Полина Каминская - Операция "Антиирод"
– Ну уж, ну уж! Насчет мозоли это вы преувеличиваете... – попытался было возразить Саша, но букет уже разошелся не на шутку.
– Присылают кого ни попадя! Ни подготовки, ни воспитания! Сами толком не знают, чего хотят! А я тут с ними возись! Все! Ухожу!
– В монастырь? – подсказал Саша, живо припоминая нервного короля из отечественного варианта “Золушки”.
От неожиданности букет на мгновение замолчал, но тут же взорвался с новой силой:
– Вот! Он еще и издевается! Меня – в монастырь! Меня! Средоточие порока и невоздержанности! Какое кощунство!
– Средоточие чего? – переспросил Саша, поражаясь неожиданной самокритичности букета.
– Все, – сказал букет, внезапно успокаиваясь. – Я умываю руки. Вы закончили прием пищи?
– Да, спасибо.
– Тогда прошу вас следовать за мной. – И прозвучало это весьма зловеще.
Саша покорно встал из-за стола и повернулся к выходу. То есть повернулся-то он к той единственной, насколько удалось заметить, двери, через которую вошел. А вот и фигушки! Вместо тяжелой дубовой двери на стене теперь красовался потертый гобелен. Где на выцветшей от времени травке не меньше дюжины молоденьких пастушек предавались повальному греху с волосатоногими фавнами. А, впрочем, я могу и ошибаться. Может, и не пастушки. И, может, и не с фавнами. Черт их разберет. Но зрелище, доложу я вам, весьма бойкое.
– Интересуетесь? – язвительно проскрипели сзади. – Пожалуйста, пожалуйста, я подожду.
– Нет, просто выход ищу, – краснея, ответил Саша.
– Здесь? – удивился букет, приплясывая около низенькой дверцы справа от камина. В его голосе звучало нетерпеливое снисхождение ребенка, папаша которого, вместо того, чтобы топать с сыном на рыбалку, уже битый час наблюдает голые ляжки соседки, пропалывающей огород.
– У нас, – с нажимом заметил Саша, – принято выходить через ту же дверь, что и вошел.
– Ну уж, ну уж! – Букет с гадким хлюпаньем снова превратился в зеленую каплю. – Вы будете отрицать, что это не ваши изобретения – “выхода нет!”, “проход закрыт!” и “вход с обратной стороны!”?
Саша громко откашлялся, но ответить было нечего. Тоже мне, уел, гербарий хренов.
– Если вам так нравится, можете и вслух называть меня “гербарием хреновым”, – заметила зеленая капля, вылетая в дверь. – Хотя даже моих скромных знаний в ботанике хватает, чтобы понять, насколько лишено смысла это выражение.
Саша молча шел по коридору. Он был зол. У его спутника, похоже, настроение было не лучше. Видимо, стараясь специально для Саши разнообразить общение, студенистая капля не летела рядом. Теперь она перешла на прыжки. И совершенно напрасно. Каждый раз, натужно отрываясь от пола, она оставляла за собой склизкий след, пролетала около метра, болтая в воздухе ложноножками, и тяжело плюхалась вниз, словно кусок подтаявшего студня. Зрелище было преомер-зительное. Каждый такой мини-спектакль заставлял прогуляться вверх-вниз безвкусное содержимое Сашиного желудка.
В тот момент, когда Саша уже был совсем-совсем готов как следует наподдать ногой своему любезному провожатому, коридор внезапно свернул направо и уперся в казенного вида дверь, обитую дерматином.
Саша решительно вошел и тут же остановился.
В небольшой комнатке стояли два кресла и журнальный столик. Одно из кресел было свободно. Во втором сидел, закинув ногу на ногу, маленький человечек. Почти карлик. Саша сразу узнал и истертые войлочные шлепанцы, и застиранные брюки-галифе, и черный пиджак, под которым виднелась застегнутая на все пуговицы белая рубашка без галстука. Вот черного котелка на этот раз у Алексея Ивановича не оказалось.
– А где же ваша шляпа? – не пытаясь сострить, а только лишь от растерянности спросил Саша.
Карлик с удовольствием рассмеялся, показывая мелкие гнилые зубы.
– Со свиданьицем, Александр Юрьевич! – весело сказал он, не вставая, покачивая шлепанцем. – Вы, я вижу, чувство юмора не теряете?
– А чего ж его терять? – пожимая плечами, ответил Саша с интонацией простецкого парня. – Чего имеем...
– Ох, прибедняетесь, ох, прибедняетесь, Александр Юрьевич! – Карлик игриво погрозил ему пальчиком. – Имеете, имеете. Что, разве не за этим сюда пришли?
– За чем? – Саша спросил совершенно искренне.
– Не доверяете. Презираете. – Алексей Иванович обидчиво сложил губки бантиком. Бантик у него при этом получился сухой и мятый.
– Ну, если вспомнить, при каких обстоятельствах мы с вами расстались в прошлый раз, наверное, не странно, что я не кидаюсь к вам в объятия. – Саша снова пожал плечами и сразу вспомнил Дрягина. Вот кого бы сюда...
– Валерия Ирбисовича? – живо откликнулся Алексей Иванович на Сашину мысль. – С нашим удовольствием! Желаете прямо сейчас пригласить?
– Я думаю, не стоит, – промямлил Саша тоном ученика, которому директор школы предлагает немедленно вызвать родителей.
– Как скажете.
“Ну ты и гнида, – подумал Саша, радуясь возможности мысленно отвести душу, – мерзкий старик! Это ж надо – такую рожу гнусную придумать! И во рту – помойка”.
– В данном случае, уважаемый Александр Юрьевич, абсолютно неважно, что у меня во рту, – ядовито ухмыльнулся карлик. – И на ваше негативное ко мне отношение ничуть не повлияла бы самая голливудская улыбка. – Он раздвинул свои тонкие губы еще шире, и Саша, содрогнувшись, увидел два идеально ровных ряда сверкающих зубов.
Точно. Так, пожалуй, еще гаже.
– Вот видите!
И откуда ты вообще взялся на мою голову?
– Неточное выражение. – Алексей Иванович таки докачался своим шлепанцем, что тот свалился на пол. Карлик, кряхтя, наклонился, продолжая говорить: – Не “на” вашу голову, а “из” вашей головы! Я – ничто иное, как порождение вашей фантазии. – Он развел своими цыплячьими лапками. – Вам хотелось видеть врага таким. Максимально противным и жалким, так, чтобы в случае чего и придушить одной рукой. Пожалуйста. Вот он я. Можете начинать прямо сейчас. – Алексей Иванович с готовностью вытянул из воротника желтую морщинистую шею.
Вот еще. Охота была руки пачкать.
– Боитесь? – с любопытством спросил карлик.
– Нет. Просто не пойму, зачем это мне вас душить?
А вообще-то мысль неплохая. Да вот только – чего я этим добьюсь?
– Верно, – одобрил ход Сашиных мыслей Алексей Иванович. – Ничего. А посему я предлагаю: сесть, так сказать, за стол переговоров, покончив на время с оскорблениями. Даже и мысленными.
– Вот тут ничего не могу вам обещать, – искренне признался Саша. – Но постараюсь сдерживаться.
– И на том спасибо. Присаживайтесь, – карлик указал рукой на второе кресло. – Ну-с, – обратился он куда-то в сторону, – что мы имеем?
