Робин Хобб - Корабль судьбы (Том I)
— А я с тобой не согласен, Лавой. Верно, я вручил ему свою жизнь. Но именно это я и делал с первого дня нашего плавания. Есть дружба, которой очень мало дела и до сумасшествия, и до здравого смысла. А теперь, коль скоро ты высказал свое мнение об умственных способностях своего капитана и о надежности его корабля, иди-ка ты досыпай, пока не началась твоя вахта! Назавтра у меня будет для тебя особое поручение, и оно вряд ли покажется тебе легким. Спокойной ночи!
Лавой удалился не сразу. Совершенный вдруг вообразил себе старпома и капитана в виде двух великолепных, мужественных драконов. Вот они стоят друг против друга, оскалив смертоносные зубы, чуть приподняв крылья и изготовив длинные, мощные шеи для разящих ударов. Однако на сей раз задира первым отвел взгляд, опустил голову и свернул крылья. А потом тихо ушел, показав — пускай неохотно — свою подчиненность. Главный самец проводил его взглядом. Интересно, переливались ли глаза Брэшена, мерцали ли торжеством? Или он знал, что бой на самом деле не выигран, а только отсрочен?
Якорь был брошен задолго до рассвета. И рокот цепи, убегавшей в клюз, стал самым громким звуком, который они произвели за все время пути. Корабль тихо-тихо вполз в гавань и занял место чуть поодаль от трех других судов, стоявших на рейде. У тех на борту никто так и не всполошился. Горе вахтенным, проморгавшим появление чужака! Уж верно, капитаны сурово с них спросят.
Брэшен убрал вниз всех своих людей за исключением тщательно отобранной стояночной вахты. Потом позвал на ют своего второго помощника.
Капитан стоял у фальшборта и смотрел на берег, на огоньки Делипая. Туман перетекал и клубился, и огни мерцали и подмигивали, словно желтые глаза какого-то существа. Один из огней немало удивил Брэшена. Он горел ярче других и находился гораздо выше всех прочих. Неужели кто-то повесил зажженный фонарь на макушку дерева да там и оставил? Предположение было дурацким, и Брэшен отбросил его. Наступит рассвет — небось сразу все выяснится.
Разброс прочих огней мало соответствовал его воспоминаниям о пиратской столице, но, вероятно, опять-таки всему виной был туман. Итак, он снова был в Делипае. И вновь убеждался, что пакостная клопиная дыра бодрствовала круглые сутки. Слуха Брэшена достигали нестройные обрывки песен, исполняемых вдрызг пьяными голосами, собачий лай, отличавшийся примерно такой же мелодичностью, веселые вопли. Брэшен зевнул, гадая, а не придавить ли хоть немного, перед тем как во всей красе явить себя, Совершенного и свою команду пред изумленные очи жителей Делипая?
Босые ноги прошуршали рядом по палубе.
— Ее нет здесь, — прошептала Альтия разочарованно. — По крайней мере, никаких следов ее присутствия в гавани я не заметила.
— А я, собственно, и не ждал, что мы вот так сразу увидим «Проказницу» у причала, — сказал Брэшен. — Рассчитывать на подобную удачу — это, знаешь ли… Но она точно была здесь, когда я прошлый раз сюда угодил, и это значит, что она наверняка здесь снова появится. — Туман был неплохой защитой от нескромных глаз, и он отважился взять ее за руку и притянуть ближе. — А ты, я смотрю, успела себе навоображать? Надеялась, что мы прямо сегодня застанем ее здесь и исхитримся как-нибудь умыкнуть без драки?
— Верно, детские сказки… — согласилась Альтия. На миг она прижалась лбом к его плечу, и Брэшен аж застонал про себя от желания и невозможности крепко обнять ее и больше не разжимать рук.
— Стало быть, и я впал в детство, — сказал он, — потому что, если честно, в глубине души я надеялся примерно на то же. Глупо, да? Когда это у нас с тобой хоть что-нибудь получалось так легко и быстро?
Альтия со вздохом выпрямилась — и отстранилась. Сырая ночь сразу стала очень холодной.
— Альтия… — тоскливо проговорил Брэшен. — Как ты думаешь… хоть где-нибудь, хоть когда-нибудь… будет ли у нас с тобой все просто и ясно? И я смогу пройти по улице с тобой под руку, ни от кого не скрываясь?
Она ответила, помедлив:
— Так далеко в будущее я никогда еще не заглядывала.
— А я заглядывал, — отозвался Брэшен со всей прямотой. — Я представлял себе, как ты капитанствуешь на «Проказнице», а я по-прежнему занимаюсь «Совершенным». Вот был бы достойный конец всем нашим мытарствам, а? Ну а потом я начинаю себя спрашивать: и что в том хорошего? Где будет наш дом? И когда он будет? И будет ли вообще?
— Ну… Мы можем разом причалить в одном и том же порту.
Он покачал головой.
