Дмитрий Щербинин - Пронзающие небо
Ярослав взмахнул метлою, но, так как ещё недостаточно хорошо освоил управление, то перестарался – ступу метнуло метров на сто вперед того места, которое требовалось. Но вот ещё один взмах, и, пронзив тучи, они вылетели в подзвёздное сияние,
Колдунья, не видя поднявшейся над тучами ступы, распахнула широченную свою, громадную пасть, метнулась на ненавистного ей старца, намеревалась его проглотить.
– Давай… – тихо прошептала Оля, и крепко обняла Алёшу – прильнула к его устам своими…
Ярослав что было сил взмахнул метлой, и сам, чтобы не вылететь от встречного ветрового потока, пригнулся. Ступа метнулась стрелою, с грохотом рассекая воздух, врезалась в голову Снежной колдуньи, когда она была всего лишь в нескольких метрах от Дубрава!.. Ступу несколько раз стремительно перевернуло – было несколько страшный мгновений, когда они повисли вниз головами, и только каким–то чудом, упираясь локтями в гладкие борта, смогли не только сами удержаться, но ещё и Алёшу удержать, а Ярослав осторожно повел метлою, и ступа развернулась в нормальное положение.
Оглядевшись, они увидели, что от удара голова Снежной Колдуньи рассыпалась в несколько клубящихся вихрей, которые однако ж сцеплялись уже в прежние свои очертания: в серебристом сиянии звёзд это было действительно прекрасным зрелищем (вот уж действительно редкость, чтобы от Снежной Колдуньи исходило что–то прекрасное!) – они подобны были туманностям, казалось, что каждая снежинка – это загадочная, манящая звезда. Но ребятам некогда было на это любоваться, одновременно вымолвили они одно имя: «Дубрав» – и быстрее ветра ураганного, прорезая облачные толщи, устремились ловить его
И в это же самое время с земли навстречу им поднимался корабль Снежной Колдуньи. Дело в том, что он, разогнавшись до скорости запущенной стрелы, врезался в лес неподалёку от поляны Яги. Корабль остановился на самом краю поляны, и ревел, и брызгал молниями, и исходил нестерпимым холодом. Яга, которая до этого пыталась отогнать чудищ от входа в подземной царство, чтобы они помогли ей в мщении, сразу завопила:
– А–а–а! Вот наконец – заявилась! Снежная колдунья – долго ж тебя ждали!.. Пораньше–то не могла прийти?!..
Однако, видя, что никакой Снежной колдуньи на корабле нет, она ещё сильнее принялась размахивать ручищами, и ручищи её разрослись метров на десять, она подталкивала чудищ к кораблю и вопила:
– Скорее – на борт! Догоним дерзновенных! Накажем их примерно!
Чудища подчинялись ей, и вот стали карабкаться на борта. Вот палуба заполнилась – Яга взобралась последней, и заняла место у руля – она быстро смекнула, что здесь к чему, дёрнула рычаг, и вот корабль, загудев сильнее прежнего, начал подъём. При этом те из чудищ, которые могли только ходить, и ненавидели всех летающих, завопили в ужасе и гневе, принялись размахивать своими конечностям, требовать, чтобы их высадили на землю.
Яга высматривала ступу.
Ага! Вот – увидела! Сначала вырвалась из завесы туч фигурка некоего старика, а потом и ступа за ним метнулась, приноровилась к его падению, руки встретились, подхватили – в это мгновенье Яга замедлила движение корабля, заорала на чудищ:
– Ну, и что ж вы стоите, остолопы окаянные?! Прыгайте на них – хватайте!
И действительно – нашлось несколько таких отчаянных чудищ, которым хотелось выслужиться перед Ягой, и они прыгнули – Ярослав вовремя отдёрнулся метлой – ступа отдёрнулась и чудища полетели вниз, на направленные в них словно пики, вершины деревьев.
Тут Яга пришла в такую ярость, что решилась хоть и ступу расколоть – лишь бы только изничтожить их, и она рванула рычаг до предела, так что корабль буквально взвился в небо.
За мгновенье до этого старец Дубрав приметил, что прямо над их головами пелена туч начинает стремительно выгибаться вниз, к земле – уже хлестнуло оттуда смертоносное сияние снежной бури – Старец проговорил не терпящим возражение голосом:
– В сторону. Быстро.
Ярослав что было сил махнул метлой – ступа, перекувырнувшись в воздухе, отскочила, встречный ветрило едва не вышиб их – но по крайней мере это их уберегло. На том месте, где были они до этого за мгновенье, с огромной скоростью, подымая волны ледяного воздуха пронёсся корабль бурь, а навстречу ему, из тучевой завесы, наполненная ледяной ненавистью, вся сотканная из плотнейшего льда, вырвалась Снежная Колдунья, в ярости своей разросшаяся едва ли не больше самого корабля. Ни Яга, ни Снежная Колдунья не успели ни остановиться, ни развернуться.
Треск! Грохот! Столкновение двух громад! Воздух наполнился смертоносными ледяными иглами; и, хотя ступа отлетела уже на значительное расстояние, одна из этих игл впилась в её борт, пронзила насквозь, так что повезло ещё, что не задело ничьей ноги, а ступа покрылась трещинами, и стала падать к земле.
– Ну, вот и налетались. – мрачно проговорил Ярослав.
И Снежная Колдунья, и корабль со всеми чудищами и Ягой слиплись в бесформенную ледовую глыбу, устремились к земле.
Спустя несколько мгновений произошло столкновение – земля вздрогнула, а глыба раскололась на тысячи обломков. И долго ещё вспоминали эту ночь жители окрестных деревень – приговаривали: «Вот нам ночь Большого Полнолуния выдалась – ночь так ночь – так нечисть вопила, что едва наши дома не поломались, и так земля подскакивала, что да ж и изумительно как не раскололась!..»
А пронзённая леденящей иглой ступа всё падала к земле; Ярослав отчаянно взмахивал метлой, всё пытался остановить – ступа вздрагивала, падение замедлялось, но не останавливалось; их несло на окраины поляны, над которой некогда высилась изба Бабы–Яги. Сцепленный со Снежной Колдуньей корабль рухнул неподалёку, и смертоносные ледовые иглы, которые разлетелись от него пронзили не только многие деревья, но и волков – теперь они обледенелыми холмиками виднелись со всех сторон. Также значительное число этих стрел вонзились и в частокол, так что он теперь буквально был утыкан ими, а в некоторых местах, и проломился…
Но вот столкновение! Ступа моментально раскололась, а метла, которую Ярослав выставил в отчаянной попытке хоть немного уменьшить силу удара, с треском переломилась, и таким образом, последнее способное их поднять в воздух средство было сломано. Их швырнуло сначала в воздух, потом бросило на землю; и понесло, и закружило с такой скоростью, что ничего не было видно, но в каждое мгновенье можно было ожидать смертоносного удара; Оля и теперь не выпускала Алёшу, приникла к нему в поцелуе…
Они не напоролись ни на одну из ледовых игл, которыми была утыкана поляна, но когда, презирая боль в отшибленных боках, приподнялись, то обнаружили, что со всех сторон наступают на них волки: да – и сейчас, после всех этих встрясок, разрывов и воплей, потеряв действительно многих, стая не разбежалась – напротив – с каждым мгновеньем всё сильнее, с большим неистовством распылялась в них жажда убийства. Да как же так – уже утро скоро, а они ещё не испробовали человечьей крови! О – они чувствовали смерть – смерть кружила подле них; смерть ледовыми вихрями кружила над сотнями обмороженных тел тех, кто когда–то был частицами их стаи.
