Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — король
Я стиснул челюсти, это еще не все, пришлось преклонить колени перед архиепископом Керубием, он большим пальцем руки смазывал меня елеем в семи точках: от макушки головы и точки на груди, равноудаленной от плеч, а дальше плечи, локти, а когда я наконец поднялся, смазал еще и ладони рук.
Вот только теперь я стал королем «милостью Божьей», что значит, избранным самим Богом на земле, в чем вообще-то я и раньше не сомневался, а как же иначе?
Пока длилась молитва, я хмуро рассматривал новые знаки власти, уже королевской. Туника красновато-желтого оттенка, украшена геральдическими знаками, по слухам, такую же точно носил Петр, первый епископ, поставленный самим Христом главой Церкви.
Далматика, что, на мой взгляд, всего лишь богато украшенная риза священника. Королевское кольцо, что символизирует брачный союз короля и Церкви, а также короля и народа. Потому так важно, чтобы вассалы целовали это кольцо, подкрепляя этот союз.
Скипетр, символ власти, а также жезл правосудия, ну да, когда-то короли заседали в судах лично, помню, проходили, Соломон даже удостоился прозвища Мудрого именно за разбор судебных тяжб.
Золотая корона, обод с четырьмя опорами, шпоры, что символизируют военные обязанности, еще меч, даже и не знаю, что символизирует, а спросить как-то неловко.
После того меня возвели на высокий помост, где трон с прямой спинкой, трон возвышается над амвоном.
Высшие лорды начали приносить оммаж королю, затем фанфары, овации, веселые вопли, в конце концов «открыли ворота храма», то есть разрешили войти всем желающим, началась веселая суматоха.
По традиции я должен бы разбрасывать монеты, но как-то глупо, взамен я велел объявить, что каждый в армии получит полуторное жалованье за этот месяц.
Сама церемония продлилась около пяти часов, потом пир, на котором я, символизируя Христа, должен пить вино и есть церковную пищу в окружении двенадцати высших лордов, по числу учеников Христа. Женщины, понятно, на такой пир не допускаются, ведь среди учеников Христа этих сосудов греха не было, а жаль.
После коронации и помазания я уже не такой простой человек, как рыбак или принц, а нечто священное и сакральное, а посягательство на мою жизнь уже приобретает особое значение, как нападение, скажем, на церковь, это самое тяжкое из всех существующих преступлений.
Король может исцелять болезни, хотя это я и так умею, но, надеюсь, эта способность усилится.
Пир с двенадцатью лордами я постарался провести ускоренно, чтобы не слишком придирались, что на нем нет лордов из Скарляндии, но я постарался повернуть дело так, что нет ни одного также из Варт Генца: Альбрехт и Норберт — из Армландии, а Меганвэйл, Фродвин, Арнубернуз, Буркхарт, Габрилас, Елиастер, Фитцуильям и Николас Бэрбоун — это моя армия, командиры и полководцы, а вовсе не своевольные лорды, у которых собственные армии.
Как только осушили первые чаши за нового короля, Меганвэйл произнес медленно и торжественно, даже глаза закрыл, словно смакует изысканное вино:
— Ваше величество… Господи, как же приятно наконец-то сказать это!.. Ваше величество… В вашем случае впервые не звучит это грустно-торжественное: «Король умер, да здравствует король!»
Граф Арнубернуз коротко хохотнул:
— А в самом деле!
— Сэр Ричард, — сказал граф Фродвин значительно, — первый и единственный король Улагорнии!
Альбрехт посмотрел по сторонам.
— Первый?
— Первый король нового, — уточнил суховато Норберт, — укрупненного королевства. Думаю, прежнее было все же помельче.
— Значит, — сказал Альбрехт с удовольствием, — основатель королевства новой Улагорнии! Можно, Новой Улагорнии, но, думаю, все же лучше Великой Улагорнии.
— Основателю положен памятник, — сказал барон Хельмут веско. — Особенно великой. На пьедестале, восседающим на его верном коне, с обнаженным мечом в воинственно воздетой длани…
— Может, — спросил Меганвэйл, — лучше с крестом? Он же мирно будет править…
Арнубернуз изумился:
— Кто?
Все начали переглядываться, на лицах военачальников рангом пониже появились скептические усмешки.
Меганвэйл пробормотал досадливо:
— Да что это мы в самом деле… Это же речи были для собравшихся.
Я сказал сердито:
— Да, для собравшихся! И для вас. И для меня. У нас в самом деле будет мирное королевство. Которое никогда на ни кого не нападет. Разве это не пример для просвещенных правителей?
Арнубернуз спросил в недоумении:
— Никогда ни на кого?.. А если на нас кто…
— Тогда сдачи, — отрезал я. — И мало не покажется никому. Мы мирные люди, но Победоносную и Познавшую Радость Побед разве распускаем? Увы, к нашему всеобщему несчастью, всегда находятся безголовые агрессоры, что спят и видят… Потому армию будем крепить, чтобы давать сдачи, даже заранее!.. Война должна быть до победного конца и на чужой территории! Добьет вражеского зверя в его же вонючей норе!
Они переглянулись, лица светлеют на глазах так, словно солнце вышло из-за тучи, и его лучи сейчас не просто осветили, но зажгли в каждом пылающий факел.
— Это мудро, — изрек барон Хельмут с глубочайшим уважением. — Да, это нужно в анналы…
— Именно, — подтвердил Фродвин. — Его величество король… его величество король… как же мне нравится это произносить!., велел своевременно давать сдачи озверевшему противнику. Даже заранее, когда те предатели мирных интересов только начинают помышлять о нападении… Ибо Господь сказал, не греши даже в мыслях!
Арнубернуз расправил плечи и сказал трубно:
— У нашего нового королевства старые традиции и великие победы впереди!
— На мирном фронте, — сказал я твердо. — На мирном!
— Конечно, на мирном, — подтвердил Арнубернуз. — А как иначе?.. А на защите мирных интересов еще и всякие там воинские подвиги… Редкие, но зато частые. Сэр Фродвин, пойдемте поразмыслим над картой, кто может попытаться напасть на наши мирные земли?
— Я с вами, — сказал хищно Хельмут и объяснил торопливо: — Хочу посмотреть на новые земли с орлиного полета. Разве мы теперь не орлы? У нас будут какие-то земельные притязания к Бриттии, Гиксии, Ираму или Пекланду?
Я ответил гневно:
— Нет! Конечно же, нет!.. С какой стати?
Посмеиваясь, они пошли в чей-то шатер смотреть карту, но переглядывались так многозначительно, что я, наверное, зря сказал в конце насчет про с какой стати.
При желании эти слова истолковать можно по-всякому.
Даже — правильно.
Я поднялся, Меганвэйл сразу спросил с понимающей улыбкой:
— Что, пир немножко ненастоящий?
