Алена Даркина - Полнолуние: закон стаи
— Мардан, зачем ты…
— Нет смысла дальше играть в прятки. Сколько ни скрывай истину, она все равно когда-нибудь вылезет наружу. Наверно, в ту ночь вы погорячились. У вас был шанс спасти мужа, но вы приняли другое решение. Теперь он мертв. А мог бы быть мертв я. Казните меня по всей строгости энгарнских законов. Может, тогда вас перестанет мучить совесть. Не кривя душой можно предположить, что страна месяц будет праздновать мою смерть. Прошу учесть одну небольшую деталь: в ту ночь я защипал, прежде всего, не свою жизнь и не вашу честь, миледи. Я защищал принца, потому что король обещал убить его. Он узнал, что принц не человек, и считал его порождением Шереша.
Королева с трудом сохраняла самообладание, слушая бесстрастные речи. Когда повисла пауза, она произнесла срывающимся голосом:
— Ты жесток, Мардан.
— Да, я жесток, ваше величество, — охотно согласился он. — Не будь я жестоким, вряд ли бы я стал тем, кто я есть.
Королева вышла из комнаты. Полад не догонял ее. Он снова сел за стол и склонился над картой. Мардан Полад прекрасно знал: что бы ни случилось, королева никогда не выдаст его. Слишком многое их связало за эти годы. И главное — принц Энгарна.
3 юльйо 5068 года от сотворения Гошты, Западный Энгарн, замок графа Иецера
Герцог Тазраш считал себя дальновидным человеком. Он все рассчитал правильно: организм оборотня оказался сильным и выносливым. Вчера он умирал, а сегодня уже поднялся — женщины расстарались. Появилась возможность узнать все о стране оборотней. Если герцог не мог начать захват Энгарна, почему бы не начать с Умара? Тем более временного перемирия с оборотнями, как того хотел Загфуран, достичь так и не удалось.
Тазраш не пытал людей сам — грязная работа. Для этой цели он держал специального человека, умеющего развязывать языки. И если кто-то попадал в руки палача, то за дело: предательство или нерадивость в служении герцогу. Поэтому воины отличались дисциплиной и особому почтению к сюзерену.
Еще герцог не любил, когда пленник умирал. Он гордился собственным милосердием — жертвы погибали редко и чаще случайно, когда Тазраша не предупреждали, что у пленника слабое здоровье. Такой доходяга мог сдохнуть в самый неподходящий момент. К счастью, случалось это не так уж часто. Обычно пленник надоедал Тазрашу, и его бросали в подвалы замка. Темницы, расположенные достаточно глубоко под землей, чтобы пленники не мешали сну герцога стонами. Иногда казалось, что и души этих людей отныне принадлежат ему. Ведь на его милосердие уповают они. Но всего должно быть в меру, в том числе и милосердия. Он сохранил им жизнь.
Еще одно приятное чувство вселяло в графа радость и веру в себя — чувство безнаказанности. Немало существовало тех, кто пытался уничтожить герцога — все закончили жизнь в подземелье замка. Один раз он опоздал — когда убили единственного сына. Зато теперь он мог в полной мере насладиться местью…
…Палач работал над оборотнем уже около часа, но пока безрезультатно. Герцог хмурился, выходил в коридор, выпивал бокал вина — в Энгарне они восхитительны. Если такое вино он нашел в подвале не самого богатого графа, живущего на окраине страны, что же тогда ждет дальше? Ему не терпелось продолжить оккупацию, и маг, так много сделавший до сих пор, теперь ужасно мешал. Если бы он не показал свою силу, Тазраш давно бы от него избавился. Хотя некоторые шаги он все же предпринял: его люди искали в Кашшафе Мудрых магов, которые могли бы противостоять Загфурану. Если маг будет зарываться, от него придется избавиться, и надо заранее приготовиться к этому дню. Герцог надеялся, что, в крайнем случае, можно будет убедить совет Ордена магов, всем вместе приструнить Загфурана. Уж вместе-то они точно справятся.
