Кейт Форсит - Запретная земля
На миг повисла оглушительная тишина, а потом все три сотни Серых Плащей взвились на ноги, радостно крича. Эльфрида вскочила и бросилась в объятия к Айену, плача и смеясь одновременно. Изолт уронила лицо в ладони, с изумлением обнаружив, что неукротимо плачет, а Лига Исцеляющих Рук прыгала от радости, хлопая друг друга по спине.
Внезапно Изолт вскочила на ноги с красным заплаканным лицом.
— Лахлан! — закричала она.
В этот момент лучник, притаившийся на трибуне Филде, поднялся на ноги, вскинув длинный лук. Зазвенела тетива, и стрела со свистом понеслась к коленопреклоненной фигуре Лахлана. Все оцепенели, охваченные ужасом.
Услышав крик Изолт, Лахлан молниеносно вскочил на ноги, его закрытые глаза распахнулись. Он машинально поднял руку и перехватил стрелу всего в нескольких дюймах от сердца. Лучник снова спустил тетиву, и снова Лахлан поймал стрелу на лету, всего за доли секунды до того, как она вонзилась бы в его горло. Толпа изумленно ахнула.
— Как он это сделал? — прошептала Брангин.
— Не знаю, — сказала Изолт, снова расплакавшись. — Я видела, как это делала Мегэн, но она самая могущественная колдунья в стране. Я не знала, что Лахлан тоже такое умеет.
— Его защищает рука Господа, — сказала Эльфрида.
Лахлан стоял в одиночестве в центре стадиона, зажав в кулаке стрелы, и его лицо было чернее тучи. Потом он неторопливо сломал их об колено и отшвырнул прочь обломки. Он наклонился, вытащил шпагу из мертвого тела бертильды, хромая приблизился к трибуне Филде.
И снова лучник выстрелил, хотя толпа на трибунах свистела и ревела. Лахлан взмахнул крыльями и взмыл в воздух, и стрела, не причинив никакого вреда, упала на землю. Он грациозно приземлился перед съежившейся Филде, приставив шпагу ей к горлу.
— Так-то ты понимаешь Божье правосудие, вероломная дрянь? Что ж, теперь ты узнаешь, какова его кара!
Вот так Яркая Война была наконец завершена, а Запретная Земля окончательно покорена. Поединок был таким ошеломляющим, а его исход столь драматичным, что Серые Плащи взяли город почти безо всякого сопротивления. Бесспорная победа Лахлана заставила многих поверить, что это действительно ангел смерти, явление которое предсказывал пророк. Когда он уходил со стадиона, жители Брайда столпились вокруг, пытаясь прикоснуться к его пыльным взъерошенным перья и пропитанной кровью накидке, а некоторые даже плакали от радости. Эльфриду приветствовали столь же шумно. Мало кто отваживался отрицать ее право на престол после того, как ее претензии были триумфально доказаны в испытании поединком. Ворота внутреннего города распахнулись, и законную наследницу буквально внесло в древний оплот клана Мак-Хильд на волне кричащих и ликующих тирсолерцев.
Ликование не прекращалось несколько дней. Ненавистных старейшин Всеобщего Собрания всех до единого арестовали и посадили в Черную Башню ждать суда. Ко всеобщей досаде, Филде среди них не было. Женщина в золотых доспехах, которая так бесстрастно следила за испытанием поединком, оказалась не настоящей Филде, а всего лишь ее служанкой. Пока защитница сражалась за нее, Филде сбежала из города, прихватив с собой столько денег из казны, сколько смогла унести.
Томас исцелил раны Лахлана, так что уже меньше чем через час после поединка он вновь обрел свои силы. Успех окрылил Ри, его золотистые глаза сверкали, а смуглое лицо светилось от возбуждения. Снова и снова он переживал этот бой, описывая удары и обманные выпады, пока Изолт в конце концов со смехом не попросила его прекратить.
— Это был один из самых долгих часов в моей жизни, и я ни за что не хотела бы снова пережить такой час, — сказала она.
В день весеннего равноденствия, когда свет и тьма поделили сутки поровну, новый Филде Брайда, Киллиан Слушатель, короновал Эльфриду Элизу Ник-Хильд на престол Тирсолера. Она была одета в очень простое белое платье и красный плед Мак-Хильдов, перекинутый через плечо и скрепленный на груди брошью с эмблемой клана. На другом плече красовалась узорчатая перевязь с золотым мечом, который носил каждый Мак-Хильд, начиная с самой Бертильды Яркой Воительницы. В малиновом плаще и золотой короне на голове она казалась совсем юной и хрупкой, но очень величественной. Когда банприонса ехала обратно во дворец в открытом экипаже, запряженном четырьмя белыми лошадьми, толпа впала в неистовство, осыпая ее цветами и сластями и подбрасывая высоко в воздух шляпы.
В ту ночь все члены Лиги Исцеляющих Рук были почетными гостями на пиру. Им преподнесли новую одежду, и хотя по лукерсирейским меркам она была безнадежно блеклой, но по сравнению с тем, что им приходилось носить последние несколько месяцев, она казалась роскошным нарядом. Брангин была особенно счастлива наконец-то снова одеться как девушка, хотя волосы у нее еще недостаточно отросли, чтобы сделать прическу, поэтому они просто свисали шелковистыми прядями чуть ниже ушей.
Когда Финн сошла по лестнице, одетая в темно-коричневое бархатное платье, с эльфийской кошкой на локте, Джей поклонился ей и сказал:
— Нет, вы только поглядите на нее, ни дать ни взять бастард гордого лорда!
— Эй, это мое выражение! — возмутилась Финн. — Этак ты еще скажешь, что я выгляжу отлично, как козье дерьмо, утыканное лютиками.
— Ну да, все так и есть, — ответил он, протягивая ей руку. — Только еще лучше.
— Да, мы сегодня как настоящие придворные, — согласилась она. — Должна сказать, что ты тоже отлично выглядишь в этом костюме, хотя слегка мрачновато. А взгляни только на Ник-Хильд! Она разрядилась в пух и прах с этим маленьким кружевным воротничком на шее. Ну что за странный народ? Помнишь, как капитан Тобиас неодобрительно смотрел на наши пуговицы?
Пир был столь же спокойным, как и их одеяния, без представления, песен и музыки. Его устраивали придворные дамы, которым до расставания со своими аскетическими привычками было явно еще очень далеко. Но интендант Лахлана выкатил несколько бочонков вина, которые свита Ри украдкой и распила. К огромному отвращению Финн, ей, как и всем, не достигшим совершеннолетия, позволили пить один лишь фруктовый сок.
После того как все наелись, Эльфрида начала официально принимать придворных лордов и дам. Лахлан сделал знак Дайду, Финн и остальным друзьям, и те, поклонившись, распрощались и удалились в один из великолепных залов, где специально для них были расставлены графины с виски и кувшины с вином и элем.
— Клянусь бородой Кентавра, что за унылая вечеринка! — воскликнул Лахлан. — Остается лишь надеяться, что Эльфрида немного научилась гостеприимству, пока жила в наших краях, а не то ей никогда не удастся убедить никого из нас снова приехать к ней в гости!
