Сергей Малицкий - Печать льда
– А скамы? – поднял голову Варт. – Ведь Боска-то и в самом деле подмял под себя прочих королей. Все вроде на местах сидят, а дружины их да подати под одну руку идут. Теперь-то вроде он на Дикие земли войско двинул, да только вестей от него нет!
– Здесь его тоже нет, – поморщился Рарик, – Фолкер бы все одно следы разыскал. Был отряд, принюхивался, да ушел. Айса – завидное лакомство. Только и не такие осады в пепел обращались! Или, думаете, и к Воске тоже Хозяйка Погани в гости приходит?
– Что-то ускользает от меня, – нахмурился Гардик. – Все перебираю в голове, да уловить не могу. Одного боюсь точно: если Айсил эта с Хозяйкой Погани на айском холме схватится. Кто кого возьмет, не знаю, хоть и трудно поверить, что щепка сухая лесной пожар переможет, но так от Айсы-то все одно ничего не останется В любом случае, когда все закончится, порезать на части и девку эту, и главное Олфейна последнего!
– Крови захотел? – захихикал Жам. – Не выйдет, пеплом обсыплешься!
– Ничего, – протянул Гардик. – Что пеплом, что кровью. Улицы Айсы все в Погань стекают, и пепел в Погань уйдет.
– Уходить нам надо, – поднялся Варт. – Вот равноденствие отпраздновать, и уходить. Гори эта Айса поганым пламенем вместе со всеми жителями, а я гореть вместе с нею не хочу, и вам не советую. Ты, Гардик, Неруха мудростью величаешь, а я скажу, что дурак он! Потому что, когда лес горит, на лесной поляне не отсидишься. Бежать надо!
– От Погани не убежишь, – бросил Гардик.
– Так не от Погани надо бежать! – скривил губы Варт. – Из Айсы надо убираться! Дровишек-то в лесу полно, но, если пожара не будет, а костерком обойдется, так и нечего в огонь прыгать.
Ласах никогда и никому не говорил, что он не просто так держался близ дома Олфейнов, да и не было такой надобности. Шарб пришел к нему почти пятнадцать лет назад, принес, как обычно, кувшин вина, но разговор, завел не о нелегкой своей судьбе и не о девках, которым Ласах слишком мало уделял внимания, и не о болезнях, что уже подступали к покалеченному в юности телу звонаря. Об Олфейнах заговорил.
Вспомнил историю Айсы, кое-чем удивил травника, намекнул на волю Единого и благоденствие города, сказал, что есть возможность взять за гроши внаем два этажа в доме Гардика близ казармы, что сам в такой же комнате у Водяной башни обитает, а потом и вовсе позвал к Гардику – посмотреть спину старику.
Целый день разговаривал Ласах с магистром, а вечером уже шел в новую лекарскую, да не простым травником, а хранителем несмышленого мальчишки. Так он и остался при Олфейне, сначала помогал Грейну-наставнику, потом ходил за умирающим отцом парня. Даже привязался к Рину. За сына не считал, конечно, но радовался как старому знакомцу.
А потом пришел Гардик и сказал, что нужно убить Фейра Гальда. Видно, что-то появилось такое на лице у Ласаха, что магистр даже брови поднял. Усмехнулся, но слова назад не взял. Просто объяснил: Фейр Гальд собирается убить Рина Олфейна, чтобы захватить его дом и самому стать магистром. Или не для того поединок у Водяной башни назначен?.. Отговорить Рина от поединка невозможно. Один выход – негодяя Фейра, от которого городу одни беды, убить. Причем Ласаху махать клинком не придется. Всего-то и дела, что сидеть близ дома Фейра в харчевне на Водовозной улице да наговор тишины на дверь подвесить. Потому что Фейр в харчевню каждый вечер заходит, а охранников своих на улице оставляет. Только наговор надо вешать, как Фейр внутрь пройдет, да снять его сразу, как все случится, а там уж уходить через кухню. Убивать-то Фейра другой человек будет, заодно Ласах с еще одним хранителем познакомится. Тот все сделает: и с трактирщиком все обговорит, и посетителей лишних выставит.
Хотел уж заупрямиться Ласах, да вспомнил изуродованное лицо Арчика и согласился. Взял у Гардика золотой да отправился на торжище. Долго рядами бродил, приценивался. Успел на скамских акробатов полюбоваться, что на помосте чего только не вытворяли! Вот почему пусто на улицах Айсы стало – половина города вокруг артистов толпилась.
Прикупил наконец Ласах хороший наговор, да не на один раз, и еще несколько серебряных монет на сдачу прибрал. Тут же испробовал наговор на занавеске в пивной палатке – хозяин аж подпрыгнул, когда из шума и гама его заведение в тишину выпало, – и направился к нужной харчевне. Народу в ней и в самом деле оказалось немного. Ласах раскланялся с оружейником Ханком, знакомым корзинщиком, да приметил еще троих, которых то ли встречал где, то ли врачевал когда. Впрочем, за тот час, что просидеть пришлось с кубком пива у выхода, в харчевне и вовсе остался он, Ханк с тяжелой сумой, в которую то и дело заглядывал, да седой тарс, что уж и головы поднять не мог от стола.
«Неужели Ханк?» – подумал Ласах, когда дверь заскрипела, и в трактир вошел Фейр Гальд. Негласный хозяин города окинул взглядом зал, поморщился, глядя на пьяного, кивнул угодливо согнувшемуся трактирщику и двинулся к прокопченной арке коридора, верно, чтобы перекусить в отдельной комнате.
Он успел сделать пару шагов. На первом шаге Ласах разжал пальцы опущенной вниз руки, и горошинки заклинания послушно покатились в сторону широкой двери. Не был магом травник, но кое-что мог, даже боль снять, а уж такой наговор и школяр бы навесил. На втором шаге Гальда Ханк, убиравший в суму пятый или шестой пирожок, которых трактирщик незадолго перед тем принес ему целое блюдо, что-то такое сделал внутри сумы, дно ее фыркнуло, и на сером шерстяном плаще Фейра начало расти кровавое пятно. В то же мгновение Ханк начал падать на пол, выдергивая из-за пояса изогнутый тарский меч, а пьяный тарс, что должен был видеть десятый сон, вытянул руку в сторону Гальда и заставил окраситься кровью уже его горло, потому что Фейр поворачивался.
Секунды текли медленно, даже звуки не успевали за ними, но Фейр Гальд был чуть быстрее. Он поворачивался к Ханку, вытягивая из ножен странный огненно-черный меч одной рукой и одновременно другой закрывал лицо от посланного мгновенно протрезвевшим тарсом второго ножа. Секунда еще длилась, даже угодливое выражение лица трактирщика не успело смениться гримасой ужаса, а пойманный нож уже полетел обратно в тарса, и, хотя тот метнулся в сторону словно дикий зверь, клинок нашел его голову.
Ласах успел подумать, что прыжок, который начинал здоровый и сильный человек, закончится падением трупа. И Ханк уже был почти мертвым. Потому что, еще только вставая на ноги, он уже должен был закрыться от удара Фейра Гальда. Но серый меч оружейника отчего-то развалился на куски и точно так же на куски развалилась его голова. А сам оружейник начал осыпаться пеплом скорее, чем успевал упасть на истоптанный пол трактира, где уже разбегался волной пепла погибший тарс.
