Павел Кошовец - Три удара колокола
Лидия собралась с силами. Ничего, как говорила Оливия, большая любительница импровизации и действий наобум (даже в учебных спаррингах) - главное ввязаться, а там видно будет.
А Шакли продолжал вещать, то ли радуясь возможности ещё раз унизить королевскую дочь, то ли пытаясь усыпить её внимание, то ли дразня специально, в надежде, что она совершит ошибку...
Неужели он действительно хочет её убить? Судя по ударам, он не собирался её жалеть... Возможно мятежникам выгодно уничтожить принцессу крови... Вот же толстозадый дракон!
- Сестричка твоя где? С тобой? Можешь не говорить, у тебя и так на лице всё написано. Она такая... - он с удовольствием причмокнул губами, - прелестная. Если ещё и кардинал прячет свою тощую задницу на вот тех катафалках, то я могу считать эту ночь самой счастливой в своей жизни, - он не стесняясь осклабился. - С облезлым драконом хотят пообщаться представители новой церкви. Я его им так и быть подарю. Конечно, мне очень хотелось понаблюдать за действием его дара с гвоздями, забитыми в колени... О, это был бы очень поучительный опыт для всех церковников. Но так и быть, себе оставлю только милашку Руфию, и всех тех, кто останется в живых ну или хотя бы будет дышать. После того, конечно, как срежу твою буйную головушку... Так и быть, сохраню её, - он демонстративно скривил губы, якобы изучая оную часть принцессы с видом коллекционера. - Но так: обдеру хорошенько - волосы, глаза, нос - это лишнее, форма черепа у тебя подходящая для походного кубка. Станешь радовать меня пустыми глазницами и крепким вином длинными зимними вечерами...
Лидия будто выстрелила. Слова этого ублюдка на самом деле уже не задевали её, вернее, проходили по касательной, словно царапая кожу, но не волнуя спокойное холодное озеро ненависти, не замутняя рассудок в преддверии битвы. Ей просто в какой-то момент показалось, что эта свинья в доспехах сама увлеклась своими безумными фантазиями и чуть утратила бдительность.
Бросок вправо, под левую руку Шакли, в надежде на то, что тому, правше, потребуется какая-то треть удара сердца для адекватной защиты, а ей могло и хватить этого времени.
Но опытный враг будто ждал её движение, и за два шага до сближения ударом ноги отправил остриё стоящего меча навстречу стелющейся к нему девушки. Она поняла, что её раскусили, и в последний момент стала заваливаться ещё больше вправо, и рука с верным оружием вместо того, чтобы в самоубийственной попытке зацепить противника, довольно безвольно, плашмя цокнула по плоскости поднимающегося в смертельном ударе меча. И эта малость спасла ей жизнь. Чуть изменившаяся траектория, и меч всего лишь цепляет шлем - лопается ремешок - и тот слетает, гремит по брусчатке, а Лидия катится, немилосердно ударяясь боками, плечами, локтями, но не выпуская саблю, а вслед за ней несётся безумными скачками дико хохочущий здоровый мужчина, замахиваясь и с хеканьем рубя каменное покрытие двора - аж искры летят, но юркая жертва, извиваясь и крутясь, как юла, успевает уходить от удара. Тогда он параллельно пытается пнуть её, и несколько раз тяжёлый сапог влетает в бок и по ногам девушки. Если бы хоть капля разума проклюнулась сквозь туман его безумия, он бы понял, что для того, чтобы обуздать свою жертву, ему достаточно всего лишь перестать махать железякой и схватить рукой её, навалиться, придавить в борцовском захвате, да даже в хватке одной рукой девушке сложно что-либо противопоставить, даже при знании элементарных приёмов рукопашного боя, которые, не взирая на протесты "их благородностей", настойчиво вдалбливала Брада.
- Ты сдохнешь, как отцеубийца... Тебе не будет прощения, а твоё имя будет вычеркнуто из истории Агробара... А всех твоих сторонниц, которые умудрятся остаться в живых, будут ждать суровые наказания - в лучшем случае монастыри и дома терпимости...
Мир крутился и менялся в сторону насыщения красного цвета. Она продолжала двигаться просто из упрямства, но дыхания уже не хватало, а мощный удар подбитого железом сапога в район печени изрядно подпортил её самочувствие, и без того подобравшееся к своей грани. К широкой царапине слева на виске, следствию неудачной атаки, добавилась ободранная кожа на правой скуле - в общем, лицо уже было всё в крови. Слава Единому, что хоть постепенно увеличивающийся шум в ушах не даёт ей возможности слышать все те гнусности, что выплёскивает будто из помойного ведра, ненавистный голос.
Пламя, разгорающееся в груди, коктейль их ярости, унижения и боли делают своё дело, и когда битое тело продолжает свою жизнь извивающегося червяка, кусочек сознания, как некая самостоятельная часть, начинает отслеживать происходящее. Тут много и посторонних звуков: звонкие удары меча о камень, изрядно тупящие оружие, тяжёлый сип задыхающегося мужчины, отток непрекращающейся брани хриплого мужского голоса, в котором с трудом распознаётся маркиз, а вообще-то много отдалённых возгласов, в основном междометий, вроде "Ох!", "Ой-ё!", "Ай!". Тут и запахи: шибающий в нос кислый пота, сладковато терпкий крови и тяжёлый кожи и металла. Тут и отслеживание обстановки...
Стоило запыхавшемуся РоШакли чуть запнуться, споткнуться, замереть, выравнивая равновесие на удар сердца с вытянутым - словно продолжающим пытаться настичь добычу - мечом, как Лидия остановилась, смахнула с лица кровавую пелену - без особого, впрочем, успеха, но, следуя некоему наитию, не взирая на жутко кружащуюся голову, подалась, вставая, навстречу вражескому острию, грудью едва коснулась его нестрашного, безвольно замершего кончика, скользнула вправо вдоль плоскости, будто огибая широкую гарду и со всех оставшихся сил ткнула - уколола в стык между пластинами бока и спины, наткнулась на кольчугу, продавила её...
Багровое лицо с выпученным глазами очень медленно стало поворачиваться в её сторону. Меч, внезапно потяжелевший, нелепо брякнулся наземь. Лидия, понимая, что удар вышел несерьёзный, попыталась глубже загнать верную боевую подругу в тело начальника стражи, но тот уже удалялся от неё с каким-то нечеловеческим визгом и воплем: "Взя-а-ать её!" Левая рука потянулась к кинжалу на поясе - покрывшаяся пятнами морда под поднятым забралом ещё была в пределах досягаемости - так было бы чудесно пробить глаз и убить мозг, что был творцом гадостей и предательства. Но...
Сила инерции неумолимо разносила их в разные стороны, и она в отчаянии поняла, что ей не удастся довести до логического конца благое дело... Остаётся только умереть, ибо либо арбалетчики сейчас нашпигуют её избитое тело стрелами, либо затопчут пехотинцы. Но... ведь она едва не прикончила этого жирного дракона! И визжал он соответственно своему образу!
![Ольга Азарова - Неудавшаяся месть[СИ]](/uploads/posts/books/5230/5230.jpg)
