Александр Важин - Властелины дорог
– А то. Зови Томбо и айда к нашему шатру.
Солдатскую пайку отложили, молодой найт достал из коляски запасы из харчевни.
– Вы нас подкармливали, теперь наш черед спасать вас от голодной смерти, - сказал Шура, раскладывая на холстине сыр, колбасу, масло.
Толстый деланно скривился.
– И это все? Да я так изголодался на казенных харчах, что мне все это на один зубок.
– Не привередничай, - одернул его Томбо. - Нашей машине легче в битве будет. А то все умчатся вперед, а мы отстанем. Всю славу упустим.
– Главное - не пропустить завтрак, - поднял Юсуф мясистый палец вверх, другой рукой хватая колбасу. - Внал бы, фто так флохо будут ковмить - не прикатили бы фюда, - Колбаса уже исчезла в его большой глотке.
Они заканчивали завтракать, беседуя о предстоящей битве, когда к шатру подошел человек в сиреневых одеждах с желтой бычьей головой на груди.
– Кто найт "Харлея"? - спросил посыльный.
Шура кивнул.
– Тебя требует к себе король Григор Пиер Седьмой.
– Так это ваша Синяя Молния на стоянке?! - удивленно воскликнул Юсуф.
Молодой найт молча поднялся и пошел за посыльным, на ходу размышляя. Что королю Баделенда могло понадобиться от простого найта? Таких здесь больше двух тысяч.
Шатер для Григора Пиера Седьмого натянули огромный. Сиреневый конус возвышался над мотоциклами зализанных форм, над шатрами, над всем лагерем. Знамя такого же фиолетового цвета с желтой бычьей головой трепетало на ветру.
Посыльный прошел мимо стражников-гвардейцев, откинул большой полог, исчез внутри. Спустя несколько минут он снова возник на входе и пригласил найта внутрь.
Шура выдохнул и решительно шагнул в пасть шатра.
Внутри под сводом горело несколько фар, освещая убранство королевского жилища. И при их свете молодой найт впервые увидел короля.
Глава династии Пиеров сидел на мягком стуле, закинув ногу за ногу. Сиреневая мантия подбита мехом оссийского барса, на голове высится корона, исполненная в виде бычьей головы. На венце поблескивают красным цветом глаза-рубины, сияют золотые рога. Из-под короны выбиваются светлые курчавые волосы, слегка прикрывая вертикальные морщины на лбу.
Король тонкими губами жевал виноград, длинными пальцами отрывая ягоды от кисти на серебряном подносе. Пиер Седьмой старался казаться полным величавости и силы, но его выдавали глаза - в них жило беспокойство.
Около Григора сидел кряжистый мужчина в простой одежде - штаны и рубаха, обычная серая куртка, ботинки из мягкой кожи. На его непокрытой голове жесткой черной щеткой дыбились волосы, из такой же поросли состояла борода, закрывающая почти пол-лица, и кустистые брови, нависающие над пронзительными глазами.
Третьим скромно примостился Вайс.
Шура склонил голову и молча ждал. Король внимательно смотрел на вошедшего найта, продолжая отрывать виноградины от кисти и по одной отправляя в рот.
– Выходит, это наш герой?
Голос у короля оказался с высокими нотками, громкий и надтреснутый.
– Да, - сказал Вайс.
– У тебя "Харлей"? - спросил король.
– Да, - ответил Шура.
– Ты скажи, зачем простому бедному найту такой мотоцикл?
Шура промолчал. Что он мог ответить королю?
– Расскажи, как ты получил "Харлей"? - заговорил коренастый. Его голос, несмотря на то, что был глухим и в нем чувствовалась усталость, звучал более властно, чем у короля.
Найт начал излагать о своих приключениях. Рассказал о раненом жреце, о таблетках, о Храме с жилищем "Харлея". Что-то ему подсказывало, что не стоит говорить о допинге и о книге с письмом. Мертвый жрец не проболтается, все можно списать на борнийцев.
– Ясно. Что ты еще видел в Храме? - категорично спросил коренастый.
– Мельницу изнутри. Подземную емкость с бензином.
– Что взял в Храме?
– Бензином заправились.
– Еще что?
– Больше ничего.
– Где взял коляску для "Харлея"?
– У борнийцев отбил.
– Ты убил Линора?
– Я.
– Давай книгу и письмо.
– Вы - Главный Клирик, старший инженер Дромм?
– Да.
– Я… у меня нет. Борнийцы забрали.
– Плохо.
Коренастый замолчал.
– Клирик, вы отберете у него мотоцикл? - спросил король жреца. - Он его получил не по праву. Мы…
Дромм поднял руку и король осекся.
– Мы решим. Иди, - повелительно сказал Старший Инженер.
Когда Шура задумчиво брел по лагерю, его догнал Вайс.
– Учитель, это называется "пожертвовать фигуру"? - глухо спросил молодой найт.
– Если я буду единственным главным игроком с нашей стороны, то мы сыграем так, что такой маневр не потребуется. А если одними фигурами будут играть несколько человек, тогда победит противник, какие бы мы хода не делали. Надеюсь, что король и Главный клирик проявят благоразумие.
– Ведь я же сколько сделал. И они хотят лишить меня "Харлея"? - в голосе Шуры звучала детская обида.
– Я рассказал им про тебя. Король предлагает Дромму забрать мотоцикл и отдать мне или Догеру. Я просил его этого не делать. Но все равно решение - за Дроммом.
– Вайс, неужели жрец главнее, чем король Баделенда?!
Учитель задумался.
– Формально правит король. Но он ничего не сделает без благословения жрецов. По-моему, он даже имеет жреческий сан, но невысокий, не выше инженера. Потому в открытую правит король, а на самом деле все решают жрецы.
– Вайс, откуда ты столько знаешь?
– Живу долго. Не переживай. Я ведь на тебя рассчитываю.
Когда Шура подходил к своему шатру, его терзала жуткая обида.
Как же так? У него могут отобрать "Харлей". Все пропало. Кто катался на такой машине - тот уже не сможет ездить на другом мотоцикле. А как Загги будет горевать - "Планету" потеряли и теперь останутся без "Харлея". Может, жрецы дадут бесплатно другой мотоцикл, но зачем он нужен?
Вот она, цена за повиновение. Лучше бы они с Загом не приезжали сюда. Катались бы сами по себе.
Шура сжал кулаки. Пока жрецы вкупе с королем принимают решение, он и рулевой могут сбежать. "Харлей" никто не догонит, даже жреческий мотоцикл вряд ли потягается с ним в скорости. Только вырваться на дорогу - и тогда ловите ветер в чистом поле.
И плевать на немилость жрецов. Бензин обеспечат борнийцы, а если их все же выгонят, тогда найтам Баделенда придется делиться запасами горючего.
Нужно хватать рулевого и драпать, пока еще есть время. Пусть эта война проходит без них.
Вместо Зага Шура встретил у своего шатра принцессу.
Она стояла, скрестив руки на груди, в простом зеленом платье с длинным подолом. Полная губа прикушена, лицо серьезное, озабоченное, словно у нее забрали любимую игрушку. Роскошные волосы собраны в тугой пучок, стянутый серебристой сеточкой.
