Пол Андерсон - Дахут, дочь короля
Он сидел за элем. По другую сторону стола сидел рыбацкий капитан, явно имеющий некоторый вес, по имени Маэлох. У них завязалась беседа, когда последний, разомлев от сегодняшней погоды, выпил чарку или три. Рядом куртизанка в тонкой прозрачной рубашке, но достаточно обеспеченная, чтобы чувствовать себя уютно, сидела в вызывающей позе и бросала заинтересованные взгляды. Люди были слишком расслаблены, чтобы соблюдать осторожность и реагировать мгновенно. За другим столом играли в кости моряк и четверо ремесленников. Зловоние от огня подслащалось запахами с кухни. Буря грохотала ставнями и гудела под карнизами.
— За кого ты себя принимаешь? — прорычал Маэлох. — У нас в городе найдется побольше дел, чем можно успеть переделать за всю жизнь. Почему рождаются отвратительные слухи?
Ниалл пожал плечами.
— У меня не было возможности услышать, а можно мне было бы узнать сейчас? — коротко ответил он. — Да и что хотите, если за четыре месяца король трижды сражался за свою жизнь, а только что отбыл защищаться от обвинений, выдвинутых ему римлянами, рожденными по-видимому из-за того, что он спас Ис от шаек фоморов? Меня останавливают люди, чтобы об этом поговорить. Поскольку я ничего не слышал, они изливают мне свое беспокойство. Кто-то скажет одно, кто-то другое. Откуда мне знать, чему верить? Я надеюсь, что ты мне поможешь. Ты кажешься нечерствым парнем.
Маэлох печально улыбнулся и провел пальцами по седеющей черной бороде.
— Я парень? — его рот растянулся в улыбке. — Рассказ долгий и запутанный.
— А чтобы он лился свободно, а во рту пересохнет, держу пари, позволь утолить твою жажду, да и мою тоже. Хой-а. — Маэлох уловил в этом голосе то, что прошло через битвы и бури. — Кувшинчик эля и хлеба с сыром!
— Спасибо, — сказал Маэлох. — Понимаешь, я ничего не смыслю в Советах высоких. Но я видел побольше и поинтереснее в жизни, нежели большинство. К тому же, мне посчастливилось дружить с принцессой Дахут, прежде с ее матерью, а потом с девочкой, всю ее жизнь. Скромный друг, да, не то, что вы назвали бы близким, и все же я горд, что могу сказать «друг». Я попытаюсь, чтобы ты уразумел во всех делах, которые я знаю.
Ниалл не сумел полностью скрыть охватившую его тревогу.
— А… королева, у которой нет короля.
Выражение лица Маэлоха стало жестче.
— Стой! Следи затем, что говоришь, скотт. Ниалл потянулся за мечом, которого не носил. Он замер и укротил свой нрав.
— Не будем ссориться. Признаю, что я несведущ. Но ты не забывай, что я король.
Маэлох кивнул, смягчился.
— Так я и думал, судя по тому, как вы себя держите, я не думаю оскорблять, если не оскорбляют меня. Что за племя, и где? — Он допустил, что Ниалл был вождем какого-нибудь туата.
— В Миде, думаю, больше ни одно название не будет вам знакомо, может даже и это.
— О, я знаю о Пяти в Эриу, по крайней мере, а еще больше того о Муму. И мальчиком, и мужчиной я воевал и торговал с твоим народом, и не могу припомнить, когда нам пришлось туже, когда мы разбили их флот так много лет назад, или с тех пор, как они вели с нами торговые сделки.
Ниалл кашлянул. Это дало ему возможность отвернуться и прикрыть лицо, пока к нему не вернулся прежний цвет.
— Не в то горло попало? — спросил Маэлох. — Быстро осуши эту чарку. А вот и заказ.
Восстановив мир, Ниалл сказал.
— Ясно, что ты относишься к той половине людей, которые не желают слышать ничего дурного о госпоже Дахут.
Маэлох посмотрел сердито.
— Лучше бы их было больше половины. — Тон его смягчился. — Милая, окруженная горем девочка. И все же я не могу найти в сердце вины ее отца. Нам остается лишь надеяться, что они как-то успокоятся, хоть я и мало верю в счастливый конец.
— Тогда расскажи мне о ней. Всю правду, все, что тебе известно.
Маэлох пригляделся сквозь волнистое мерцание пламени.
— Откуда твое любопытство, приятель? Ниалл перевел дух.
— Моя интуиция. Я говорил, что в поисках спроса я подстать чудаку. Сейчас я король, торгующий отнюдь не скромными изделиями. Мне принадлежат золото и превосходнейшая кузнечная работа, то, что могут купить лишь ваши богачи. Из того, что я слышал, госпожа Дахут любит великолепие, или любила до тех пор, пока с ней не случились неприятности. — Он поднял ладонь, увидев, что у Маэлоха приоткрылся рот. — Слушай. Я не из тех, кто расхваливает товары, и тем более перед королевской персоной. Я подумал, что она могла бы принять от меня один-два подарка. У меня в кошельке золотая пыль, но в багаже есть вещи, достойные королевы. Если они ей понравятся, то она, может быть, представит меня другим высокопоставленным лицам. К тому же… сделанное на славу украшение может ее слегка порадовать в печали.
На грубое лицо напротив вкралась тепло.
— Но сначала мне, конечно же, надо что-то о ней узнать, верно? — продолжал Ниалл. — А то я могу понаделать ужасных ошибок. Ну, я не знаю, как подступиться к благородной особе.
— О, это просто, — сказал ему Маэлох. — Она всегда была рада иностранцам. Найди общественного писца написать тебе письмо с просьбой об аудиенции, и общественного разносчика, отнеси к ней. Ставлю, на то, что ты в тот же день получишь свое приглашение.
— Как мне тогда себя вести? — ответил Ниалл. — Вот почему я хочу, чтоб ты рассказал мне о ней побольше.
— Хорошо сказано, — понял Маэлох. — Варвар ли, нет ли, но думается мне, что ты можешь быть именно тем, что ей нужно.
IIВ облегающем платье из белого шелка Дахут стояла в ярко-красном атрии своего дома, словно тонкая свечка па зимнем закате, которая, горя, отвергает наступающую ночь. Вокруг ее шеи тлело янтарное ожерелье, в центре его, у нее между грудей, находился изумруд цвета морской волны. Из-под венка серебряных листьев волосы падали на открытые почти полностью плечи. Видна была голубая как цветок чертополоха вена сквозь белизну кожи у нее под подбородком.
«Она не должна меня обворожить, — подумал Ниалл. — Я не дам ей это сделать».
Он пошел по тюленям и дельфинам, что плавали в мозаичном полу. Казалось, мраморные колонны и потолок с позолоченной отделкой струили на все свое сияние. Под черной спиральной линией на панелях красовались изображения богов. Он узнал Керунноса с воловьими рогами, Наездника-Эпону, устрашающего своими клыками. Насчет остальных он не был уверен. Там было несколько прелестных обнаженных девушек и юношей, и женщин под вуалями и покрывалами, существ: наполовину людей, а наполовину зверей, священных животных. После того, о чем он был наслышан, можно было безошибочно определить, что с внутренней стороны дверь охраняли Таранис Молот и Белисама Вечерняя Звезда, а над перемычкой двери многорукое морское чудовище, должно быть, олицетворяющее Лера.
