Саймон Грин - Охотник за смертью. Война
– Не могу не заметить, что никто из вашего народа еще не опустил оружие, – сказал Финли. – Они всегда так насторожены?
– Как правило, – ответил Харкер. – Они меня почитают, хотя я и просил их этого не делать. Но этого следовало ожидать. Я им проповедую, рассказываю истории, стараюсь привести к тому, чем они могут стать. У них совершенно необыкновенный потенциал. Вы заметили, сколько из них отвергли программы Шаба самостоятельно, без внешней помощи и убеждения со стороны? Хотя они были всего лишь новорожденными детьми, они умели отличать добро от зла, чувствовать святость жизни и ужас убийства. Они знали, что все живущее священно.
Все живущее священно.
Хор голосов вокруг произнес это как молитву.
Хэллоуини наклонился вперед на стуле:
– А вы настоящий Санта-Клаус? Харкер улыбнулся:
– Если и есть настоящий Санта-Клаус, то это я. А ты хочешь остаться здесь со мной – с нами?
– Ой, хочу! – воскликнул Хэллоуини. – Я сначала думал, что Лес страшный, а он совсем не страшный. А я тут смогу быть Мальчиком? Настоящим мальчиком?
– Конечно, – ответил Харкер. – Ты им всегда был.
– А что станется с игрушками в конце концов? – поинтересовался Джулиан. – Когда они избавятся от своих страхов и станут... взрослыми?
– Не знаю, – сказал Харкер. – Это первые независимые ИРы со времен появления Шаба. Они могут стать такими же людьми, как мы. Или, учитывая современное состояние человечества, не ограничиться таким мизерным результатом. Возможно, создания превзойдут своих создателей.
– Это может стать... опасным, – заметил Джиль.
– Если вы думаете о Шабе, то напрасно, – ответил Харкер. – Здесь все по – другому. Кроме того, эти игрушки работают на энергетических кристаллах. Когда они выработаются, игрушкам понадобятся новые. Единственно, где их можно достать – в людской зоне космоса. Игрушкам нужны будут люди. А людям всегда будут нужны игрушки. Но это в будущем. Только Лайонстон не должна узнать секрета Хацелдамы. Она посмотрит на моих детей, а увидит лишь становление нового Шаба. Она скорее сожжет всю планету, чем пойдет на такой риск.
– Дайте нам тактическую информацию, которая у вас есть, – предложила Евангелина, – и у Лайонстон будет столько дел, что у нее даже времени не хватит смотреть в эту сторону. Как только станет ясно, что мы знаем то же, что и вы, вы больше не будете представлять для нее интереса.
– Но вы знаете мою тайну, – сказал Харкер. – Могу я положиться на ваше молчание?
– У Подполья есть более важные проблемы, чем беспокоиться из-за нейтральной планеты, – заверила его Евангелина. – Когда мы вернемся с вашей информацией, никто не будет интересоваться, откуда она получена. И никто, кроме нас, не будет знать о детях Шеннона.
Все посмотрели на Тоби, который тяжело вздохнул, а потом пожал плечами:
– Это был бы классный материал, но я боюсь, его придется положить на полку, пока можно будет его показать без риска. Это будет не первый репортаж, который я похороню. Верно, Флинн? Так что никто не будет знать.
– Неправда! – раздался голос Джулиана. – Руководство Империи будет знать, потому что я им доложу. Я им доложу обо всем.
Он резко встал, отбросив стул, и дезинтегратор у него в руке смотрел точно на Харкера. Лицо его исказилось улыбкой, в которой не было ни капли веселья. И голос его звучал странно, форсированно:
– Никто не двигается, или Харкер умрет. До того, как Финли меня спас, мнемотехники внедрили мне глубоко в мозг одного из червей Червемастера с запрятанной инструкцией. Она такова: уничтожать все, что реально угрожает Империи. Харкер со своей армией активизировали этого червя и его программу. Вставай, Харкер. Ты возвращаешься со мной к Лайонстон. Если кто-нибудь попытается помешать, убью Харкера немедленно.
Все игрушки стояли и колебались, не зная, как поступить, чтобы не погиб их вождь. Рука Джиля потянулась к оружию, но Финли его остановил. Так рисковать было нельзя.
– Ты можешь его телепортировать? – спросил Финли сквозь зубы.
– Нет. Его эсперная сила блокирует мою, – тихо ответил Джиль. – Но я вполне могу его подстрелить раньше, чем он спустит курок. Дай мне попробовать.
– Нет, – сказал Финли. – Сначала я попробую другое. – Он возвысил голос: – Слушай меня, Джулиан. Я тебя вытащил из допросных подземелий. Ты не был сломлен. Ты оказался для них слишком силен. Будь сильным и сейчас! Джиль говорит, что твоя сила сейчас сильнее, чем когда-либо. Борись с этим червем! Не сдавайся! Будь самим собой!
Джулиан нахмурился, но его губы безмолвно зашевелились. Рука с дезинтегратором затряслась. Медленно разжались пальцы, и лучевой пистолет упал на землю. На него прыгнул Тоби, и Джулиан, трясясь, рухнул на колени. Игрушки вскинули оружие, но Харкер сошел со своего трона и присел рядом с эспером.
– П-помогите, – произнес Джулиан с крепко зажмуренными глазами. – Он у меня в голове. Он хочет, чтобы я тебя убил. И всегда будет хотеть. Но я не буду...
– Ты можешь стать свободным, – сказал Харкер, наклонившись к Джулиану. – Можешь. Мои дети сломали свои программы, и ты тоже можешь. Будь сильным. Надо только верить.
Спина Джулиана выгнулась в судороге страшной боли. Голова задралась, лицо скривилось в муке. Короткий контакт с Джилем наполнил его большей силой, чем он мог даже себе представить, и теперь он брал ее всю в отчаянной решимости освободиться или погибнуть. Постепенно левый глаз стал выпучиваться, и вдруг из окровавленной орбиты выполз небольшой серый червяк, вытолкнутый из мозга эспера одной только силой воли. Извиваясь, он выпал на пол, и Финли раздавил его каблуком. Джулиан рухнул в распростертые объятия Харкера. Глаз втянулся обратно в орбиту, и Джулиан вымучил улыбку.
– Молодец! – похвалил его Финли. – Я всегда говорил, что в тебе что-то есть.
– Я чуть не сдох, а этот придурок шуточки отпускает, – сказал Джулиан. – Дайте ему за меня по шее, кому ближе.
Все засмеялись, даже Джулиан, когда все повернулись дать Финли по шее.
Так закончилась экспедиция в Мир Шеннона, по ошибке названный Хацелдама – Арена Смерти. Люди и игрушки устроили праздник на всю ночь с песнями и танцами у костров, в случайных бликах лунного света, из которого появлялись лесные крылатые призраки со своей бесконечной песней. Танцевали, взявшись за руки, Плюшевый Медведь и Морской Козел, наконец-то узнавшие о себе правду. А Хэллоуини, мальчик-скелет, сидел на троне Харкера, барабаня по дереву костяными пятками и мечтая, как это будет – быть больше, чем просто мальчиком.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