— Мне этого недостаточно. Мне хочется, чтобы ты все время была со мной, рядом.
— Брэшен, — тихо проговорила она. — Понимаешь, я не могу позволить себе сейчас об этом задумываться. Я отваживаюсь строить планы лишь на ближайшее будущее. А они связаны исключительно с судьбой моего семейного корабля.
— Боюсь, что у тебя всегда будет так. У тебя всегда на первом месте будет твой корабль, — сказал Брэшен. И поймал себя на том, что заговорил точно ревнивый любовник.
Альтия, похоже, почувствовала то же самое.
— Слушай, надо ли нам сейчас все это обсуждать? Может, удовлетворимся пока тем, что имеем, и не будем загадывать о завтрашнем дне?
— Вообще-то вроде как мне полагалось бы подобным образом рассуждать… — буркнул капитан. — Что ж, догадываюсь, ничего другого не остается, как удовлетвориться достигнутым. Краткие моменты… краденые поцелуи… — Он криво улыбнулся. — Будь мне сейчас семнадцать, я, вероятно, треснул бы от восторга: ах, какая романтика… тайная страсть на борту корабля!!! Туманная ночь и тайные объятия на юте…
Быстро шагнув, Брэшен сгреб Альтию в охапку и жадно поцеловал. Она не вздрогнула, не воспротивилась, даже не удивилась: уж не ждала ли она, что он именно так и поступит? Она прижалась к нему, со всей нежностью отвечая на его поцелуй. Брэшен чуть не умер на месте от желания подхватить ее на руки и унести к себе в каюту. Он оторвался от ее губ и кое-как отдышался.
— Я больше не тот глупый мальчишка, — сказал он. — И все равно с ума схожу — сил нет. Вот только хочу теперь совсем другого, чем тогда. Никакого томления, ревности, ссор… Никакой игры в прятки. Надоело скрывать, что я чувствую. Мне хочется радоваться и гордиться оттого, что ты — моя, и хочется, чтобы все это сознавали. Чтобы ты была со мной в постели каждую ночь. А поутру — за одним со мною столом. И чтобы знать наперед: пройдет много лет — и, если я окажусь где-то на другой палубе, в чужой ночи, ты все равно будешь рядом со мной!
Альтия смотрела на него так, словно впервые увидела. В темноте его черты были едва различимы. Неужели он ее дразнил? Нет, голос звучал слишком серьезно.
— Брэшен Трелл! — сказала она. — Ты что мне, замуж за тебя предлагаешь?
— Нет, — ответил он поспешно. Воцарилась долгая и неуютная тишина. Потом он негромко рассмеялся. — Хотя… Да. Предлагаю свадьбу. Или что-то наподобие того.
Альтия облокотилась на поручни и перевела дух.
— Не устаю удивляться тебе, — сообщила она довольно-таки дрожащим голосом. — И… я… ну… не знаю даже, что и сказать!
У него голос тоже дрожал — как ни старался он изгнать эту дрожь.
— Это, наверное, правильно, потому что я как бы еще не сделал тебе предложение. Но сделаю! Вот завершится все это безобразие — и тут-то я…
— Как только, так сразу, — кивнула Альтия. — К тому времени и я, верно, приготовлю ответ.
Разум ее, впрочем, уже заметался, как если бы отвечать предстояло прямо сейчас. Она отчаянно попыталась задвинуть это новое беспокойство куда-нибудь в дальний угол сознания, твердя себе, что нынче у нее была масса других и гораздо более насущных тем для раздумий… хотя бы из-за них у нее и не трепетала душа так, как от…
Она честно постаралась унять участившееся дыхание, погасить стремление плоти.
— Наши дальнейшие действия? — спросила она, кивая на мутные береговые огни.
Брэшен ответил вопросом на вопрос:
— Кому из наших людей ты доверяешь больше всего? Назови мне двоих.
Это было легко.
— Янтарь и Клеф, — сказала она.
Он невесело хмыкнул.
— Небогато. Я, кстати, выбрал бы их же. А кто у тебя на самом скверном счету? В смысле доверия?
Альтия вновь ответила без раздумий:
— Лавой и Арту.
— Значит, вычеркиваем их из списка тех, кого возьмем на берег. Только учтем, что беду нельзя ни с собой везти, ни оставлять без присмотра на корабле.
«Мы». Ей это нравилось. «Мы»…
— Кто же с нами поедет?
Брэшен ответил сразу:
— Йек, Сайпрос и Керт. Еще надо бы взять кого-нибудь из бывших рабов: пусть все видят, что у нас смешанная команда. Этих выбирать придется тебе. — Брэшен задумался. — Лопа я оставляю на попечении Янтарь. Хаффу скажу, чтобы он во всем поддержал ее, если попросит. А ей — в случае, если что-нибудь стрясется, на корабле или с кораблем, пускай Лоп сразу прыгает в шлюпку и ломает весла, но как можно скорее доставит Клефа на берег.
