Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Первый лабиринт
А может быть, удастся, наконец, попросить Ренану сходить с нею к дедушке и бабушке в гости…
За дверью раздавались голоса и смех мальчишек Дорон, шлёпающие и хлюпающие звуки, плеск воды. Она не столько узнала близнецов по голосам, сколько догадалась о том, что это они: их голоса звучали ломко и очень смешно. Ширли поняла, что им придётся, если уже не пришлось на какое-то время прекратить занятия пением. А как же тогда их студия? Ну, играть-то они, наверно, по-прежнему смогут…
Её размышления прервал чуть приглушенный возглас Ренаны, раздававшийся откуда-то из глубины квартиры: "Ну, откройте же кто-нибудь, оболтусы! У меня руки в муке!
Рувик, иди и открой!" – "А почему всегда Рувик! – то дискантом, то, как сломался, баском. – У меня руки мокрые!" – "Иди, иди! У всех руки мокрые!.. Кто-то ведь должен!" Следом раздались шлёпающие по мокрому шаги, потом звук отпираемого замка. Дверь распахнулась, и перед нею предстал босиком в тренировочных штанах, закатанных до колен, и в какой-то старой, отвисшей футболке Рувик. Старенькая кипа была по брови нахлобучена на буйные медно-рыжие вихры. Запачканный кончик носа забавной картошкой, вдруг показался ей чем-то вроде третьего глаза.
Парнишка с удивлением уставился на неё, тут же густо покраснел, пробасил в нос:
"Привет…" – и тут же резко развернулся и скрылся из глаз. Из глубины квартиры снова раздался голос Ренаны: "Кто это там? Рувик, ты куда? Ну же!" Тут же возник Ноам, тоже босиком и в таком же живописном прикиде. Он тоже густо покраснел, но не сбежал, пробормотал, старательно уставившись в пол: "Привет…
Подожди, я тебе тряпку кину… Извини, мы тут с братьями… полы моем… уборка…" Тут пришёл черёд Ширли покраснеть: "Это я должна извиниться – завалилась без звонка…" – "Надеюсь, ничего не случилось?" – "Да нет, ничего, просто захотелось вас всех повидать…" – и Ширли покраснела ещё гуще. Она уже готова была развернуться и покинуть радушный дом друзей, в котором оказалась в такой неурочный час, поставив – в этом не было сомнения! – всех членов семьи в неловкое положение.
В этот момент из кухни пришло спасение. Оттуда выскочила Ренана, на домашний халат был накинут широченный рваный передник, рукава закатаны выше локтя, руки в муке. "О, Ширли, шало-ом!!! Как здорово, что ты пришла! Проходи! Мальчики, ну, киньте же ей тряпку, дайте пройти ко мне! Проходи, Шир, не стесняйся: сейчас будешь мне помогать! Мы с Шилат печём суфганьйот. А вечером – я тебе не говорила? – идём в "Цлилей Рина" на ханукальный концерт!.. Я хотела попозже тебе звонить, а ты – вот она! Так что останешься у нас… Эй, где там Рувик? Куда он смылся, дуралей?" – и она, поманив Ширли рукой, скрылась на кухне. Ширли, опустив голову, топталась у двери и бормотала: "Но я же не одета для концерта…" Ноам кинул на пол перед дверью тряпку и тут же повернулся к Ширли спиной, согнулся и принялся ожесточённо тереть пол. Ширли вспомнила мощные, перекатывающиеся по плечам и предплечьям мышцы своих братьев и сравнила с тонкой фигурой Ноама. Правда, ей ни разу не приходилось видеть своих братьев за таким плебейским занятием, как мытьё полов, но она не могла не отметить, насколько резко отличались башнеподобные с горой мышц фигуры братишек-каратистов от гибких, спортивных фигур близнецов Дорон и уж вовсе тонкокостного и худощавого Ноама.
