Майя Зинченко - Монах
– Я не понимаю о чем речь. Где все?
– Помните пожар? Ваши люди погибли, спасая вашу жизнь. Они были преданными слугами, и остались верными своему господину до конца. Похвальная самоотверженность.
– Позовите лекаря…
– Я и есть лекарь. - Клемент стал так, чтобы лучи света упали на клеймо.
– Что это? - старик не верил своим глазам.
– Знак мастера Ленца. Знаете такого? Он представитель солидной уважаемой профессии. Занимается исключительно пытками и казнями.
– Но…
– Мое имя Клемент. Отныне вы в моей власти. Здесь нет людей ордена, и вам некому помочь. Тихо, не волнуйтесь так… - успокаивающе сказал он старику. - Я разрешаю вам еще немного пожить.
– Так это вы написали записку?
– Да, и как видите, я свое слово сдержал. Стараюсь не давать пустых обещаний.
– Где мы? - Эмбр мутным взглядом прошелся по стенам. - Мне знакомо это место…
– Ну, если вы бывали в спальне Луноса Стека, то это, безусловно, так. Вы временно занимаете его апартаменты.
– А куда вы дели Луноса? Что здесь происходит?..
– Он лично предоставил их мне. Очень любезно, с его стороны. Вы не поверите, но он считает, что я лечу вас. Главный Смотрящий знает меня под именем Ульриха, - монах улыбнулся, - того самого магистра некромантов, которого вы так долго ждали. Но некромант не приедет. Он не может, так как у него начались проблемы личного характера. Борьба за власть, знаете ли… Кричать и звать на помощь бесполезно. Хотя, я не думаю, что в вашем состоянии это возможно. Вы слишком слабы, даже шепот отнимает у вас силы.
– Но как вам удалось обмануть Стека?
– Иногда отсутствие магических способностей, можно с успехом заменить хорошими мозгами. Я все продумал до мелочей - и пожар, и свой приезд. Кое в чем мне помогли друзья.
– Зачем вы это делаете? Что, - Эмбр захрипел и замолчал на секунду, - вам от нас нужно?
– Я восстанавливаю справедливость. Только и всего. Вы предали идею ордена и поплатитесь за это. Вы предали Свет.
– Вы - сумасшедший. Так нельзя делать… Вас обязательно схватят.
– Да? И что же со мной сделают? - Клемент в притворном удивлении приподнял брови. - Снова отдадут Ленцу на расправу? Мне уже ничего не страшно. И разве человека, который сумел осуществить все это, - он развел руками, - можно назвать сумасшедшим? Я долго наблюдал за вами, собирая необходимые сведения. Вы оказались уязвимы. Проще всего до вас было добраться изнутри. Неприступный Вечный Храм не такой уж неприступный, если тебе нечего терять.
– Вы монах? - догадался Эмбр.
– Да, у Ленца есть определенное чувство юмора, - Клемент прикоснулся к клейму. - Ведь он мог выбрать любой другой рисунок, но остановился именно на этом. Теперь я принадлежу ордену на веки. Вы довольны?
Эмбр промолчал, отведя взгляд куда-то в сторону.
– Вам, несмотря на тонны лекарств, очень больно. Ожоги сами по себе весьма болезненны, тем более такие тяжелые как у вас.
– Это так… Но какое вам дело? Наслаждаетесь?
– Да, - согласно кивнул Клемент. - Именно наслаждаюсь. Но своими страданиями вы не окупите и десятую часть злодеяний, которые совершили.
Старик сощурился и попытался сложить пальцами какой-то магический знак.
– Бесполезно, - покачал головой монах, - вы слишком обгорели. Вы не можете видеть своих рук, но они в ужасном состоянии. Безуспешные попытки призвать магию, только изматывают вас.
Эмбр прикрыл глаза. Он понимал, что избавления для него нет. Этот страшный человек позаботился о том, чтобы пути к спасению были закрыты. Сколько будет длиться его агония: час, два, сутки? В глазах темнеет. Он не знал, есть ли у него лицо, но, судя по тому, что он ощущал, от него мало что осталось. Запах горелого мяса преследует его, проникая внутрь него с каждым новым вздохом. Тело горит в огне, словно пылающий костер развели прямо на груди. Он умирает, в этом нет никаких сомнений…
Он проиграл в самом конце. Более всего обидно проигрывать стоя на вершине, имея в своих руках огромную власть. К тому же проиграть недостойному противнику. Ничтожный человек, у которого есть только имя, сумел бросить вызов ему - Эмбру, магистру ордену. Он недооценил его… Или переоценил собственную охрану. Выходит, что до этого он жил только потому, что никто не желал достаточно сильно его смерти.
Конечности стынут, он их совсем не чувствует, в отличие от боли, которая сводит его с ума. Он не представлял, что каждая новая боль может быть сильнее предыдущей, и ошибался. Она заслоняет собою все. Как страшно… Как хочется жить! Он должен жить, он не может умереть, ведь он жил всегда…
Что за тени окружают его, подходя все ближе? Наверное, у него что-то с глазами.
– Я умираю… - простонал старик. - Все горит…
– Эмбр, ты рановато собрался покинуть бренно тело. Нам с тобой еще нужно о многом поговорить.
– Уйди, чудовище! Не мучь меня! Нет, постой! Не уходи! - глаза старика расширились и он, немного приподнявшись, стал жадно хватать ртом воздух. - Не оставляй меня наедине с ними.
– Кого ты имеешь в виду? Кроме нас здесь никого нет.
– Они рядом со мной! Нет, не прикасайтесь! Вы пришли за мной, но я не хочу уходить. Уберите свои лапы, не забирайте, не трогайте меня! - завизжал старик, пытаясь отогнать несуществующих монстров.
– Ну вот, снова бред, - пробормотал Клемент. - Пришла пора давать лекарство. Что они в него добавляют? Сильнейший галлюциноген?
– Забери их! Помоги! Они ужасны, они хотят сожрать меня! Забери!!!
Монах, не слушая выкрики магистра, ушел и вернулся через пару минут с темной бутылью, наполовину заполненной успокоительным вперемешку с жаропонижающим. Эмбр не хотел пить, но он насильно влил в него несколько больших ложек лекарства.
Клемент сел на стул и принялся ждать, когда оно подействует. К диким выкрикам больного он относился как к неизбежному злу, которое нужно переждать, а не бороться. У него не раз возникало жгучее желание заткнуть рот Эмбра кляпом, но старик мог задохнуться, и монах не хотел рисковать.
Постепенно магистр перешел с крика на шепот. Теперь он слезно умолял чудовищ не забирать его, уговаривая оставить его в этом мире. Через десять минут стенаний Эмбр затих и Клемент снова вернулся к бумагам из тайника. К папке, где хранились отчеты с подробностями издевательств над местным населением, он больше не притрагивался. Стоило ему взглянуть на нее, как к горлу подкатывала тошнота.
Два часа спустя Эмбр очнулся и попросил пить. Клемент налил воды в чашку и дал ее старику. Тот сделал несколько осторожных глотков и посмотрел на своего тюремщика. Клемента до глубины души поразил ясный, полный страдания, взгляд магистра. Его серые глаза, казалось, заглядывали в самое сердце. За эти пару часов с ним произошла разительная перемена.
