Ольга Громыко - Профессия: ведьма
– Эт-то еще что такое?! – пророкотал водяной, высовываясь из воды по пояс. Подтянувшись на свободной руке, нечистик присел на краешек окна, крест-накрест заложив тощие перепончатые ноги. – Попалась, красна девица!
– Попалась, зелен молодец! – безропотно согласилась я, не пытаясь высвободить руку.
Водяной не ожидал от жертвы подобного смирения.
– Призналась, значит… – упавшим голосом протянул он. – Ну, ладно. Пропустим сцену борьбы и душераздирающих воплей, перейдем к главному. Как ты посмела замутить мою криницу?
– А вам что, жалко?
– Что значит – жалко? – возмутился водяной. – Замутила, понимаешь ли, водоем, да еще попрекать осмеливается.
– Где я вам что замутила? – досадливо спросила я. – Воды немного набрала.
– Во-во. Сначала с ковшиками приходят, потом с ведрами, а там уже порты постирать норовят или помои слить, не успеешь оглянуться – загадили!
– Вот когда я порты принесу, тогда и ругаться будете.
– Ишь ты какая! – Водяной окинул меня оценивающим взглядом. – Молодая, да нахальная. Заставу проходишь – платишь? Платишь. Мостом пользуешься – раскошеливаешься? Раскошеливаешься. Частная собственность – она денежку любит. Так что давай, девица, не выкаблучивайся, нет денег – произведем натуральный обмен. А не то…
– А не то – что?
– А не то и утопление могем организовать! – припугнул водяной.
– Отличная идея, приступайте, очень вас прошу! Полчаса бьюсь, да все без толку! – возрадовалась я.
Водяной опешил, борода встала дыбом.
– Да ты, часом, не блаженная? – с трудом выдавил он.
– Нет, я магичка, – отвернув ворот куртки, я предъявила водяному Знак Школы.
– Вот леший! – охнул водяной, выпуская мою руку и проворно спрыгивая в криницу.
– А ну, стой, погань болотная! – Я шлепнулась на живот и по плечо всадила руку в пронзительно холодную воду.
* * *Ребята не теряли времени даром. Костер пылал, Вал довершал строительство навеса, основой которому послужили две тоненькие березки, связанные макушками, Лён выбирался из кустов с охапкой хвороста, мантихора мышковала неподалеку. Лето выдалось урожайное – как для всевозможных зерен, так и для питающихся ими грызунов. Судя по безразличию, с которым Манька глотала очередную полевку, у нас были неплохие шансы проснуться в полном комплекте. Если, конечно, я не умру от воспаления легких.
Увидев меня, парни потеряли дар речи. Сапоги хлюпали, как забитые носы, с куртки капало, волосы обвисли нечесаной паклей, глаза припухли, а нос и уши переливались веселенькими багровыми тонами. Я едва ковыляла на негнущихся ногах, пытаясь свести к минимуму контакт с мокрой тканью штанов, но меня все равно колотило от холода. Короче, перед ребятами предстал настоящий зомби – живой труп с температурой тела ниже нуля.
– Что с тобой случилось?! – с неподдельным ужасом воскликнул Лён, роняя хворост и кидаясь мне навстречу.
– Я-й-а т-т-то-пи-и-и-лась! – выдавила я, триумфально лязгая зубами. – Т-только т-там м-мелко и сы-ы-ыро…
– Иди к костру! Переодевайся немедленно!
– Н-не б-буду! П-п-простуж-жусь и ум-мру! Т-так м-мне и н-надо! Н-никуд-дышная из-з м-мен-н-ня ч-ч-ч-ч-ародейка…
Теперь нас колотило в унисон. Вспомнив, что сумасшедших лучше не раздражать, Лён перестал задавать глупые вопросы, оттеснил меня к костру и помог освободиться от мокрой куртки, предложив взамен свою, нагретую, вкусно пахнущую выделанной кожей.
– Воду принесла? – деловито спросил Вал, пригоршнями отмеряя гречку в котелок.
– В-в-ы-ж-ж-жимай…
– Как, не принесла? – не на шутку возмутился тролль. – Надо было сначала принести, а уж потом топиться! Вот за что презираю баб – нет в них ответственности ни на грош! Их только за смертью посылать! И ту толком организовать не сумела!
Я запустила в него туеском.
– Ага, набрала-таки! – обрадовался тролль, заливая крупу и вешая котелок над огнем. – Где ты шлялась, если не секрет?
– Г-гов-в-во-р-ю-у ж-же, топи-и-илась, – укрывшись за Ромашкиным боком, я торопливо срывала мокрую одежду. В чересседельной суме нашлись сухая рубаха и нижнее белье, вот только штанов не было. Завернувшись во все три одеяла, я уселась возле костра, поджав голые ноги и с наслаждением впитывая живительное тепло.
– Кстати, у меня для вас интересная новость, – сообщила я, как только оттаявший язык обрел прежнюю гибкость. – Я тут побеседовала с одним скользким типом, и он проболтался мне о своей огромной обиде на валдаков. Два месяца назад валдачий вождь приказал долго жить, то есть не следовать его примеру. Была пышная церемония погребения – с уймой гостей, речей, еды, венков и жертвоприношений, все как положено. По истечении продолжительного, по валдачьим меркам, траура, то есть на следующий день, валдаки должны были выбрать себе нового вождя. Валдаки, как известно, живут в ладу как с Разумными расами, так и со всевозможной нечистью. Мой осведомитель рассчитывал, что его пригласят на выборы – нечто вроде помеси рыцарского турнира с народным гулянием. Вождем валдаков становится самый сильный, ловкий и хитрый претендент, кровное родство с экс-вождем в расчет не принимается. Вся окрестная нечисть пускала слюнки в предвкушении заключительного пиршества, но его не последовало. По непонятной причине валдаки не пригласили на выборы никого. Водяной сомневается, проводились ли они вообще. Но валдаки не могут жить без вождя, они как пчелы – сплачиваются вокруг матки, иначе им не выжить. Поскольку валдаки продолжают вести себя как ни в чем не бывало, – торгуют каменным углем, крадут скот, нанимаются в батраки к людям, – выходит, кто-то ими управляет.
– И этот кто-то организовал кражу дрянного меча? – недоверчиво спросил Вал.
– Ну, это пока единственная зацепка. Но признайся – существо, сумевшее без боя захватить трон валдаков, не может не вызывать подозрений.
– Не просто захватить. Внушить валдакам уважение, иначе бы они просто разбежались куда глаза глядят, сколь бы ни был могуществен новый вожак. Туго нам придется, цыпа. Одно дело – сражаться за узурпатора и совсем другое – защищать обожаемого вождя.
– Думаешь, они будут настроены враждебно?
– О, нет! Эти славные твари встретят нас хлебом с солью, забросают цветами и вынесут меч на бархатной подушке! – тролль мрачно сплюнул в костер. – А ты, клыкастый, что скажешь?
Сидя на корточках возле костра, Лён держал на вытянутых руках мою куртку. От матерчатой подкладки шел пар.
– Медленно сохнет, – сказал он. – Промокла насквозь, а у реки сыро.
– Что, не подкинешь ни одной идейки?
– Надо подумать. Помешай кашу, а то пригорит.
За рекой дружно взвыли волки. Я поежилась.
