Александр Важин - Властелины дорог
Может, если она будет очень настырной, Шура прочтет ей парочку стихов, сочиненных лунными ночами…
Платье в пятнышках прошелестело мимо. Альбина дарила благосклонные взгляды воинам, а на Шуре даже не остановила глаз. Лишь безразлично скользнула, переведя взор карих глаз на следующего найта.
Шура опешил. Он стоял, словно его окатили ведром холодной воды в то время, когда ему снился дивный сон. А потом все понял. Кто он для нее? Бедный безродный найт. Землепашец, случайно идущий путем Воина. Один из тысяч, что с горящим взором лежали у ее стройных ножек.
Шура с трудом удержался, чтобы демонстративно не плюнуть вслед удаляющемуся платью, развернулся и начал проталкиваться к своему шатру.
Подумаешь, убиваться из-за того, что девка не обласкала взглядом. О войне надо думать. Чем быстрее они разобьют борнийцев, тем быстрее он сможет повернуть копье против Догера. С допингом он в два счета одолеет Красного Волка. Потом гордо посадит Альку на свой "Харлей" и победно прошествует…
Тьфу ты! Вот привязалась, забери ее копы…
В бою его раздирали на две части яростный красный волк и верный мудрый страх. А сейчас Шура метался между головой и сердцем. Разум нашептывал, что ему ни к чему эта избалованная принцесса, что она капризна и глупа. Но сорняк, проросший в его сердце, жаждал увидеть нежность в карих глазах, требовал прикоснуться к нежной коже, взять за пальчики с длинными ногтями, прочесть свои стихи.
Ночью он перечитывал потертые мятые бумажки с буквами, что складывались в нелепые строки. А утром разорвал на мелкие клочки и втоптал в грязь. После того, как увидел, что она ласково воркует с красавчиком из окружения наместника Бримона. Тот был найтом-аристократом, сыном богатого купца, что не боялся садиться в седло.
Молодой найт рвал бумагу и клялся после Догера убить этого хахаля. Он запомнил ветвисторогого оленя на коляске его мотоцикла.
Красивый тотем. Его обладатель и умрет красиво.
– Ну что, устроим скоро борнийцам полный неважнец?
Шура обернулся.
– Чесси! Живой! Живой, охламон.
– А то, хвала Могучему Коммандосу. Ты тоже, вижу, еще бегаешь. Тех, кто прошел школу сержанта Коглина и отведал баберской дубины, не так легко сломить каким-то борнийцам.
– Точно. Какая дорога тебя сюда привела?
– Та дорога, что сейчас гонит сюда остатки королевской армии. Я сейчас вроде сержанта у охламонов. Подрастеряли они свою удаль на войне. Но есть и толковые ребята среди них.
– А, это те пехотинцы, что занимают позицию рядом с нами?
– Да. Вроде как большое рубилово намечается. Если вы подсобите, то мы тоже оторвемся на этих гадах.
– Не любишь ты их, - усмехнулся Шура.
– А за что их любить-то, пособников Шварца Негера? Мне уже надоело драпать от этих проклятущих борнийцев. Раньше я гонялся за баберами. Теперь борнийцы гонялись за мной. Мы славно бились и задали им перцу у Хэдега. Начали гнать понемногу, когда вмешались зеленые найты. Ух, я никогда столько не бегал. Почти всю Плойну сапогами отмерил. Набегался на жизнь вперед. А один, стервец, меня гонял по полю так, будто неразумные ребятишки суслика. Грызун в нору прячется, да его водой выгоняют наружу. А у меня и норы поблизости не было. Пришлось изловчиться и завалить урода. Был он без рулевого, ну я и сшиб его с мотоцикла и вот этими руками задавил, гада.
– И я такое видел. Борнийцы чуют силу и потешаются от своей вседозволенности. Жрецы им не указ, император, наверное, одобряет, вот и измываются над беззащитными. Сила опьяняет похуже водки.
Чесс стукнул кулаком по своей раскрытой ладони.
– Даже баберы так не поступали. Те сразу дадут дубинкой по башке - и всего делов-то. Даже звери так не делают, как делали зеленые уроды. Я видел, как борнийцы одному нашему бензин в нос заливали и ржали до упаду, пока он пузыри пускал.
– Выходит, не зря скольких из них на землю уронил…
– Ты помнишь Бадра, из нашего отряда? Он успел добежать до лесополосы и залез на акацию. Так они, падлы, развлекались, кто первым собьет его с дерева длинным копьем… Уроды. Надеюсь, вы прикроете нас от ихних мотоциклов?
– Мы постараемся.
– Ты, я вижу, сменил мотоцикл, - Чесс провел рукой по седлу "Харлея".
– Есть такое.
– Если мы погоним борнийцев и получится порыться в карманах, то я, может, тоже насобираю золотых и куплю себе мотоцикл. Надоело бегать пешком. Уже хочется попробовать седло. Если не прогуляю денежки, на радостях отмечая победу.
– Знаю я тебя, точно прогуляешь.
– Значит, так и будет.
– Найди меня, когда закончится война. Посидим, выпьем маленько. Прошлое повспоминаем.
– Заметано.
3
Восемнадцать тысяч королевских солдат и почти две с половиной тысячи найтов были готовы двинуться навстречу борнийцам.
Накануне в расположение прибыл король Григор, чтобы лично наблюдать за подготовкой собранной армии.
В сопровождении десятка фиолетовых машин королевский мотоцикл прошествовал по лагерю, а вскоре на самой вершине холма вырос небольшой городок из больших и малых шатров с фиолетовыми знаменами.
В одном из них поселилась принцесса.
Шура лишь издали поглядывал в сторону королевских шатров, охраняемых гвардейцами, но не замечал там ладной фигурки принцессы.
Учебные бои не доставляли радости. "Харлей" перестал тешить. Даже есть толком не хотелось.
Утром они с Загом как раз получили паек и лениво завтракали у своего брезентового жилища кашей с жестким мясом, когда из-за шатров донесся знакомый рев.
– Вы что, совсем уже тут затормозили, проглоты? Да если я так буду питаться, то какой толк от меня будет в битве? Где нормальная еда?
Шура молча отставил миску, поднялся и пошел к палаткам кашеваров.
Там он застал такое зрелище: над худосочным поваром нависло громадное тело, требующее пятерную порцию. Кашевар оправдывался, что еще много таких голодных, что нужно, чтобы на всех досталось. Пузан держал повара за тощие грудки и угрожал продаться борнийцам, если его так будут кормить.
Собравшиеся найты беззлобно подшучивали над толстяком.
– Пусть идет. Он их так объест, что они передохнут с голоду, - весело сказал воин в заштопанной куртке.
Шура протолкался к продуктовой палатке.
– Брат, пойдем к нам. Поделимся своими запасами.
– Шура? - прогремел Юсуф. - Уцелел? Я рад тебя снова узреть.
– А то. Зови Томбо и айда к нашему шатру.
Солдатскую пайку отложили, молодой найт достал из коляски запасы из харчевни.
– Вы нас подкармливали, теперь наш черед спасать вас от голодной смерти, - сказал Шура, раскладывая на холстине сыр, колбасу, масло.
