Ирина Сербжинская - История, рассказанная в полночь
— Так вот, значит, кого сделали зеркальной тенью — медленно проговорил он. — Вот кого принесли в жертву во имя процветания новой Гильдии!
Синджей забрал пергамент, изучил написанное.
— Куксон, сведения точные? Это действительно его истинное имя? Потому что, если ты ошибся, тень не откликнется на призыв. Власть над духами можно получить, лишь зная их настоящие имена.
Гоблин Куксон обиженно поджал губы. Уж в чем-в чем, а в небрежности его еще никто не упрекал!
— Колпаком клянусь! Я два раза все перепроверил надлежащим образом. Кучу летописей перерыл, да пергаментов целую груду просмотрел.
Мейса с сомнением взглянул на клочок пергамента.
— Так-то оно так, — пробормотал мастер иллюзий. — Но ведь истинное имя — это еще не все. Нужен еще ритуал, тот самый, с помощью которого его когда-то заключили в зеркало.
Куксон потер лоб.
— Вот с этим незадача вышла, — признался гоблин. — Описание обряда я, разумеется, не нашел. Подозреваю, что хранится оно в тайниках Стеклянной Гильдии, туда никому не пробраться, даже мне, — скромно прибавил он. — Но я сделал так, как велел ты, Синджей: отыскал несколько очень похожих ритуалов вызова. Старинные, теперь такие уж не используют!
Куксон вынул из кармана листок бумаги, густо испещренный знаками и таинственными формулами.
— Вот, прямо там, в Северных пещерах набросал. Писал, а под столом-то охранный демон лежал, — многозначительно напомнил гоблин. — И он в любой миг очухаться мог и сожрать меня с потрохами! Да только я не так-то прост, я…
Синджей взял протянутую ему бумагу.
— Ошибок нет? — не дослушав Куксона, спросил он. — Одна неправильная буква или цифра — и нам конец: вместо зеркальной тени явится какой-нибудь разъяренный древний демон.
— Все точно, — с достоинством ответил Куксон. — Изучай, а мы подождем. Только ты уж побыстрей, времени-то у нас…
Грогер поставил перед Синджеем глиняную чернильницу, пододвинул бумагу, тот углубился в чтение, время от времени делая на бумаге какие-то таинственные пометки.
Куксон, чтобы отвлечься от тревожных мыслей (так и лезли в голову, проклятые!), поднялся и прошелся из угла в угол.
— Куксон, что за переполох приключился вчера вечером в «Стеклянной собаке»? — вполголоса спросил Мейса. — Кто-то опять пытался свести счеты с поваром?
Гоблин махнул рукой.
— Пытался, но, к сожалению, Фирр Даррик вовремя подоспел.
— А что случилось-то?
— Какая-то история с грибным супом, — пожал плечами гоблин Куксон. — Но на счастье в трактире оказался маг-целитель, так что все обошлось. Правда, гробовщик Кокорий ужасно расстроился: все сокрушался, что повар не оправдывает его ожиданий.
Он прошелся туда-сюда, остановился позади Синджея, заглянул через его плечо в бумаги: что он там пишет? Пытается разобраться, какие заклинания использовали маги, которые зеркальную тень создавали, догадался гоблин, понимающе кивнув сам себе. Ох, упаси небо, пронюхает Стеклянная Гильдия, чем они тут занимаются!
Куксон помрачнел.
Все они вчера обговорили, все обдумали, кроме одного: если Синджею (при помощи Мейсы, разумеется) удастся уничтожить тень, дальше-то как быть? Как следы замести? Рано или поздно кто-нибудь из доверенных магов Стеклянной Гильдии выяснит, что зеркальной тени больше нет, и тревогу поднимет. Начнут расследовать и непременно на след нападут!
— Что тогда делать? — пробормотал он себе под нос тихо, но Мейса расслышал.
— Ты о чем, Куксон?
Гоблин Куксон поведал о своих тревогах.
— Вот и я об этом думаю, — признался Мейса. — Арестант-то наш, — он кивнул на Синджея. — Вчера заявил, что самое лучшее — кого-нибудь другого в зеркало запихнуть, взамен зеркальной тени. Но кого? У тебя, Куксон, случайно, никого на примете нет? Может, какой-нибудь маг или колдун надоедливый имеется из тех, кто к тебе за заявками заходит?
Куксон сердито фыркнул: все бы ему насмехаться!
Ответил язвительно:
— Насчет колдунов да магов не знаю, а вот есть один мастер иллюзий…
— Но-но! — строго сказал Мейса. — Ты эти шутки брось. Ты, Куксон, уж больно свиреп стал в последнее время, настоящий боевой гоблин!
Куксон сверкнул глазами. «Боевой гоблин»? То-то! Понял теперь, на что гоблины способны?!
Снова зашагал из угла в угол, цыкнул на поганки, чтоб не лезли с глупыми разговорами.
Казалось, целая вечность прошла пока, наконец, Синджей оторвался от бумаг, потер уставшие глаза и проговорил:
— Ну, вроде бы готово. Должно получиться. Сделаем так…
Подробнейшим образом все обсудили (еще часа два потратили, не меньше), потом поднялись и направились к двери.
— Что, и грибочков на дорожку не отведаете? — робко пропищали вслед поганки. — Ну, не хотите, как хотите…
План на первый взгляд был прост: вызывать зеркальную тень (зная истинное имя мастера и обряд, должно получиться), а потом, как она явится, убить злобную нежить.
Куксон, конечно, волновался, как оно все пройдет (на бумаге-то всегда все гладко, а вот как на деле получится?), однако, при мысли о том, что не ему с чудовищем из зеркала сражаться придется, испытывал огромное облегчение: прямо, как гора с плеч свалилась! Синджей, слава небесам, все в свои руки взял, он обязательно справится.
Вызывать зеркального мастера решили на улице. Сначала хотели было в комнате, где бирокамий проживал, но Синджей осмотрел каморку и покачал головой. Комнатка крошечная, не развернуться, они с Мейсой только мешать друг другу будут.
Вышли за дверь.
Стояла тихая ночь, небо низкое, снеговыми тучами затянутое.
Обошли ночлежку кругом, выбрали подходящее место: под заснеженными соснами, что укрывали своими лапами крышу «Омелы».
Синджей с Мейсой принялись утаптывать снег, одновременно сверяясь с описанием ритуала, написанном на клочке бумажного листа, а Куксон вернулся на крыльцо: оттуда наблюдать было удобней. Синджей заранее предупредил, чтобы и Куксон и Грогер держались бы подальше и в происходящее не лезли: не их это дело. Куксон поупирался для виду, но потом согласился: лично он ни за какие коврижки и близко не подойдет, особенно, когда зеркальная тень появится. Он, Куксон, не маг, сражаться с нечистью да призраками не обучен, так что пользы от него в предстоящем деле никакой. Он и так многое сделал: и Синджея из темницы вызволил, и осколок волшебного зеркала раздобыл, и истинное имя мастера разузнал. Вот так-то! А кто думает, что это просто, тот пусть сам попробует.
Мейса сбегал в «Омелу» и вернулся, держа в руках глиняную миску, полную блестящего серебристого порошка (Грогер заранее кусок зеркала в пыль истолок, для ритуала требовалось).
