Николай Чугунов - Звездная магия
— Через недельку оклемаешься, — повторил Отец, и по его лицу пробежала тень. Похоже, у него эта ситуация вызывала какие-то мрачные воспоминания. — Оправишься…
* * *«Опустошитель» снова открыл огонь — но сейчас его точность оставляла желать лучшего. Заряды первого залпа разорвались далеко в стороне — обзорный экран едва моргнул. Второй лег несколько ближе, а третий — даже дальше, чем первый — дроид, решив перестраховаться, плавно положил штурвал влево, компенсируя маневр штурмовика. Впрочем, двигаться тот тоже стал не в пример медленнее — штурману без труда удавалось держаться в «мертвой зоне» вражеских батарей.
— Кто-то что-то сделал?
— Ага! — в один голос отозвались Киркс с Готардо. Дроид издал звонкое хихиканье.
— По очереди. Капитан?
— Отключен блок батарейных генераторов и основное питание двигательной группы. В систему управления резервным питанием поставлена закладка, которая раз в секунду перетасовывает пути обхода поврежденных блоков. От этого напряжение в бортовой сети должно…
— Понятно. Готардо?
Архижрец глубоко вздохнул.
— Получилось покопаться в блоке целеуказания. В общем, сейчас для корабельного искина возможность вести огонь куда важнее точности стрельбы. Но полностью отключить артиллерию не удалось — там очень сложная защита, чуть все мозги не сломал.
— Постарайся, а то эта штука сломает нас, — «Опустошитель» лениво дернулся, меняя вектор вращения, но в этом движении уже не было грациозности неотразимого убийцы.
— Не успеет, — Киркс, шумно выдохнув, откинулся на спинку кресла. — Не хватит ресурса. Сейчас он берет питание от резервных батарей, но их в таком темпе надолго не хватит.
— Кстати, да, — подхватил Готардо. — Если я правильно разобрался в сигнальных цепях, резервирование там, конечно, есть, но на работу, когда питания не хватает, они не рассчитаны.
— И? — штурман аккуратно отработал двигателями вверх — больше из предосторожности, чем по необходимости: клякса «Опустошителя» застыла неподвижно, раз в полминуты плюясь в разные стороны радужными залпами. Даже это было хорошим признаком — радуга в разрядах плазмы говорила о том, что орудие, во-первых, перегрето, а во-вторых, напряжение на обмотках возбудителя неравномерно. И то, и другое значило — еще немного, и плазмотрон просто взорвется.
— Искин не в состоянии получить достоверную информацию о корабле. Кстати, как наша межзвездная тяга?
Штурман пощелкал тумблерами на пульте, и гиперпривод радостно подтвердил свою готовность лететь куда угодно в рамках разумного.
— Тогда давай-ка сматываться отсюда, да побыстрее. Датчик давления в реакторе уже зашкалило, — архижрец, пробежавшись пальцами по клавиатуре, вывел на обзорный экран сводку состояния планетарного штурмовика. Большая часть граф сияла алым.
— Елки, что за жизнь, — Киркс лениво ввел в консоль еще одну команду и потянулся всем телом. — Только вот взломали такой шикарный кораблик, так нет…
— А кое-какие врачи говорят, что пристрастие к большим пушкам — признак психического расстройства, — штурман вызвал на экран карту квадранта, где застрял «Улисс». Большая его часть была словно затянута розовым туманом, обозначая непроходимые для полетов районы. Впрочем, как путешественники уже успели убедиться, эти данные оказались чрезмерно пессимистичны. — Ну, смертнички, поехали! Включаю обратный отсчет.
— Меня раздражает твой нелепый черный юмор, — Киркс закрыл консоль, решив, что компьютеры планетарного штурмовика поломаны достаточно, и можно больше не стараться.
— Невосприимчивость к черному юмору — это тоже симптом какой-то болячки, — штурман, врубив общую тревогу, торопливо пристегнулся. — Если желаешь, уточню, какой.
Киркс отчаянно хотел пожелать штурману навечно поломать свой голосовой чип, и никогда не найти замены, но тут гипердвигатель наконец-то сработал. Вселенная со звоном вывернулась наизнанку, и капитан потерял сознание.
* * *Некромант застонав, перевернулся на живот, и его бурно стошнило. Последнее, что у него осталось в мозгу — это рев предпрыжковой сирены, а потом сознание словно бы взорвалось. Чародей осторожно ощупал голову, всерьез опасаясь нащупать костяные обломки, но ничего странного не обнаружил.
— Тебе плохо? — послышался детский голос. Колдун перекатился на спину, встретившись взглядом с обеспокоенной многоножкой.
— А что, собственно, произошло? — голос странно хрипел, словно чародей простыл. Впрочем, это было невозможно — еще в молодости он немного «поменял» свое тело, сделав его несъедобным для любых зараз.
— Ты вдруг вскрикнул и упал. А плохой дядя убежал, — сообщило насекомое.
— Убежал? — некромант не поверил своим ушам. Он с трудом поднялся на ватные ноги и огляделся: стол, за которым профессор изливал душу чародею, оказался перевернут, в углу сиротливо валялся опрокинутый кофейник, а на шершавом кафеле пола исходила паром лужица кофе в обрамлении белоснежных черепков. Амацио иль Геррена — или Мигеля Сандино нигде видно не было. — Зараза…
— Он не болен. Он просто злой, — не согласилась многоножка.
— Это идиома, — чародей сжал кулаки до боли в пальцах. — Зараза. Просто выражение такое. Побудь тут, милая — дяде надо сходить в рубку и там кое-кому кое-что пояснить!
* * *Профессор летел по коридору гигантскими прыжками. Он размахивал руками и утробно хохотал, словно злодей из оперетты. Изрядно поломанная некромантом психоматрица исходила ненавистью, требуя немедленно поквитаться с обидчиком. Здравый смысл, доставшийся в наследство от родной личности, требовал найти укрытие и переждать.
— Я убью его, убью всех, сколько их тут есть! — басил Мигель, но ему вторил баритон Амацио, — Он сильный, ему достаточно косо на меня взглянуть — и я погиб! А он точно будет недоволен, что я сбежал.
— Просто ты трус! Надо было убить его прямо там.
— Там было это… насекомое! Ты видел ее челюсти?
— Все я видел! Это же осирианская многоножка. Она глупее табуретки. Всего-то надо было задурить ей мозги — точнее, то, что у нее называется «мозгами». А ты просто трус.
— Я не трус.
— Трус, трус, — захохотал Мигель. — Ты просто сопляк, потому тебя и отправили в отставку.
— Сам-то хорош, — фыркнул Амацио. — Он и тебя-то поймал.
— Это была случайность. И он еще за это заплатит!!!
— А, так он все-таки сильнее тебя!
— Я этого не говорил.
— Но думал, — Амацио хихикнул. — Мы все-таки в одной голове. Не забывай, дружок.
— Я не желаю это обсуждать, — пробасил Мигель. — Если ты такой умный — то что нам сейчас делать?
