Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф
Сразу две ударили в дерево, Мириам отпрыгнула, словно ее пнули, а ствол от корней и до веток странно заблистал и на несколько мгновений стал прозрачным.
Принцесса вскрикнула в великом изумлении:
– Смотрите!..
Вокруг дерева десятка на два ярдов земля стала прозрачной, как стекло… далеко внизу под ногами я видел повисшие в воздухе вкрапления странных камней, если это камни, разрезы палеозоя или как там его, а еще ниже, куда едва проникает взор, смутные очертания гигантских конструкций, погребенные в мезозое или триасе в ту страшную эпоху, когда некие титанические процессы ломали земную кору.
Принцесса посмотрела сперва в ужасе, но взглянула на меня, мигом успокоилась и вскрикнула:
– Как удивительно!.. Как красиво!
– Часто такое бывает? – спросил я.
Принцесса помотала головой:
– Я никогда не видела.
– А ты, Мириам?
– Тоже, – ответила она нервно. – Но слышала. Так, говорят, удавалось клад найти.
Я фыркнул.
– Клад… Какие мелочи вас интересуют.
Мириам сказала раздраженно:
– Можно подумать, можешь находить клад в любое время.
Принцесса ахнула и указала подрагивающим пальчиком на небо. Там на фоне туч появилось громадное полупрозрачное лицо, внимательные глаза вперили в нас строгий и в то же время снисходительный взгляд. Мне показалось, что это лицо уже видел.
Я проворчал:
– Ну и что? Есть любители подглядывать. В приличном обществе эти считается крайне бестактным. Даже непристойным.
Губы наблюдающего за нами гиганта чуть дрогнули в намеке на улыбку, затем лицо медленно растаяло.
Принцесса ахнула:
– Ты его… пристыдил!
Я буркнул:
– Не уверен, что за нами подсматривать перестали. Возможно, этот вуйеарист просто ушел в незримость. Хотя от этого подглядывание не стало более пристойным… Ладно, давайте спать. Пусть смотрят.
Глава 8
От земли все еще идут потоки теплого воздуха, звезды дрожат и колеблются в черноте. Ночь горячая и душная, прохлада придет под утро.
Темный небосвод исчез, прикрепленные к нему звезды повисли в черноте, я вижу, что в самом деле на разном расстоянии, вон даже луна дальше некоторых, и пройдет позади них…
Даже не напрягая зрение, вижу самых дальних ночных букашек, слышу трели сверчков и кузнечиков, а когда закрываю глаза и пытаюсь заснуть в напоенном жаркими ароматами воздухе, сердце стучит все так же сильно, кровь ходит по телу мощно, а усталые мышцы подрагивают, обещая поработать еще и еще до того момента, как сами признаются: все, больше не можем…
Мириам и принцесса заснули: принцесса у меня под крылом, прижавшись, как щенок к маме, Мириам свернулась калачиком у костра, а я так долго пялился в темноту, что когда там появились дрожащие призрачные тени, решил, что померещилось.
Призраки поднимались из земли, что несколько минут в силу игры природы побыла прозрачной. Возможно, это разбудило души усопших, во всяком случае их тени зависли над темной травой, не в силах подняться выше, но и не погружаясь, чего я подсознательно ждал.
– Привет, – произнес я одними губами, чтобы не разбудить женщин. – Вы не сильно против, что мы заночевали на вашем участке? В оправдание скажу, что запрещающих знаков не было… вроде бы…
Один из призраков, высокий и неопрятный старик с длинными седыми волосами до пояса и крючковатым носом, подплыл ближе. Светящиеся глаза уставились на меня с подозрением и неприязнью.
– Ты видишь нас?
– Как и вон то дерево, – ответил я.
Он спросил со злым недоверием:
– И почему не улетаешь с ревом? Мы смертельны и для драконов.
– Со мной женщины, – объяснил я. – Будь я один, понятно, убежал бы сразу.
Он скривил губы в презрительной усмешке.
– Честный ответ.
– Я вообще честный, – заверил я. – По мере возможности. Мы не сильно мешаем? У вас тут танцы намечаются или шабаш? В любом случае, не обращайте на нас внимания. Женщины спят, а я что, я рептилия. Я в непристойностях вообще не разбираюсь.
Он оглядел меня внимательно от головы до хвоста.
– Ты не совсем рептилия.
– Да разве это важно? – сказал я небрежно. – Политкорректность велит не замечать эти мелочи. Главное, что нас роднит, а не что различает.
Призраки подплыли ближе и уставились пустыми глазницами. Я с тревогой думал, как бы не проснулись женщины, мне только визгу не хватает.
– Привидения являются только тем, – произнес старик задумчиво, – кто должен их видеть. И мы обычно знаем, зачем появляемся.
– А сейчас зачем? – спросил я.
Старик медленно покачал головой.
– Вот это и загадка… А ты знаешь?
Я сделал вид, что пожал плечами, но не шелохнулся, чтобы не разбудить принцессу.
– Откуда знать рептилии? Тем более – женщинам.
– Но ты какой-то особенный? Избранный?
Я невольно вздрогнул от отвращения.
– Только не это!.. Этих вшивых Избранных пруд пруди, везде прут косяками, по всем дорогам скользко, горы, скалы и даже деревья соплями измазали! Это самая многочисленная когорта дураков на свете, лучше уж быдлом обзовите! Не-е-ет, мы нормальные, умные и красивые. Сами всего добиваемся без всякой избранности.
– Умные и красивые, – пробормотал старик. – А главное – скромные. Может быть, вам нужно разгадать великую тайну Битвы Красных Мечей?
Я покосился на принцессу и осторожно покачал головой:
– Нет. Не нужно. А что в ней особенного?
Призрак сказал важно:
– Это была величайшая битва в эпоху Большого Расселения. Столкнулись объединения народов… но если тебе нужно узнать тайну, ты должен принести нам…
Я сказал быстро:
– Простите, что прерываю, но я не готов брать на себя добавочные обязательства. Никаких тайн и спиноффов! Я должен идти прямо, как ледник. Только побыстрее, а то в самом деле замедлился, скоро вовсе замерзну…
Призрак произнес несколько ошарашенно:
– Но зачем мы тогда явились? Какова цель?
– А просто поговорить? – предположил я. – Почему всегда по делу? Почему вы всегда должны давать задание, а я, как Жучка, бежать и выполнять?
Он сказал с сомнением:
– Но всегда так было…
– А сейчас у вас выходной, – предположил я. – Отпуск. Медовый месяц на целую ночь. Отдыхаете. И пришли просто пообщаться, рассказать всякую ерунду, посидеть у костра… а вот так, ничего не делая! Почему именно ко мне? Так это ж видно! Все ночью спят, один я, как дурак, смотрю в небо. Иногда, знаете ли, надо вести себя, как полный дурак, чтобы мозги не перегорели, не расплавились. А то в самом деле дураком станешь уже не по собственной воле.
Призрак-старик поколебался в воздухе, словно привязанный, проговорил с сомнением:
– Это для нас ново. Я посоветуюсь…
Пока они, сбившись в кружок, совещались, я прикидывал, как бы их использовать на нужды политики или хотя бы на хозяйственные, я же отец народа и должен думать о нем, народе, когда больше думать не о чем.
