АНТОН УТКИН - ХОРОВОД
- А что, барин, - как бы в раздумье завязывает он разговор, продолжая коситься на фляжку, - вчера гром-то не слыхали? Октябрьский гром - зима белоснежная…
- Да уж не замерзнем, думаю, - улыбаюсь я и берусь за фляжку.
Силантий кряхтит, тянется за стопкой, и она тонет в его огромной руке. Осторожно, благоговейно, словно крест кладет после причастия, он выпивает. Дети притихли и смотрят ему в рот. Им скучно слушать про молодняк, порубки и цены на лес. Они переглядываются, и Алексей говорит:
- Дядюшка, вы обещали сказать нам, страшный ли Шамиль?
- Дружок, когда я служил на Кавказе, Шамиля еще не было.
- Hу все равно, скажите про того, кто был, - просят дети.
- Одну минуту, - отвечаю я, глядя, как туго колеблется прозрачная жидкость в серебряной стопке. Там, на потемневшем донышке, вдруг вижу я, как царевна в сказке, смутные образы, легкие тени. Я молчу, и картинки прожитого становятся отчетливей. Тогда я выпиваю все до капли и начинаю так…
This file was created with BookDesigner program [email protected] 12.06.2009
