Лев Жаков - Аквалон
Вскоре выяснилось, что юнга прав и на берегу под холмом никого нет, хотя примятая трава и сломанные ветви кустов свидетельствовали о том, что недавно здесь пряталась засада.
– Вы видели: он не погиб, – сказала Арлея, когда все матросы очутились на берегу. – Эти амазонки или кто они… в общем, эти женщины схватили его и поволокли, понесли над головами – живого. Капитана надо спасти.
Как и в первый раз, ответом ей стали лишь угрюмые взгляды да невнятное бормотание.
Тент сломался, большую часть весел унес поток, кроме того, где-то образовалась прореха, сквозь которую внутрь проникал эфирный пух. Пока матросы выволакивали лодку подальше на берег, к Арлее подошел Лиг. Оглядев холм и окружавшие его джунгли, боцман пробурчал:
– Как бы там ни было, ваш’милость, наверх подняться надо. Покойнее будет.
С этим девушка вынуждена была согласиться, и вскоре уже часть матросов волокла лодку, а другие – ящики и мешки. Боцман с юнгой шли по сторонам, охраняя, ну а сама Арлея взялась за пушку-горлянку Смолика. Хоть и с большим трудом, она сумела поднять ее, обхватив обеими руками, прижала к груди, будто не по годам тяжелого ребенка, потащила следом.
На вершине, поросшей желтой от жары травой, торчали две пальмы; между их крупными листьями виднелись волосатые спелые кокосы. Моряки вбили в землю четыре крепкие толстые палки с расщепленными концами, приподняли и перевернули лодку, освобождая ее от проникшего внутрь пуха. Затем положили бортами на колышки и принялись озираться с угрюмым видом.
Они вдруг напомнили хозяйке торгового дома стадо напуганных и ставших от этого еще более упрямыми баранов, неспособных на самостоятельные решения, если только те не продиктованы трусостью – то есть без команды не способные ни на что, кроме бегства. Арлея встала посреди вершины, возле пальм. Где в этих лесах искать Смолика? Ведь вокруг настоящие облачные джунгли! Капитана не найти, никто не знает местности, опасностей, которые поджидают… И чтобы заглушить голос разума, она громко сказала:
– Я не бросаю своих людей! Если я так поступлю, значит, и вы больше не сможете доверять мне. Капитан был жив, когда мы видели его в последний раз, и мы должны догнать тех, кто его утащил. Это какие-то… какие-то женщины, – добавила она презрительно.
– Серапихи! – возразили ей с ужасом в голосе.
– Ну так что? На реке они напали неожиданно, но в обычном бою мы победим их. Они дикарки, у них нет нормального оружия… Эй, вы все, слышите, что я говорю?!
Они слышали, но никто не желал идти спасать своего капитана.
– Возвращаться надо… – пробормотал наконец тот матрос, которому Арлея дала пощечину внизу. – Назад против течения плыть…
– Ваша милость! – произнес вдруг Эрланга и шагнул к ней. – А я с вами пойду.
– И я, – проворчал боцман. Сделав шаг вперед и повернувшись к морякам, он добавил: – У тех баб токмо дубинки были да копья с наконечниками каменными. Мы с ними сладим.
Арлея кивнула им и посмотрела на остальных. Видно было, что никуда они не двинутся – ни сейчас, ни позже, когда оправятся от страха. Двое получили ранения в плечо и руку, еще один обмотал кровоточащую голову грязной тряпкой.
– Тогда соберите все, что надо, – велела девушка боцману. – Мы можем их сразу нагнать, а можем и долго идти. Возьмите еды, горючий песок, патроны, дробь, веревку с ножами…
– А мы как? – спросил тот же матрос.
– Оставим вам еды, но мало, – отрезала Арлея. – Вы будете ждать нас здесь и охотиться.
Открыв ящик с нарядами Тео Смолика, девушка взяла оттуда треуголку для защиты от жары, а еще так называемый оружейный ремень, то есть кожаный пояс размером чуть ли не с корсет, на котором уместилось множество крючков, петлей, чехлов и даже несколько железных зажимов.
