Михаил Попов - Богатырь - не звание! (СИ)
Кланяясь дружинники вышли из горницы.
Владимир задумчиво рассматривал храпящего на полу Василия. Не спроста он там оказался. Вспомнил Владимир причину по которой изгнал его из Киева. Значит правдой были слова о нашествии хазар. Зачем же он пошел к ним? Без оружия, без коня…
Владимир тяжело вздохнул — похоже правы дружинники.
А Василий сладко храпел даже не догадываясь что его ждет впереди.
Шумно было на пиру у князя Владимира Красно Солнышко. В Золотой Палате, где пировали лучшие богатыри стоял несмолкаемый гул. Вернувшиеся с разных концов Руси, богатыри словно дети хвастались совершенными подвигами. Спорили кто больше супостатов в бегство обратил, кто больше голов срубил. И чем меньше оставалось в кубках вина, тем больше становилось супостатов и срубленных голов.
Особо завравшихся осаждали едкими шутками и отправляли на воздух освежить голову.
Воздух в палате был пропитан ароматами дорогих вин, и изысканных кушаний, что сбиваясь с ног день и ночь готовили сотни поваров. Но неблагодарные богатырские желудки предпочитали простое жаренное мясо сдобренное жгучими травками от которых в жилах горела кровь.
То тут, тот там, вспыхивали мелкие ссоры заканчивающиеся совместным распитием объемистого кувшинчика.
Только один богатырь не принимал участия в общем веселье — Асмунд. Грузный, седой, похожий на старого матерого медведя, он с увлечением поедал огромного, с него самого, вепря. Едва он отвернулся потянувшись за кувшином вина, как его сосед, чем то неуловимо похожий на него, только худой и жилистый, стянул блюдо с вепрем поставив на его место другое, с малюсеньким молочным поросенком.
— Это еще что? — проревел Асмунд перекрывая шум за столом. И стремительно развернулся к соседу. — Опять твои шутки, Рудый?
Рудый так старательно замотал головой, что длинный седой чуб на макушке взвился в воздух.
— Да ты что, Асмунд, разве ж я б смог! Просто когда ты в вепря воткнул нож, он сдулся.
— Как сдулся… — расстроенно протянул Асмунд. — И что теперь?
За столом начали настороженно прислушиваться к их разговору.
— А теперь вот что, — с готовностью стал объяснять Рудый. — Как дети лягух надувают знаешь? Вот и порося также. Только дуть нужно в пятачок. Только смотри, дуй сильнее. Слабо подуешь, у него только брюхо надуется, а тебе нужно что бы и мясо вздулось.
Серьезно кивнув, Асмунд наклонился к поросячему пяточку и набрав полную грудь воздуха мощно в него дунул.
— Рудый, он не надувается! — обиженно сказал Асмунд поворачиваясь к Рудому. — Рудый, ты где?
Хохот из десятка луженых глоток грянул так мощно, что казалось стены княжеского терема рухнут. Красный как вареный рак Асмунд, высматривал прячущегося Рудого, но того и след простыл.
В самый разгар пира, к Владимиру подбежал гридень и торопливо зашептал что-то на ухо. Глаза князя хищно сузились. Он кивнул и гридень побежал исполнять поручение.
— Други! — зычно, словно перекрывая шум битвы сказал Владимир. — Други!
Один за другим смолкли богатыри всматриваясь в лицо князя — что-то на этот раз скажет?
— Все вы вернулись недавно с дальних кордонов, где не щадя живота своего защищали покой Руси. Неведомая сила подняла против нас друзей и соседей.
Владимир оглядел серьезные лица богатырей.
— Но не только на тех кордонах были беды! — и Владимир рассказал богатырям о предательстве воеводы Наума и историю услышанную от Ратиши, не называя Василия.
Когда голос князя смолк, было слышно как под потолком жужжит одинокая муха. Мрачные богатыри, избегая смотреть в глаза князя, потупили очи.
— И что делать нам с тем предателем? — спросил князь обращаясь к богатырям.
— Голову с плеч… Деревьями разметать… На кол… — раздались разгневанные выкрики. — Княже, скажи кто супостат?
— Он! — резко взметнувшаяся рука Владимира указала на тяжелую дверь.
Головы богатырей одновременно повернулись в ту сторону. По палате прокатился дружный вздох изумления. В дверях, гордо вскинув голову стоял знакомый каждому из них Василий Игнатьевич. Как был, в рваной кольчуге, заскорузлых от крови рубахе и портах, босиком. На руках и ногах тяжелые ржавые цепи. И самое странное — седая как лунь голова.
— Ты?! Да как… Эх, ты… — Сокрушенно качая головами, богатыри презрительно отворачивались от Василия.
— Ну? — грозно спросил Владимир Василия. — Что скажешь в свое оправдание?
Усмехнувшись, Василий откашлялся.
— А ничего!
По палате снова прокатился изумленный рокот. Даже Владимир немного опешил.
— Как так — ничего. Значит признаешь вину тяжкую?
— Эх, князь, вроде умный ты, а дурак дураком, — вздохнул Василий. — Пусть те оправдываются, у кого совесть нечистая. А я всегда поступал по совести.
— Это предательство ты называешь — по совести? — горько рассмеялся Владимир. — Добро бы только мне за обиду мстил, ты же чуть всей Руси кровью не залил.
Василий покачал головой.
— Эх, князь, князь… Скор ты на выводы. Ну, раз считаешь что виноватым, зачем моего согласия спрашивать? Раз решил — руби голову. Не дождешься от меня оправданий!
Владимир задохнулся от такой наглости. Чуть Русь не погубил, а еще скалится!
— Стража! — рявкнул князь так, что задрожали на столе кубки. — Стража!
— Постой, князь! — раздался из-за княжеского кресла знакомый рев. — Больно скор ты на расправу.
Неведомо как прошедший незамеченным, Белоян вышел на середину палаты.
— Ты, князь, сам там не был. И те кто тебе поведали сами не видели как все было. Так с чего ты взял, что они правы?
Поморщившись, Владимир недовольно ответил:
— Ты же слышал, не хочет он в оправдание слова молвить. Стало быть так дело и было.
— А ты бы, стал оправдываться за то чего не совершал? — качнув мохнатой головой прорычал волхв.
— Не стал бы. Но при чем здесь это? — нетерпеливо ответил Владимир.
— Так зачем от другого требуешь?
Владимир, обречено вздохнув, тяжело опустился в резное кресло.
— Ладно, волхв, твоя взяла. Видимо знаешь что-то иначе не стал бы вмешиваться.
Напряженно следившим за разговором богатырям почудилось, что медвежья пасть растянулась в ехидной ухмылке.
— Вели принести Чашу.
Владимир вопросительно поднял бровь. Белоян торжественно кивнул в ответ. Богатыри разом загомонили соглашаясь с волхвом. Пусть проверят на Чаше. Коль соврет — останется Чаша пустой. А коль правду скажет, наполнится чудесным вином что пили деды-прадеды.
— Будь по-твоему, волхв. Принести Чашу!
Ожидавшие веления князя гридни, торопливо принесли чудесную Чашу.
