Екатерина Шашкова - Тропы Междумирья
За защитный купол заклинание проникнуть не могло, а вот его отголоски — вполне. Их‑то Хэйн и почувствовал. Эльфик даже с места сходить не стал, только припечатал землю ладонями, словно успокаивая — и всё кончилось. Я благодарно кивнула. Парень так и не определился, на чьей он стороне в этой войне, поэтому упрямо оставался на своей собственной, пацифистической. Но нам сейчас это в любом случае было на руку.
Олег наконец‑то закончил своё странное заклинание и торопливо сиганул в укрытие. Эльфийский авангард был уже совсем близко, буквально в паре метров от проведённой некромантом черты.
— Не смотри, — шепнул он.
Я послушно закрыла глаза, и почти сразу же по ушам резанул многоголосый вопль, полный ужаса и отчаяния.
— Мать вашу, — с чувством произнёс Кьяло. — Я же теперь не засну!
— Сказал же: не смотри, — буркнул некромант.
— Ты ей сказал, а не мне.
В неравной битве осмотрительности и любопытства последнее ожидаемо победило, и глаза я всё‑таки приоткрыла. Зрелище оказалось не для слабонервных: несколько эльфов, поймавших на себя заклинание, катались по земле, пытаясь выцарапать из‑под доспехов что‑то невидимое, но явно очень болезненное. Настолько болезненное, что все остальные ощущения для них ничего в этот момент не значили. Один в попытках разорвать кольчугу скрёб её голыми руками, до крови обдирая пальцы. У другого хватило самообладания снять доспех, но затем выдержка ему изменила и он, как и предыдущий солдат, принялся выцарапывать из себя источник боли. Прямо из груди. По рукам эльфа стекала кровь, лицо скривилось от боли и ужаса, но кричать он больше не мог, только рычал и хрипел. На губах пузырилась кровавая пена.
Остальные солдаты замерли перед чертой, не решаясь повторить подвиг соратников и не в силах ничем помочь им.
Наши тоже оцепенели, по мере возможности отодвинувшись подальше от Олега. Я и сама едва переборола желание спрятаться от некроманта за спиной Кьяло.
— Что застыли, как шлюхи вдоль дороги? — голос Дамира, раздавшийся со спины, заставил вздрогнуть. — Луки на изготовку. Цельсь. Залп!
Стрелы дружно взмыли в воздух и устремились к цели. Эльфы так же дружно обстреляли нас в ответ, но слегка сдвинулись назад.
— Так‑то лучше, — бросил командир. — А то расслабились тут без присмотра!
С запада что‑то громко и отчётливо долбанулось в ворота.
— Да мне что, разорваться, что ли? — буркнул Дамир и умчался на звук, оставив окружающих гадать, это эльфы первый таран из‑под завала откопали или у них ещё один в запасе был.
Те остроухие, что наседали с нашей стороны, заслышав грохот, немного пришли в чувство и вытолкнули вперёд ещё парочку магов — разбираться с тем, что наворотил перед баррикадой Олег. Щитов на колдунах висело — будь здоров. Небось, всей толпой ставили. В итоге, пока я пыталась справиться хоть с одним, второй всё‑таки совладал с некромантским заклинанием, и наступление продолжилось с новой силой.
Олег набросал пальцем в пыли какую‑то многоступенчатую формулу, прикинул результат, поморщился — и жахнул по эльфам огромной чёрной сетью. Я приготовилась к новой порции паники и воплей, но в этот раз все, попавшие под действие заклинания, падали молча. И сразу замертво.
Я успела выпустить ещё пару пульсаров, но тут эльфийская волна добралась до наших укреплений и началась такая толкучка, что от магии было больше вреда, чем пользы. Но стоило потянуться за мечом, как меня сразу же оттеснили назад. Шовинисты, чтоб их!
Сзади продолжало методично громыхать. Ворота дрожали, воины обеих враждующих сторон орали, стрелы летали, мечи стучали, душный воздух пах кровью, потом и магией.
— Ребята, я всё, — едва слышно прошептала Ярослава и развеяла своё заклинание. Рисса едва успела подхватить теряющую сознание девчонку.
И сразу же треснули ворота. Резко, по всей высоте. Как будто до этого их тоже держала ведьмочка. А может, так оно и было.
Ещё пара ударов, и створки распахнулись. Эльфы рванулись в открывшийся проход, сметая защитников перевала одного за другим. Кособокая баррикада каким‑то чудом всё ещё держалась, но её падение было исключительно делом времени.
И вот тут мне стало страшно.
Действительно страшно.
* * *Пробуждение было тяжёлым. Сон казался липкой ловушкой, не хотевшей выпускать свою добычу наружу. Наверное, стоило трепыхаться сильнее, карабкаться, ползти, стряхивая с себя мутное оцепенение — но как же тяжело было даже просто думать, не говоря уже о том, чтоб пошевелиться.
— Аы — ы — ы — ы! — надрывно выли на одной ноте над самым ухом. Очень знакомо выли.
Итьер с трудом повернул голову и попытался рассмотреть источник звука. Так и есть, выл Пафрин. Сидел, сжавшись в комок и запихав голову между собственных колен ѓѓ- и выл. Каждый звук отдавался в голове чугунным колоколом, мешая расслышать что‑нибудь ещё. И чего эта трусливая скотина испугалась в этот раз?
Ответ скрывался за плотной пеленой, застилавшей всё вокруг. Очертания предметов расплывались, наслаивались друг на друга и изгибались самым причудливым образом. Кое‑как сфокусироваться можно было только на том, что находилось ровно напротив. То есть сейчас — на Пафрине. Для всего остального требовалось встать, или хотя бы приподняться, а к этому Итьер был пока что не готов.
— Айка, он вроде в себя пришёл, — раздалось из глубин реальности.
— Точно, очухался! — В поле зрения бесцеремонно влезла чумазая эльфа, неопределённо помахала руками перед лицом Итьера и заключила в пространство: — Ничего, жить будет.
— Да прибей ты этого урода, чтоб под ногами не путался, — вмешался в разговор ещё один мужской голос.
На лице эльфы отразилась весьма сложная гамма эмоций. Чувствовалось, что ей очень хочется последовать совету, но что‑то мешает. Совесть, что ли?
— Негуманно, — наконец пробормотала она. — Он и так сортиром ушибленный, так что временно вне игры. Ладно, пошли попробуем к стене прорваться, а то там всех без нас победят.
— Это ещё вопрос, кто кого победит.
— Так я поэтому и не уточняла, кто именно.
В ответ на этот сумбурный диалог в голове Итьера наконец‑то зашевелились мысли. Ощущались они странно, словно находились не на своих местах. Он пытался думать об одном, но в результате натыкался на что‑то совершенно другое, не имеющее сейчас никакого значения.
Например, лицо эльфы выглядело очень знакомо, но где и при каких обстоятельствах Итьер её видел, вспомнить никак не получалось. Лишь одна эмоция возникала при взгляде на это лицо — ненависть. Впрочем, это было легко объяснить. Эльфы — те ещё мрази, так что даже не важно, кого из них ненавидеть — всех скопом, одну конкретную девчонку или её невидимого собеседника.
