Питер Дэвид - Сэр Невпопад и Золотой Город
На миг старый Невпопад высунул голову, чтобы недвусмысленно сообщить: я рискую жизнью без всякой на то причины, и следует развернуться и бежать отсюда, пока еще есть такая возможность. Однако я не мог заставить себя это сделать. Называйте это спесью, если хотите, или излишней уверенностью в себе — как вам будет угодно. Даже гордостью — атрибутом роскоши, который я ранее никак не мог себе позволить. Совсем в небольшой степени я начал верить в то, что говорили люди вокруг меня. Я хорошо знал, что я не бог, но я был так близок к ним, как только возможно в этом мире.
— Едем, — сказал я коротко, и мы поехали дальше.
Мы вступили в долину, потом стали подниматься в ущелье, и поступь лошадей делалась все менее и менее уверенной. Скоро придется спешиться. Если продолжать ехать верхом, лошадь может упасть, а сломавшая ногу лошадь — все равно что мертвая, тогда придется возвращаться вдвоем на одной. Если пострадают обе, тогда пешком до Золотого города мы не скоро доберемся.
— Отсюда пойдем пешком, — сказал я Тому Парню.
Он, понятное дело, не стал спорить. Очень удобный солдат.
Мы спешились и привязали поводья к выступу скалы. Бикси рвалась вперед.
"Наверное, хочет поскорее встретиться со своим настоящим хозяином и посмотреть, как захлопнется поставленная на нас ловушка", — подумал я.
Мой посох был приторочен к седлу. Я больше не страдал от хромоты, но там, где мы собирались идти, он может стать хорошей помощью даже и для человека с двумя здоровыми ногами. Кроме того, сам по себе он был по-прежнему неплохим оружием. Поэтому я отвязал его и, взявшись покрепче, пустился в путь.
И мы начали карабкаться.
И карабкаться.
Солнце перевалило за полдень, а мы все медленно поднимались вверх. В какой-то момент Бикси вскрикнула, и я подумал: "Вот он — сигнал!". Но тут на нас кинулся огромный хищник — свирепая горная кошка. Бикси отпрыгнула назад. Хоть она и сама была злобной тварью, но все же испугалась зверя, атаковавшего нас. Однако Тот Парень действовал не раздумывая. Он выхватил меч и взмахнул им, пока кошка была еще в прыжке, и как только она приземлилась в десяти шагах справа от меня, ее голова откатилась шагов на двадцать влево.
Бикси всхлипывала от испуга. Она не могла встать — ее руки были по-прежнему связаны. Тот Парень наклонился, взял ее под локоть и поставил на ноги, действуя с неожиданной мягкостью.
И, к моему полному изумлению, он заговорил — впервые с тех пор, как я его знал. Он обращался к той, которую я когда-то считал безмозглой тварью, не понимающей человеческую речь.
— Не бойся, — сказал он.
Голос у него был удивительно тихий и нежный. Такой голос больше подошел бы поэту или исполнителю романтических баллад, а никак не воину. Наверное, поэтому он и молчал все время. Молчи, и все будут считать тебя грозным. Заговори, и над тобой могут посмеяться. Конечно, при таком раскладе лучше молчать.
Бикси посмотрела на него с изумлением. Лицо же Того Парня осталось бесстрастным, а в ее взгляде явно читалась благодарность.
— Хорошо, — только и ответила ему Бикси, и мне показалось, что не одну благодарность ощущала она… Но похоже, она сама боялась своих чувств. Мордант тем временем, не размениваясь на благодарности, уселся на отрубленную голову кошки и принялся выклевывать ей глаза, лакомясь таким жутковатым образом.
И мы продолжали свой путь вверх. Дорога оказалась трудной — ее никто не прокладывал, но пройти было можно. Если бы я по-прежнему хромал, мне пришлось бы нелегко, но теперь мои трудности были далеко в прошлом. Однако я начал беспокоиться о привязанных внизу лошадях. Они окажутся беспомощны, если какой-нибудь зверь, подобный атаковавшей нас кошке, нападет на них. Может так случиться, что нам и впрямь придется возвращаться пешком.
Тут я начал раздумывать: а что Беликоз сделал со своими лошадьми? Мне на ум приходили лишь два варианта. Он или спрятал их в какой-то пещере, или отпустил их. Он вполне мог так сделать — чтобы лошади выжили, а также чтобы сбить нас со следа. Впрочем, такая уловка к успеху не привела бы — ведь за ним по следу шла Бикси. Она-то искала его, а не лошадь, на которой он ехал.
Мое внимание привлекло и еще одно событие.
Камень в моей груди начал нагреваться.
Я вполне мог это терпеть, но жар был постоянный, ровный — словно камень требовал моего внимания. Он наполнял мою душу беспокойством, от которого я не мог отмахнуться. Камень… словно требовал от меня чего-то. Я не представлял, чего именно, но впервые начал ощущать, что камень не просто волшебный талисман, который дает неуязвимость и могущество тому, кто его носит. Я начал подозревать, что проклятый камешек имеет свою волю.
Пока я раздумывал над этим, камень жег все сильнее, а я понял, что мне делается страшно. Неужели ко мне приросло… какое-то живое существо? Со своими желаниями, совершенно неизвестными для меня? Тогда все, что я сделал, становится крайне сомнительным. Насколько это было делом моих рук? Насколько — делом камня? Все, что я говорил и совершал, имело для меня значение и смысл, но было ли это действительно так? Или же это внушил мне камень — для своих собственных целей?
Я отогнал эти мысли так же поспешно, как поспешно они пришли ко мне.
"Это просто драгоценный камень, вот и все. Ты сам принимаешь решения. Ты — бог, сошедший на землю. Не давай себя отвлечь или запутать. Ты — Невпопад Победа. Ты — выше всех!"
Такие мысли пронеслись в моей голове, успокоили тревоги, разрешили сомнения.
День начал клониться к вечеру. Становилось холоднее, и, хотя жжение в груди оставалось прежним, я все еще ощущал холод в душе. Но я не впадал ни в ужас, ни в сомнения, как это часто бывало в прошлом. Я только ощутил прилив гнева. Как личное оскорбление воспринял я то, что мне приходилось гоняться за Беликозом: почему он не сделал так, чтобы мне можно было спокойно его убить?
Но выбора у нас не было. Даже полагаясь на Бикси, мы не могли двигаться дальше — становилось слишком темно. Мы уже добрались до подножия самой горы Орлиное Гнездо и начали взбираться на нее. В темноте один неверный шаг может привести к долгому падению. Я не беспокоился о себе, но меня ничуть не радовала перспектива начинать восхождение опять с самого низа. А если упадет Тот Парень или даже Бикси, последствия и вовсе будут плачевными.
Мы разбили то, что можно назвать лагерем, под уступом скалы, дававшим небольшое укрытие. Я велел Тому Парню встать на дежурство, сам же решил поспать. Удивительно, но сон пришел ко мне легко. Но отдыха не принес. Может быть, из-за постоянного жжения в груди ночь оказалась наполнена странными снами, которые текли так, словно ехали верхом, сталкиваясь друг с другом и привнося в мои мысли страшное смятение. Перед моим внутренним оком мелькали образы, которых я не узнавал. И я видел…
