Андрей Астахов - Рунная птица Джейр
Янка остановилась у пъедестала и коснулась холодного камня пальцами. Ей стало тоскливо и тяжело на душе. Она вспомнила, как Роза с отцом приезжали в Лесную Усадьбу. Вспомнила ее искрящиеся зеленые глаза, смех, как они играли в кукол на скамейке в парке...
- Ненавижу тебя, смерть! - прошептала девочка, гладя пальцами камень пъедестала.
- Нам надо идти, - мягко сказал отец Питри, коснувшись плеча Янки.
Инквизитор и Ярре зажгли в зале несколько светильников, в которых еще не высохло масло. Теперь можно было хорошо разглядеть двустворчатую широкую дверь, окованную медью. На медных пластинах была искусная чеканка, изображающая сцены Дня Воссоединения - великого воскресения мертвых в конце времен, когда те, кто любил друг друга при жизни, встретятся в царстве Божьем, чтобы не разлучаться никогда. Отец Питри толкнул двери, и створки со скрипом разошлись, открывая вход в усыпальницу. Резко запахло тлением и сыростью. Вельфгрид встал на пороге, настороженно зарычал. Ярре передал факел Янке и взялся за лук.
- Не стоит, - сказала княжна. - Нам никого не придется убивать.
Отец Питри вопросительно посмотрел на девочку. Но Янка уже шла мимо старых каменных саркофагов к красивому, отделанному резьбой и позолотой деревянному гробу в правом дальнем углу склепа. Подошла ближе и опустилась у гроба на колени.
- Это здесь, - вздохнула она.
Отец Питри кивнул и обнажил освященный кинжал, однако Янка велела ему убрать оружие.
- Разве мы не пришли, чтобы покончить с этим, ваше высочество? - спросил инквизитор.
- Я же сказала, отец Питри - мы не станем убивать ее. Отойдите, прошу вас, - тут Янка как-то странно посмотрела на мужчин. - Вы пугаете ее.
Ярре почувствовал, как по спине пробежал холод. Янка положила ладони на крышку нарядного гроба и начала ее гладить. Несколько мгновений было так тихо, что было слышно, как падают с горящих факелов капли смолы. А потом все услышали молодой женский голос, который шел будто из-под земли.
- Кто ты? - спросил голос. - Зачем ты здесь?
- Роза, это я, Янка Трогорская, - сказала княжна и улыбнулась. - Ты помнишь меня?
- Янка? Княжна Трогорская? - Послышался тяжелый вздох, от которого даже у отца Питри зашевелились остатки волос на голове. - Я.. я помню тебя.
- И я тебя помню, Роза.
- Маленькая Янка с двумя косичками и в платье из голубого зараскардского шелка, - сказал голос. - Это было давно. Я помню, что я сама тогда была очень молодой.
- Да, и мы так славно с тобой играли. Было здорово.
- Зачем ты пришла?
- Я хочу помочь тебе, Роза.
- Помочь? - Голос дрогнул. - Ты хочешь остаться со мной?
- Нет. Я пришла дать тебе покой.
- Он мне не нужен. Покой пугает меня. Он похож на сон без сновидений. Мне было очень холодно, а потом я услышала звук. Кто-то протрубил в рог, и я поняла, что пришло мое время вернуться к людям.
- Роза, ты причиняешь им боль.
- Я люблю их. Каждый раз, когда я вижу девушку, я хочу, чтобы она стала моей подругой. А когда вижу ребенка, мне хочется обнять его и поцеловать. Ведь у меня никогда не будет своих детей.
- Ты приносишь им смерть.
- Я приношу им мою любовь, - ответил голос. - Она бесконечна, как мир, в котором я живу. Я искренне, всем сердцем люблю их, хочу, чтобы они были рядом вечно. И тебя я тоже люблю, Янка. Ты ведь останешься со мной навсегда?
- Ты этого хочешь?
- Очень, - голос вновь дрогнул, и опять раздался вздох, заставивший всех живых в склепе испытать темный ужас. - Это одиночество невыносимо. Я боюсь его. Только с приходом ночи я могу спастись от него. Но теперь ты со мной, и мне совсем не страшно.
- Ты не можешь упокоиться?
- Я все время думаю о той, прошлой жизни. Она закончилась так быстро. И Бернард, мой Бернард - он ведь забыл меня, да?
- Он помнит тебя.
- Ты лжешь. Я знаю, что он забудет меня и женится на другой.
- Он не забудет. Он любит только тебя. Однажды вы встретитесь и вечно будете вместе, Роза.
- Я не верю тебе.
- Поверь, я знаю. Только надо набраться терпения и забыть о своем горе. Надо успокоиться.
По склепу пронесся тихий зловещий смех. Вельфгрид припал к полу и зарычал, отец Питри сделал охраняющий знак.
- Успокоиться? - спросил голос. - Ну, уж нет. Пришло мое время, маленькая девочка. Ты знаешь это не хуже меня. Там, за дверями меня ждет живая кровь, и она дает мне жизнь. Ты не заставишь меня вновь вернуться в эту мерзкую пустоту, от которой мое сердце холодеет и перестает биться.
- Это не жизнь, это иллюзия жизни, - твердо сказала Янка. - Ты ведь знаешь, что покой лучше. Тебя не будет сжигать этот страшный голод, ты забудешь про боль и страдания. Ты будешь наслаждаться тишиной и безмятежностью до того дня, когда не черный рог, а голос Божий призовет тебя, и ты пойдешь с Бернардом к алтарю. Ты ведь мечтаешь об этом, Роза?
- Кто со мной говорит? - прошипел голос. - Ты говоришь со мной голосом Янки Трогорской, но ты не она.
- Я говорю. И я говорю правду.
- Может быть... я.... Я хочу верить тебе, но я так боюсь мучений пустоты.
- Я могу спеть тебе песню, и ты успокоишься. Хочешь?
- Песню? Я очень давно не слышала песен. Спой, прошу.
Янка откинула волосы со лба, закрыла глаза, глубоко вздохнула и запела. Сначала тихо, едва слышно, а потом громче и громче. Голосок у нее был полудетский, красивый и очень печальный. Она пела старую песню, которую часто пели дворовые девушки Трогорских за рукоделием:
Ой, маменька, ты пожалей меня,
Ой, маменька, да не ругай меня,
За колечко мое заветное,
За колечко мое девичье.
Пошла нынче да по воду я,
В отраженье свое загляделася,
Загляделася, залюбовалася,
А тут шел бережком парень любый мой,
Подошел ко мне, да улыбнулся мне,
Признавался в любви мне до смертушки,
И колечко мое потеряла я.
Покатилось оно, в воду кануло,
Унесла его реченька быстрая.
Ой, маменька, ты пожалей меня,
Ой, маменька, да не ругай меня
За колечко мое заветное,
За колечко мое девичье....
Вельфгрид поджал хвост и тихонько завыл на одной ноте. Ошеломленный Ярре увидел, что из гроба Розы Веленич начала сочиться кровь. Сначала выступила каплями на дереве, а потом стала собираться в струйки и стекать на пол, собираясь в лужицу у ног княжны. Будто вся кровь, высосанная вампиром из жертв, теперь изливалась из мертвого тела и впитывалась в землю. Отец Питри, подняв руки к своду склепа, читал молитвы, и было видно, что он потрясен до глубины души. Наконец, Янка закончила свою песню. Несколько мгновений она сидела, глядя невидящими глазами в пространство, потом вздохнула и, поднявшись с колен, отошла от гроба подруги.