Глядя, как он тяжело дышит, когда с силой, залихватски трёт тряпкой пол, она испытала незнакомое ей щемящее чувство.
Шмулик, разогнувшись, подмигнул Ширли и снова нагнулся над ведром. Из широких дверей крытой веранды, ведущих в палисадник, услышав шум, выглянул, не заходя в дом, Бенци: "А-а… Шалом, Ширли. Радостной Хануки! Рады тебя видеть. Проходи, не смущайся!" – широко улыбнулся он девочке. На нём были такие же, как у сыновей, треники, вместо футболки – старенькая ковбойка с закатанными рукавами, на ногах – высокие, все в земле, сапоги. По пухлым щекам катился пот, струясь сквозь бороду, очки слегка запотели, руки были в земле – он работал в палисаднике.
Ширли знала, что уход за своим крохотным садиком Бенци старается никому не передоверять, пестуя молодые росточки, добываемые неведомо откуда. Все в Меирии знали, что Бенци Дорон мечтает о садике побольше, но пока что это только мечты.
Проходя на кухню, Ширли увидела возвращающегося бочком красного, как рак Рувика; на плечи его была наспех накинута старенькая ковбойка. Когда она скрылась на кухне, она услышала, как Шмулик тихо выговаривает близнецу: "Тебе не кажется, что ты ведёшь себя нелепо? Подумаешь – домашняя одежда! Тоже мне, красна девица!
Вон, Ноам ведь никуда не ушёл!" Рувик ничего не отвечал, только хмыкал…
***
Девочки заполнили последний противень, и Ренана сунула его в духовку. Мальчишки завершили уборку и теперь по очереди шли в душ. Шмулик уже сидел в салоне, закутавшись в длинный махровый полосатый халат всех оттенков фиолетового и развалившись в кресле, с удовлетворённой ухмылкой поглядывая кругом: "Больше всего люблю момент, когда уборка позади, а я уже вышел из душа – первым!.. Йо-о-ффи!".
На влажной голове парнишки красовалась очередная кипа а-ля Ронен. Девочки присели на диван напротив. Ренана надела джинсовую юбку и вязаный, почти такой же, как у Ширли, длинный свитер. Она обратилась к братишке: "А сыграй-ка нам что-нибудь на угаве, а-а-а, Шмулон! Вот, Ширли просит…" – и подмигнула подруге. – "Нет, девочки!.. – твёрдо отчеканил Шмулик. – Что хотите – флейта, даже не до конца освоенный кларнет. А угав – это нет. Ронен нам говорил, – под большим секретом! – что боссы в Эрании носятся с планами устроить какой-то большой музыкальный турнир. Поэтому они с Гиладом решили, что до Турнира, когда бы он ни случился, больше мы с угавом нигде не выступаем. Он и так нас ругал за наш сюрприз. Так что теперь угав только у нас в студии!.. Только репетиции, отработка техники игры, чтобы, когда придётся, выступить на уровне. Тренируюсь и отрабатываю только я… и кое-кто ещё… пока не скажу… И вообще… Нам меньше всего нужны вопли Офелии на тему нашего угава: она, если уж вопит, так на всю Арцену…" – "А петь вам сейчас нельзя, не так ли?" – спросила Ширли. – "Ага… – просто обронил Шмулик и вдруг уставился на неё удивлённо: – А ты-то откуда знаешь?" – "Ну, я же слышу ваши голоса! – вот и поняла…" – "Не волнуйся, нам с братом есть, что делать. У нас обоих гитара, хотя у меня основное – флейта. Для меня гитара так, по старой памяти… чтобы не забыть… Я хочу научить Рувика играть на шофаре, но он самый тяжёлый ученик… Ему больше по душе струнные инструменты, видите ли!
Ещё мы репетируем малышей… ну, когда Гилад и Ронен заняты, а другие педагоги по какой-то причине не могут. Оказалось, мы с братиком имеем к малышам подход.
