? «Скривенер»[95] или «Ворд»?
Спустя час менеджер магазина объявила, что пора заняться раздачей автографов. Персонал начал сгонять толпу в подобие очереди, и на крошечную сцену принесли складной столик.
Дарси удалось протиснуться под бок к Имоджен.
– Ребята, вы были поразительны.
Имоджен лишь кивнула. Она тяжело и часто дышала, будто выброшенная на берег рыба.
– Это еще цветочки, – сказал Стэндерсон. – Сложности начинаются при общении лицом к лицу.
– Ясно. Похоже, ребята, мне лучше отойти в сторонку?
– Стой, где стоишь! – заявил он. – Будешь у нас вместо шустрой мартышки, книжки подтаскивать и страницы закладывать.
– Ладно. – Дарси не знала, что за мартышку он имел в виду, но не сомневалась в своем желании быть с ними на сцене.
Очередь за автографами напоминала длинное, извивающееся чудовище. Фанаты преподносили Стэндерсону свежее печенье, собственные стихи и фан-арт.[96] Они осаждали его вопросами о персонажах, видеороликах и общеизвестной любви к точке с запятой. Ну, и само собой, они принесли ему на подпись книги. Кто-то захватил с собой целое собрание его сочинений, а кто-то – одну потрепанную первую книгу. Между прочим, пара-тройка зрителей явились с изданиями «Великого Гэтсби»[97] (который ему, как известно, нравился) и «Моби Дика»[98] (к которому Стэндерсон относился с большим презрением).
В эту ночь около десятка его фанатов купили книгу Имоджен. Горстка опьяневших от близости к Стэндерсону ребят обосновалась на ее конце стола, со счастливым видом болтая о собственных обсессивных расстройствах. Имоджен развлекала их рассказами о своих исследованиях на тему, как поджигать предметы.
А Дарси была неприметной шустрой мартышкой, которая брала книги у пришедших и закладывала листками титульные страницы, чтобы Стэндерсону не пришлось беспокоиться поисками правильного места для подписи. Дарси вскоре поняла разницу между полноценной титульной страницей и страницей с одним заглавием. (На последней нет имени автора, и поэтому она не годится для автографов.) Временами ей доводилось меняться местами с работниками магазина, которые обслуживали очередь. Она заботилась о том, чтобы каждый фанат прилепил на книгу записку со своим именем: бесценные секунды в присутствии Стэндерсона не тратились зря на то, чтобы отличить Кейтлин от Катлин, Каталин или Каталинн. И было в этой суете нечто приятное: Дарси подумала, что она выглядит точь-в-точь как учительница младших классов, которая возится с детьми.
Спустя два часа и Стэндерсон начал повторяться и переливать из пустого в порожнее. То через каждые пять минут шутил о судорогах рук, а через каждые десять – пускался в подробное обсуждение жареного бекона. Дарси вздохнула. А может, она всегда была шустрой мартышкой в очереди за автографами? И так будет продолжаться бесконечно?
Но в итоге встреча завершилась. Измученные продавцы составляли штабелями стулья и выпроваживали последних фанатов за дверь. Столик, где подписывали книги, подобно мертвым осыпавшимся листьям устилали сотни желтых стикеров. Имоджен пропала, но вскоре нашлась. Она лежала на покрытом ковром полу в разделе биографий. Антон еще раз подвел Дарси к хозяйке магазина, и они устало обменялись курьезами сегодняшнего вечера, отныне превратившись в закадычных подруг.
По дороге домой все умирали от усталости. Стэндерсон молчал, а Имоджен дремала на заднем сиденье, положив голову на колени Дарси. Даже вождение Антона было сносным, благодаря пустым темным дорогам.
– И вам предстоит этим заниматься еще месяц? – спросила Имоджен.
Стэндерсон растерялся от вопроса и лишь пожал плечами.
– В смысле, как вам удается выдерживать такое поклонение?
– Поклонение похоже на дождь – после того как ты промок, уже все равно. – Стэндерсон повернулся к Дарси. – Полезный был вечер? Научилась чему-нибудь?
Дарси вяло кивнула. Она стала лучше понимать читателей и опять поразилась тому, как могущественно опубликованное слово. Вдобавок она узнала разницу между полноценной титульной страницей и страницей с одним названием.
Но произошло нечто еще более важное. С двенадцати лет Дарси бесстыдно хотела стать знаменитой писательницей. Вот что всегда вызывало в ней определенные фантазии: она пишет от руки на террасе на крыше, дает интервью кому-то умному и обожаемому, а на заднем плане темнеет силуэт Манхэттена. Придуманные образы были спокойными, даже торжественными, совсем не такими, как мероприятие в книжном магазине сегодня вечером. Однако теперь она чувствовала, как ее величественные видения преобразуются в нечто более шумное, беспорядочное, полное столпотворения и веселья.
– Я в любое время буду вашей шустрой мартышкой, – сказала она. – Владелица ждет не дождется выхода книги. Она попросила у меня предварительную читательскую копию с подписью специально для нее. И, пожалуй, мне лучше записать ее имя.