Она встала над отвесным склоном, мимо которого текла река. Вокруг раскинулось зелено-желтое пространство: шелестела на ветру листва, колыхались лианы, перелетали между ветвями птицы с ярким оперением, и какие-то опасные твари наверняка бродили в чаще, выискивая добычу… И где-то в нем, в этом удушливом, жарком и влажном лабиринте джунглей, исчезли странные женщины с перьями в волосах и грубо нарисованными красно-синими узорами на лицах.
Кольцевая цепь гор, к которой текла речка, была примерно в двух танга впереди; берег Гвалты, бухта и корабль остались далеко сзади. Арлея повернулась, щурясь, поглядела на север. Дикарки поволокли Тео Смолика прочь от центра острова, но не в сторону берега, а в глубь джунглей. В том направлении, далеко от холма, среди густой зелени виднелось нечто непонятное.
– Эй! – позвала она. – Труба не утонула? Подзорная труба есть, спрашиваю?
– Нет! – откликнулся наконец Лиг. – Унесло, ваш’милость…
Она приложила ладонь ко лбу, вглядываясь. Посреди лесного океана торчал будто утес из очень светлого камня, необычной сложной формы, узкий и сильно наклоненный. На вершине его что-то поблескивало, то угасая, то разгораясь, как если бы большое зеркало отражало лучи светила, медленно поворачиваясь… Нет, без подзорной трубы Арлея не могла понять, что это, но, кажется, амазонки поволокли Смолика именно в том направлении.
– Готовы, ваш’милость, – донеслось сзади. Она повернулась.
Одни матросы, кое-как пришедшие в себя, стали раскладывать ящики и мешки, проверять огнестрелы, другие с растерянным видом слонялись по склону. Боцман и юнга стояли в стороне, с котомками на плечах, обвешанные пистолетами и ножами, а Лиг к тому же еще с саблей и двумя ружьями за спиной. Эрланга снял рубашку, обнажив широченные плечи и поросшую густыми волосами грудь, похожую на куль эфироплана, и соорудил нечто вроде туахи на голову. Пушку он положил на плечо, будто короткое копье, придерживая ее одной рукой. На поясе сбоку висел мешок с горючим песком.
– Ты сможешь тащить ее? – спросила Арлея уважительно, и он застенчиво кивнул. – А стрелять чем будешь?
– Здеся… – юнга хлопнул свободной рукой по мешку, – два ядра положил. Опосля можно камнями будет…
– Ладно. – Она повернулась к матросам, которые все как один уставились на нее, и ткнула пальцем в того, кто на отмели получил пощечину, а после говорил больше других. – Ты! Твое имя?
– Так Шипер же, ваша милость, – удивленно откликнулся он.
– Остаешься за главного. Все остальные – слушаться Шипера, ясно? Вы дождетесь, когда мы вернемся вместе с капитаном. Обязательно дождетесь, да?
Говоря это, она смотрела в глаза новоявленного командира, и в конце концов тот смущенно кивнул, покосившись на остальных, произнес:
– Так, ваша милость. Здесь будем, никуда не уйдем, пока вы не возвернетесь.
– Хорошо. Разбейте лагерь на этой вершине. От холма никуда не уходить, пока мы не появимся. Я хочу к ночи успеть или к завтрашнему утру, но вдруг задержимся… А вы чтобы ни шагу отсюда, ясно это? Конечно, вы можете, как только мы уйдем, лодку вниз стащить, сесть и уплыть. Но учтите: я на Да Морана вернусь рано или поздно. И тогда вы там уже жить не сможете. Ни один торговый дом, ни один капитан вас не наймет, потому что все узнают, как вы со своей хозяйкой обошлись. А если дождетесь нас, тогда, как вернемся, получите каждый на монету больше того, что я вам уже обещала. Все поняли? Я спрашиваю, вы все поняли? – повысила она голос, и тогда Шипер сказал:
