Сергей Болотников - Город призраков
На тротуаре, наискосок уперевшись покореженным носом в кирпичную стену дома, стоял автомобиль. Бодрое оранжевое пламя вырывалось из его нутра и огненным джинном возносилось вверх. Кирпичи дома уже успели почернеть от копоти. Слышно было, как потрескивает, сгорая, краска на корпусе. Несколько угрюмых личностей бомжеватого вида (возможно — те самые беглые дачники) грели руки над своеобразным костром. Задних шин у машины не было, остались лишь культяпки дисков.
На перекрестке с Шоссейной Влада и компанию ждали. Сам Владислав, Белоспицын и Степан шли впереди, а Дивер чуть приотстал, заглядывая в один из смежных дворов.
Откуда-то сбоку вышли трое, все как один в кожаных, мокро поблескивающих куртках. У двоих через плечо перекинуты брезентовые ремни с АКСУ, у третьего старая, с рябым от времени стволом двустволка.
Лица у всех троих были невыразительными и неприметными, так что их вполне можно было принять за остатки воинства Ангелайи.
— Стойте! — коротко сказал один, наставляя короткий ствол автомата на Владислава. — Руки от оружия убрали! Документы!
— Что? — спросил Сергеев. Невыразительное лицо автоматчика перекосила гримаса раздражения.
— Документы, говорю, есть? — процедил он.
— Да вы кто, собственно? — спросил Белоспицын.
— Городское самоуправление. Командированы на патрулирование города. Так документы есть или нет?
— Ничего не слышал про самоуправление, — сказал Степан.
— Это твои проблемы, — произнес тот, что с ружьем, — всех лиц без документов приказано сопровождать в изолятор и держать там до полного выяснения личности.
— У меня билет есть читательский... — сказал Саня Белоспицын, — может, он подойдет?
Автоматчики передернули затворы, явственно щелкнуло.
— Какой к черту, билет? — спросил первый. — Паспорта с собой?! Разрешение на оружие есть?!
— Есть, все есть! И пачпорта с семью печатями и гербом, и вымпел с флагом! — неожиданно сказали рядом, патрульные повернулись, но лишь затем, чтобы узреть ствол автомата, уставленный на них.
Из тени растущего справа дерева вышел Севрюк. Оружие он держал небрежно, но с недюжинной сноровкой. Раструб подствольного гранатомета внушал уважение.
Патрульные несколько нервозно переглянулись, но тут Влад стряхнул с плеча «ингрем».
— Что-то еще? — спросил Сергеев. — Раньше времени в Исход хотим?
— Да ты, — задохнулся один из тройки, — ты меня Исходом-то не пугай, пуганный уже! Нагребли, блин, оружие, считают — им теперь все можно!! Так и знай, все главе самоуправления доложим! Выловят вас, паразитов!
— Зубы не заговаривай, — произнес Севрюк и качнул стволом автомата. — Оружие на землю!
Автоматчики, ругаясь сквозь зубы, швырнули оружие на мокрый асфальт. Тот, что с ружьем, медлил. Степан со вздохом потащил длинноствольный револьвер из-за пояса джинсов.
— А! — с досадой и раздражением крикнул патрульный и кинул свое ружье, которое с шумным плеском упало в лужу. В воздух взметнулись мутные брызги.
Так больше ничего и не сказав, кожаная троица повернулась и побрела прочь. Отойдя метров на полсотни, они затеяли яростный визгливый спор, удивительно похожий на свары ныне покойных собачьих стай.
— Что-то я не слышал ни про какое самоуправление, — сказал Белоспицын, — неужто и правда — доложат?
— Ага, щаз, доложат! — раздраженно произнес Дивер, закидывая оружие обратно на плечо. — Нет никакого самоуправления. Да и какое оно может быть, если все по углам сидят-прячутся. Хаос.
— А эти?
— Обыкновенные бандиты. Нашли легкий способ поживы. Народ испуган, он тянется к любой упорядоченности, к любой иллюзии власти и с радостью подчиняется лидерам. А эти пользуются, — и, понизив тон, он добавил угрюмо: — А вообще... пристрелить их надо было, а то ведь других заловят, охотнички.
И они пошли дальше, сквозь медленно сгущающиеся сероватые сумерки.
Справа миновали кафешку на открытом воздухе, сейчас совершенно пустую. Пестрые зонтики обвисли, как вянущие цветы, ветер отрывал от непрочной ткани цветастые лоскуты и уносил вслед за листьями. Из мебели в кафе уцелел только металлический, окрашенный в белый цвет столик, в самой середине которого была привинчена стальная же пепельница, полная размокших от времени окурков. Дверь магазина напротив была заколочена крест-накрест досками.
Из форточки на третьем этаже торчала почти пароходных размеров труба и сосредоточенно дымила. Окно этажом ниже было почти полностью заляпано сажей, но не похоже, чтобы в той квартире кто-то жил.
Еще один островок цивилизации встретился им через десять минут уже на самом краю города. Невысокое кирпичное здание славно и уютно светило электрическим светом. Абсолютно целый автомобиль был припаркован у дверей. Сквозь дождливые сумерки дом светящимися окнами напоминал некрупный, но все же океанский, лайнер, упрямо пытающийся плыть против течения обстоятельств.
Редакция «Замочной скважины» была полна людей, которые по мере сил создавали видимость бурной работы. После того как жизнь в городе сдвинулась в сторону иррационального, рейтинг желтой газеты упал до нуля и, возможно, даже ушел в минус. Но люди все равно шли, просто для того, чтобы хоть ненадолго, но почувствовать себя в лоне цивилизации.
— Нет, вы посмотрите, а! — сказал Степан. — Может, там горит что?
Из-за вычурного дома неторопливо выплывали густые влажные комки белесого дыма. Были они похожи на сахарную вату, которая вдруг каким-то образом научилась летать, попутно вырастая до исполинских размеров.
— Нет, — произнес Дивер медленно, — это туман. Густой туман, у нас на Ладоге такие сплошь и рядом. Видишь, какой плотный, и к земле льнет.
— Так ведь... — сказал Влад, — у нас вроде как не Ладога.
— Фонарь кто-нибудь взял? — вместо ответа спросил Севрюк.
— Так не ночь же! — сказал было Саня Белоспицын и нервно потер матерчатую лямку висящей через плечо сумки.
Туман двигался плавно, стелясь над землей, как вышедшая на охоту кошка, и вместе с тем удивительно быстро.
— Шоссе в полукилометре, — сказал Севрюк, — заплутать не успеем.
У Влада на языке крутился вопрос — безопасно ли входить в этот туман, но... он так и не задал его.
Безопасно не было нигде. Во всяком случае, пока они не пересекли городскую черту.
В наплывающей ватной мгле видимость сразу упала до пяти метров, а звуки шагов вдруг обрели странную четкость и даже музыкальность — дробь маленьких звонких барабанчиков, отбивающих затейливый сложный ритм. Идущие бессознательно сдвинулись ближе, шли теперь плотной группой, ствол автомата в руках Дивера ходил из стороны в сторону.
И тут было холодно. Туманная среда была насыщена влагой, эдакая разреженная вода, отнюдь не теплая — мелкая ледяная взвесь, словно только что из январской полыньи — как только не застывает?
