Надежда Первухина - От ведьмы слышу!
— Какое счастье, что ты очнулась, — прошептал он.
— А что со мной было? — спросила Вика.
— Это не важно, — быстро и ласково сказал ей Баронет. — Ты скажи, золотко, ты помнишь, кто мы?
— Баронет, это не смешно, — нахмурилась Вика и тут же рассмеялась. — Вот это мой муж, а это мои дочери. Маш, а ты похудела как! Дарья, почему ты ревешь? Перестань, а то я тоже начну реветь. Ой, мам! Мам! Все, теперь я точно разревусь!
И хотя, конечно, были слезы и сентиментальные вскрики, стало ясно, что радость-таки пришла. И приволокла с собой не то что компанию, а целую развеселую тусовку.
…Вике становилось все лучше. Особенно после приготовленного в срочном порядке праздничного обеда. Правда, у нее иногда кружилась голова и по квартире Вика передвигалась в сопровождении мужа или девочек. Она бродила по комнатам, словно вспоминала их, привыкала к ним заново и набиралась сил от родных стен.
В библиотеке Дарья с гордостью показала матери аккуратно расставленные по полочкам колдовские книги:
— Вот! Теперь их не надо никуда отвозить! Я их все изучила и могу заниматься магией, как и ты!
— Магией? — Вика удивленно приподняла брови. — Дашка, да я вспомнила, ты же у меня ведьма.
— Так ведь и ты, мамочка, ведьма!
Вика как-то странно и растерянно поглядела на дочь.
— Ты знаешь, — наконец сказала она, — кажется, я перестала быть ведьмой.
Она вяло щелкнула пальцами и произнесла заклинание для освежения воздуха. Ничего не произошло.
— Я не помню, как это — колдовать, — растерянно сказала Вика. — И я больше не чувствую в себе Силы.
Дашка обняла маму:
— Не расстраивайся! Все к тебе вернется! Ты же сама говорила: ведьмами не становятся, а рождаются!
— Да, да, конечно…
…А потом наступил день, когда все семейство решило отправиться на Москва-реку. Устроить пикник. С загораньем, купаньем, шашлыками и нешумным отдыхом. Инициатором этого мероприятия оказалась, как ни странно, Инари.
— Вике полезно побыть возле воды, — загадочно сказала она, нежно обнимая свою ожившую подругу.
…И сейчас, когда вся компания сидела возле мангала, Вика тихо, повинуясь какому-то внутреннему зову, пошла в глухие камышовые заросли.
Под ногами хлюпало и чавкало, босоножки немедленно наполнились темной илистой жижей, но Вика упрямо шла среди стен громадного, выше ее ростом, камыша. И когда наконец ее путь закончился, она увидела, что вышла на прогретый солнцем ало-золотой песок. Которого нет и быть не может на московском пляже. И перед нею — куда ни кинь взгляд — бирюзовое прозрачное море.
И по этому морю к Вике шел парусник.
— Славка, — сказала Вика, медленно оседая на песок. — Вот ты и вернулся…
И, словно все происходило во сне, от корабля отошла шлюпка и понеслась к берегу.
— Мама! — услышала Вика. — Я приехал!..
…Баронет как раз раскладывал по тарелкам зелень к шашлыкам, когда из каких-то непонятных зарослей к общей компании вышли Вика в обнимку с сыном.
— Ярослав! — ахнули все и принялись тискать в объятиях бесстрашного капитана «Летучего Голландца».
— Как ты его встретила? — спросил Вику Авдей, когда всеобщие страсти немного утихли.
— Я шла среди каких-то камышей. Просто шла. А потом вижу — море. И корабль. И я поняла, что Яська вернулся.
— Конечно, вернулся. Я же должен был выяснить, что с тобой стряслось.
— ???
— Твои волосы в пакетике… Они обуглились, — тихо сказал Яська. — А потом пришла весть — у чайки к лапе был привязан твой браслет. Я понял, что случилась беда, и велел снаряжать корабль домой. Только перед отъездом я опустил твой локон в Синий Ручей, что на Острове. И теперь твои волосы — вот… стали прежними.
Яська показал пакетик, где лежала блестящая прядка Викиных волос.
— Ничего не понимаю, — прошептала Вика.
— А я понимаю! — заявила Дарья. — Это же как у шаманов: человек болеет — его волосы болеют. А если его волосы исцелить, то и человек исцелится. Яська, ты давно это сделал?
— Сразу, как увидел, что волосы обуглились. Я испугался за маму.
— А что это у вас за Синий Ручей?
— Да на самом деле это вовсе не ручей. То есть он не из воды. Это словно поток энергии, который можно увидеть. Струится и струится. Поэтому ручьем и прозвали…
— Эх, не знают о таком ручейке всякие производители шампуней от облысения! Уж они бы открыли там фабрику!
— Исключено, — твердо сказал Славка. — На этом Острове никогда не будет никакой промышленности.
— Ну хорошо, — сдалась Вика. — А мой браслет-то тут при чем?
— При том, — громко сказала Инари. — Яся-тян получил мою весть. О том, что твоему сыну необходимо тебя навестить, как и требует того сыновний долг. Это я послала браслет с чайкой. Это моя ручная чайка. Ее зовут Модем-сан. Она найдет нужного человека где бы он ни был.
— Яська, погоди! — воскликнул Авдей. — Ты про какой Остров-то толковал?
— Остров, Которому Нет Описания, — улыбнулся Ярослав. — ОКНО. Место, не нанесенное ни на одну карту.
— Нашел, значит.
— Нашел.
— Трудно было?
Яська заливисто засмеялся. И сейчас выглядел как десятилетний пацан, а не как бесстрашный капитан «Летучего Голландца».
— Легко только в носу ковырять, — заявил он, видимо исходя из собственной практики. Но тут же оговорился: — И то не всегда. В девятибалльный шторм, например, можно запросто палец сломать. Вместе с носом.
Теперь все засмеялись. А сестры с восхищением смотрели на братца: из сопливого зануды-нытика, каким они его помнили, Ярослав превратился в парнишку стремительного и яркого, как солнечный луч.
Даша решилась спросить:
— Там хорошо? На этом Острове?
— Да, — ответил он и добавил с какой-то просительной интонацией: — Мам, пап, я ведь не просто так приехал. Я хочу, чтобы вы туда… со мной отправились. Все. Если хотите. А я вас очень прошу.
Все замолчали.
— Насовсем? — наконец подал голос Авдей.
— Нет. Оттуда всегда можно вернуться…
— Только, наверное, не хочется возвращаться… — как бы про себя заговорил Баронет. — Я теперь вспоминаю, были легенды про этот Остров. Они стали основой всех романов и сказок о стремлении человека к острову. Ведь человеку нужен остров — место, где ему человечно. И это даже не рай. А просто… Тишина для души. Медленный прибой, ласкающий песок. Хрустальные водопады, спрятанные среди зарослей пахучих деревьев и трав. Ласковые звери. Сладкие плоды, падающие с деревьев под собственной тяжестью. Цветы, яркие как бабочки, и бабочки, пестрые как цветы. Мир, в котором есть мир. В котором нет зла, потому что оно не знает туда дороги. И никогда не узнает! Это мир, который примет тебя с миром… Вика, Авдей… Поезжайте. Будьте там с вашим капитаном.
