Сергей Мельник - Барон Ульрих
— Ворота открываем? — Уже спускаясь, спросил он.
— Нет. — Я устало повел плечами. — Пока рано, пусть хотя бы потрудится брови нахмурить, а то как-то несолидно получится.
Получилось более чем солидно, еще на подступах к стене, метров за пятьдесят «Мак» стал писать с мага плетения, укладывая в память узоры. Сам я также внимательно его рассматривал, узнавая часть энергетических компоновок в построении заклинаний любимого мною мага-воздушника Эббуза. Да, именно воздух каким-то замысловатым узлом господин Герхард сейчас вязал силовыми нитями, выставляя как линейно, так и структурно замкнутые блоки задач. Мастер, действительно мастер, никакой цепочки и ниточки, как привык делать я. С таким узором, наверно, не один час придется возиться даже сэру Дако, а уж я так и подавно тут бессилен.
Легкий ветерок качнул волосы у меня на голове, порывом свежести возвестив о том, что маг дошел до контура формирования объекта либо же явления. Господин Герхард неожиданно резким росчерком, словно блоха с собаки, по пологой дуге, но необычайно быстро взвился в воздух этаким метеоритом, с погашением энергии уже на стене, и скакнул в мою сторону.
— Здравствуй, юноша. — Оказавшись в долю секунды мало того что на стене, но и в каких-то нескольких метрах от меня, он заставил вздрогнуть всех, я же от удивления даже невольно подался на пару шагов назад. — Рад видеть перед собой талантливого инициата, который в столь юные годы уже доставляет столько хлопот окружающим.
— Эм-м. — Я учтиво поклонился, пытаясь совладать с растерянностью и испугом. — Вы мне льстите, мастер, какие ж тут хлопоты? Сплошная суета в базарный день. Надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии немного перекусить со мной?
— Смело! — Он весело мне подмигнул, потрепав по голове. — А главное, разумно! Молодец, мальчик.
Слуги, пыхтя и краснея, с трудом втащили на стену круглый дубовый столик, тут же накрывая его белоснежной скатертью и сервируя золотыми тарелками, давая нам время внимательней присмотреться друг к другу.
То, что было принято мной за избыток веса, оказалось чистой воды мускулатурой, Герхард Доу был самый натуральный Арнольд Шварцович Негер! Вблизи он внушал невольное уважение мощным размахом грудной клетки и дутыми шарами мышц на руках. Да уж, не говори «гоп», пока маг к тебе не запрыгнет! Толстяк не толстяк, а то, что я принял за бижутерию, вообще оказалось нашитыми стальными бляхами доспеха. Издалека путаницу внес его широкий голубой плащ, скрадывающий нюансы.
— Прошу вас, господин Герхард! — Я жестом предложил ему выбрать место за столом. — День только начался, а вы уже в заботах. Надеюсь, не слишком вас утомил переход к Руате, я так понимаю, вы прибыли вчера вечером?
Ух, а глазищи у него какие — тяжелые, темно-темно карие, знаете, такие, в которых даже черноту зрачка не рассмотреть. С таким в гляделки не поиграешь, у него гляделки получаются в сумме как бы больше.
— Да нет, ничего утомительного. Правда, я изначально подозревал, что ваш капитан — всего лишь приманка, но барон Когдейр слишком самонадеян. — Он уселся за стол, тут же без церемоний отломив себе половину запеченной утки и сграбастав в тарелку кусок еще теплого хлеба. — Хороший ход, барон! Поздравляю, сыграли вы просто замечательно.
Усаживаясь напротив него, я предпочел начать с глиняного горшочка с тушеными грибами, дополняя это жареной колбаской, отдавая также должное свежему хлебу.
— Спасибо, — кивнул ему я, прожевывая.
— С Гердскольдами, конечно, подлый прием вы провернули, натравив их на нас, но, право слово, сделано было тоже мастерски! — Черные бусины глаз внимательно следили за каждым моим действием.
— Как говорится, на войне все способы хороши. — Я постарался не покраснеть от стыда, так как то, что я так мастерски совершил, было сами знаете чем.
— Страшно было в Норвшлице? — Он отложил утку, становясь серьезным.
— До конца жизни хватит. — Я тоже был серьезен, выдерживая его взгляд.
— С Кугерматом смешно получилось. — Он вновь вернул улыбку, опять принимаясь за еду. — А вот Руата — это ошибка.
— Думаете? — Я задумчиво помахал в воздухе куском колбасы. — Мне, наоборот, показалось, что здесь я по-настоящему набрал обороты.
— Хочешь со мной потягаться? — Он даже рассмеялся.
— А что, думаете, не потяну? — Я как бы оценивающе, но меж тем с улыбкой осмотрел его снизу вверх.
— Ты ведь понимаешь, что здесь и сейчас я захватываю крепость и убиваю твоих солдат? — Никакой иронии, холодная констатация.
— Конечно, конечно, дорогой мой господин Герхард! — Я постарался сделать как можно более печальное лицо. — Война, она такая штука, без жертв никак.
— Учти, купить меня также не получится, так что не оскорбляй меня даже мыслью о деньгах. — А ведь ему самому дико интересно, что же я задумал!
— Даже мысли такой не было! — заверил я его. — Даже больше вам скажу: расценив ход наших боевых действий, полностью осознав мощь, выдвинутую против меня, готов без отлагательств приступить к акту капитуляции.
— Сдаешься? — В его голосе проскочила нотка разочарования.
— Конечно, сдаюсь. — Я перешел к травяному сбору, выбирая себе сладкую сдобу. — Надеюсь, вас не затруднит передать барону Когдейру, чтобы он составил акт, по которому мы будем взяты в плен?
— С чего ты взял, что кто-то будет составлять какой-то акт, гарантируя тебе неприкосновенность? — Он откинулся на спинку стула, жалобно скрипнувшего под его весом. — Я просто раскатаю тебя и твоих солдат, не оставив здесь камня на камне.
— О, господин Герхард, вижу, вы бывалый и старый солдат, прошедший не одно поле битвы.
Он поморщился, но проглотил это.
— Но, увы, с этого момента мечи отправляются в ножны. Речь пойдет о деньгах.
— Ты про казну Норвшлица? — кивнул он своим мыслям. — Нуггет вернет ее, взяв тебя в плен.
— Пусть даже так, но вы были не правы в своих заключениях о начале войны. — Я отсалютовал ему чаем.
— Что это значит? — Взгляд стал колючим, он весь подался вперед.
— Это не капитан был приманкой. — Я улыбнулся во все свои зубы, сколько их там уже было. — Думаю, эта информация уже к обеду, может, к вечеру дойдет до вас.
Повисла пауза, в течение которой я успел прикончить две булочки, а его лоб — раз десять сморщиться и распрямиться в тягостных думах.
— Где? — Он потянулся всем телом, поднимаясь из-за стола.
— Прииски… — Я не стал вставать, чтобы проводить его.
— Ах ты ж… — Он сжал и разжал свои огромные кулаки. — Больше недели ходу теперь до них! Каков хитрец!