Дверь камеры открылась, палач в грязном фартуке мясника, забрызганном кровью, выглянул наружу. На грубом лице читалась растерянность.
— В чем дело? — возмутился герцог.
— Он, кажется, того… — пробормотал верный слуга.
— Что значит "того"? — возмутился герцог и быстро вошел в комнату. — Он сказал что-нибудь? Ты обещал, что он вот-вот заговорит.
— Господин герцог, милорд… — запричитал палач. — Он видно слабый еще был после вчерашнего. Я разве виноват? Не должен он был.
— Какие они упрямые, эти скоты! — герцог взглянул на безжизненно повисшего на цепях Тевоса. — Сказал бы, о чем просили и никто бы его больше не тронул… — он выглянул в коридор. — Где цирюльник?
Вскоре появился солдат, который в армии совмещал обязанности цирюльника и хирурга. Испуганно глянул на герцога, потом на оборотня. Он очень надеялся, что его не заставят воскрешать мертвых.
— Посмотри, жив еще? — Тазраш брезгливо передернул плечами и отошел к окну.
Воин поднял подбородок Тевоса и притронулся к шее пленника.
— Кажись, жив, — определил он через минуту. — Что-то там трепыхается еще.
— Отлично. Снимите пока не поздно и бросьте к этим сучкам. Может, еще раз сделают чудо и поставят его на ноги. Тогда будет интересней. Они лечат, мы, — он хохотнул, — калечим.
Когда оборотня уже выносили, он крикнул вслед слугам:
— И вымойтесь после, а то еще не хватало подхватить какую-нибудь заразу.
Он тоже покинул "грязную" комнату. В коридоре встретил графа Щеву, тот почтительно пошел чуть позади него, но молчал, ожидая, когда герцог будет готов выслушать донесение.
— Что-нибудь есть? — поинтересовался Тазраш, наконец. Больше всего не хотелось выслушать рассказ о еще одной неудаче. Но выслушать пришлось
— Кто-то подходил ночью, но в ловушки не попались. Думаете, получится?
— Непременно получится, — злорадно заверил герцог. — У меня такая приманка, что он не может не клюнуть. Надо выждать.
3 юльйо 5068 года от сотворения Гошты, Западный Умар, владения вампира Шонгкора
Всю ночь Ялмари просидел у стены. Переживал о Балоре. Потом успокоился: вожак сказал, что они вернутся живыми через день, выходит, все будет в порядке. И он сможет спастись, и Балор не погибнет. Вожак не может ошибаться — он знает будущее.
На рассвете, едва прокричали петухи, которые, кажется, жили буквально за стеной, замок заскрежетал, и дверь снова отворилась. На этот раз к нему пожаловал Шонгкор. Неужели решил пообедать? Ялмари прищурился. Глаза, привыкшие к темноте, резал свет фонаря.
— Имя, — потребовал вампир.
— Ялмари Онер, — представился принц и добавил, опасаясь повторить ошибку, которую допустил у оборотней. — Но у меня два имени.
— Вот как? Второе…
— Ллойд Люп, — и прежде чем Ялмари что-то объяснил, вампир продолжил.
— Принц Энгарна. Кильдияр тебя узнал. Да и мне, если честно, лицо показалось знакомым. Очень уж близко я знал твоего отца в молодости. Ты на него похож. Вот уж не ожидал, что могу встретить тебя в своем лесу. Значит, так. Не делай глупостей — и уйдешь отсюда живым. Я сниму ошейник. Ты с нами позавтракаешь — обычной пищей, — оскалился он, — а после этого тебя выведут на то же место, где мы имели несчастье встретиться. Оттуда можешь идти на все четыре стороны. На мою территорию не заходи. И своим передай: Западный Умар — около пяти квадратных юлуков — теперь мой. Расслабились вы за последние двадцать лет, забыли, кто жил в этом замке. Так вот передай, что вампиры вернулись домой. Кто нарушит границу — высушу. Повторять не надо?
