Алена Даркина - Полнолуние: закон стаи
Ялмари полюбопытствовал из вежливости:
— Им это чем-то грозит?
— Всем, — кивнул парень. — Они тоже люди.
"Тогда все ясно, — догадался принц. — Раз жена человек, то и рождаются иногда люди, а иногда вампиры".
— Любопытно посмотреть на женщину, которая вышла замуж за вампира. Или ее держат насильно?
— Насильно тут никого не держат, — заметив усмешку Ялмари, добавил. — Я хочу сказать, не держат долго. И ты считаешь, что оборотни больше заслуживают любви, чем вампиры?
— Слушай, как тебя зовут? — поинтересовался принц.
— Кильдияр.
Имя показалось знакомым.
— Энгарнское имя? — поразился Ялмари.
— Многие из нас энгарнцы. Откуда, по-твоему, берутся вампиры?
— Хочешь сказать, что "еда" предпочитает стать вампиром, но не умереть?
— Думаешь, отец такое предлагает всем? — усмехнулся парень. — Нет. Чаще всего к нам приходят вампиры из Энгарна, которые слышали об отце и хотят жить с нами. В одиночку среди людей жить очень сложно.
— И Шонгкор всех берет?
— Не всех, — Кильдияр не стал объяснять, кого Шонгкор принимает к себе, а кого нет.
Наконец каша закончилась. Парень поставил тарелку на стол.
— Мне уйти или хочешь еще поговорить? Могу рассказать тебе историю Кедера Шонгкора, моего отца.
— Зачем?
— Чтобы ты мог принять правильное решение. Слушай. Это произошло больше тридцати лет назад. Граф Шонгкор влюбился в прекрасную женщину. Ее звали Вера. В ней соединились красота, кротость и мудрость. Не часто встретишь такое, да? Впервые в жизни он готов был жениться…
— Граф Шонгкор, это твой дед, — предположил Ялмари, заинтересовавшись.
— Мой отец, — поправил Кильдияр. — Он вампир — поэтому не стареет, — вновь вернулся к рассказу. — Так вот отец сделал ей предложение… Но оказалось, что она — жена вампира, доставляющая еду мужу. Вот только старый кровосос не учел, что Вера тоже могла влюбиться. И подсказать любовнику, как убить мужа. Так Шонгкор убил вампира.
— И сам стал вампиром, — закончил принц.
— Да. Кровосос успел убить Веру и ранить Шонгкора. Начались необратимые изменения. Так что отец — вампир поневоле. И большинство тех, кто в замке — такие же.
— Очень трогательно.
— А вот ерничать не надо, — с угрозой прошептал Кильдияр.
— Извини, — Ялмари вдруг стал неудобно. Не стоит грубить, если надсмотрщик старается вести себя вежливо.
Парень глянул на принца выжидающе:
— Хочешь еще что-то спросить?
— А ты ответишь?
— Почему нет? Может, ты еще передумаешь, и станешь одним из нас.
— Но ты не один из них.
— Все, кто живут в замке — одна семья. Независимо от того вампир ты или человек.
— Поселяешься в замке, — объяснил себе Ялмари, — живешь по правилам замка. У оборотней тоже так. Закон стаи. Может, ты и кровь пьешь?
Кильдияр посмотрел с неприязнью. Потом проговорил негромко:
— Пить кровь — это проклятие, а не преимущество. Без крови не выжить. Но знаешь, иногда мне кажется, что люди только делают вид, что они лучше. Разве аристократ, который соблазняет девушку и бросает ее умирать от голода на улице, потому что родители выгнали падшую из дома, разве такой аристократ лучше отца? Мы, по крайней мере, не трогаем женщин.
— А кого вы трогаете? Случайных прохожих?
— Станешь одним из нас — узнаешь. Все, что мы делаем — необходимо для нашего выживания. И кстати, ты не случайный похожий. Ты пересек границу, а это угроза.
— Наверно, так же как тот оборотень, который еле спасся, после того, как вы им закусили.
— Конечно, — охотно согласился Кильдияр. — Он тоже зашел на нашу территорию
— Если бы еще знать, где начинается ваша территория! — воскликнул Ялмари. — Забор бы что ли поставили. У меня друг тяжело ранен, умирает… Я спешил за помощью… — он оборвал себя: не надо унижаться, вряд ли он поймет.
Кильдияр поднялся.
— Я скажу отцу об этом, когда он вернется. И кстати, как тебя зовут?
— Ялмари. Ялмари Онер.
— И ты всегда жил в Умаре? — осведомился он почему-то.
— Нет… Я всегда жил в Жанхоте.
— То-то мне твое лицо знакомо. Наверно, встречались когда-нибудь, — Кильдияр поднялся по ступенькам, и дверь с лязгом захлопнулась.
В это же время в замке
Ночью королеву мучила бессонница. Она ворочалась на постели, не зная, что предпринять: отправится на поиски Полада, почитать какую-нибудь книгу или выпить снотворного. Не сделала ни первого, ни второго, ни третьего. Почти всю ночь то молилась, то вспоминала прошлое. "Только бы он вернулся живым, — просила Эолин за сына, — дальше все как-нибудь устроится".
Утром привела себя в порядок, опять превратившись в ледяную королеву. Пришла к дочери — та вновь мучила фрейлин, заставляя их играть в каком-то спектакле. Бросила на нее холодный взгляд, который бы заморозил кого угодно, но только не дочь, и покинула репетицию импровизированного спектакля — она была не в настроении смотреть на комедию, которую разыгрывала дочь, используя беззащитных придворных дам.
Прогулялась по оранжерее, не находя покоя. Королева верила Поладу. И не верила. Впервые принц уезжал так далеко и так надолго. Мардан давно говорил, что, находясь в Энгарне, принц подвергает опасности и себя, и свою семью. Якобы она как мать, должна склонить его к отъезду. Но у нее не хватало сил, и, кроме того, она считала, что принц не готов. В конце концов, королева положилась на Эль-Элиона: когда настанет срок, Ллойд уедет, и она не станет его удерживать. Теперь казалось, что Полад намеренно все так подстроил, чтобы оторвать сына от дома. Эолин ничего не могла с собой поделать. Все сильнее мучил страх: однажды придется расплачиваться за ошибки молодости, а она не желает расплачиваться. Королева каждый день молилась, чтобы эта участь миновала ее, но чувствовала себя на краю пропасти.
Эолин остановилась возле южных роз. Садовник позаботился, чтобы цветы стали достойны королевской оранжереи. Розы, очищенные от лишних побегов, высоко поднимали лепестки, тянулись к свету темно-бордовыми, ярко-красными, нежно-розовыми с фиолетовой каймой бутонами, размерами с небольшой апельсин. Цветы казались такими совершенными, будто их вылепили из воска. В Лейне они совсем иные. Стоит пойти в лес — обязательно наткнешься на лохматый колючий куст с небольшими, распустившимися цветами. Пахнут они так, что голова кружится. Впрочем, кто знает, отчего тогда кружилась голова…
…- Ай! — Элле отдернула поцарапанную руку — месть роз, за то, что попыталась их сорвать.
Дан подходит и, отодвинув девочку от куста, рвет цветы один за другим. Она не дыша наблюдает: розы не причиняют ему вреда. Он равнодушно счищает одним движением колючки со стеблей и протягивает Элле целую охапку роз.
