Ксения Татьмянина - Связующие нити (СИ)
Как Геле два дня назад, я тоже ласково провела по стене рукой.
— Ты хорошее… ты многое мне сказало и показало. Я благодарна тебе, и никогда тебя не забуду. И твою каморку.
В рисунке из линий я стала угадывать очертания каких‑то предметов. Любопытства ради, я даже закрыла глаза, и рисовала не глядя. Через минуту открыла и узнала кипу книг, стоящей у двери. А рядом рулоны обоев. Закрыв глаза снова, я продолжала водить карандашом, как мне казалось, без всякой цели, я даже не держала в голове картинки. А когда снова взглянула на лист, увидела уже готовое изображение перспективы этой же каморки, пуфики, горящее бра, светом направленное слева от меня. И свою собственную сидящую с альбомом фигуру. Взгляд от двери вовнутрь.
— Ты на меня смотришь, да? — спросила я, обращаясь в сторону стены с дверью.
Раздался резкий звук, и на левом косяке возникла длинная продольная трещина. Я испуганно встала со своего места и ожидала, что дальше что‑то произойдёт. Так и было, — дальний угол был затемнён, но я могла заметить оседающую пыль с потолка, потом откололся кусочек побелки. Электричество моргнуло перебоем меньше чем на секунду, но это дало мне такой импульс страха, что я подскочила к двери и дёрнула за ручку. Дверь не открывалась.
Ещё через мгновение трещина возникла рядом с косяком прямо на стене, она возникла вся сразу, — как чёрная молния. В комнате тоже что‑то происходило, потому что я услышала взволнованные голоса Пули и Зарины, и даже лёгкий вскрик кого‑то из них. И возглас Триса:
— Гретт!
Шум, и он стукнулся об дверь, ожидая, что, открыв, оттолкнёт её плечом, но дверь не открылась.
— Гретт, открывай, нам нужно сейчас же уходить!
— Трис! — Я нервно дёргала ручку и тянула к себе, но даже сдвига не чувствовалось. — Это не я! Я не закрывалась…
Воздух наполнился гулом, сдавленным и идущим откуда‑то извне комнаты, — сверху или снизу, было не разобрать, но свет замерцал, выровнялся, а на стенах с обоями появились такие трещины, что они порвали полотнища. Я вырывала ручку ещё сильнее, поддаваясь панике. Сквозь шум в ушах я слышала, как Трис препирался с Вельтоном и говорил, что тот должен вывести Зарину и Пулю, что они должны торопиться, и Геле и Нилом где‑то на этаже… Пуля кричала "Господи!", а Трис орал, что справится сам.
— Её зажало! — Поняла я. — Стена осела, здесь на косяке трещина! Тристан!
Снова был шум, Трис ударился в дверь, вслед за этим гул повторился, и меня засыпало белой крошкой с потолка. Скрежет был тяжёлый, как стон. Он вдруг хлопнул эхом, раскатистым, как гром, запертый и вырвавшийся, и пол, стены, всё вокруг закачало вибрацией. Дрожь была такой сильной, что я присела, чтобы не упасть. Или ноги сами подкосились от страха.
— Гретт, отойди от двери!
Я попятилась, пытаясь дышать ровнее и унять страх, но меня колотило так, что не могла поймать равновесие и стояла, только опираясь на книги. В воздухе было столько меловой пыли, что свет показался молочным. Дверь стояла намертво, удары в неё сливались с гулом. Закашлявшись, я заорала насколько было силы:
— Иди вниз!!!
Если оно рухнет, то сразу, и счёт шёл на мгновения. Сколько времени он потратит на то, чтобы освободить меня, даже если у него это получится, мы можем не успеть выбраться. А если сейчас, то ещё был шанс.
— Тристан, уходи отсюда! Уходи отсюда!!!
Мне казалось, что моя каморка сузилась и уменьшилась ещё больше. Было жутко осознавать, что вот — вот эта каменная коробочка сомнётся и раздавит тебя. Ловушка, настоящая ловушка, — и сколько я не металась, натыкаясь на хлам, я чувствовала всё меньше пространства и воздуха. Вся моя одежда мгновенно прилипла ко мне.
Тристан был здесь, — я различила его кашель, и, приструнив свой собственный страх, я ужаснулась того, что он меня не послушал. Когда я закричала, он перестал вышибать дверь. Но он не ушёл.
— Спу… с… кайся… вниз!!! — голос меня подводил и срывался.
Свет стал снова мерцать и потрескивать. Если я окажусь в темноте, я сойду с ума прежде, чем погибну.
— Отойди от двери! — донеслось как издалека, через слои ваты, — назад!
И опять этот жалобный тяжёлый стон сквозь стены, шершавые звуки, дрожь, отдающая в ноги через пол. И через секунду что‑то взорвалось треском, визгом и металлическим звоном. Я не могла понять, что случилось, как взрыв повторился с теми же звуками.
— Сюда!
Я вскинула голову и увидела, что Трис пробил дверное полотнище, в щепки разнеся верхнюю панель. Плакали и металлически звенели разбитые напольные часы — ратуша. Они послужили тараном, и в два удара проделали дыру. Я кинулась к протянутым рукам, как окончательно погас свет. Трис вытаскивал меня уже в темноте, я ранилась о что‑то острое животом и ногами, но боль была гораздо слабее страха, и я, не обращая на неё внимания, старалась скорее выбраться. У Триса были холодные руки, я чувствовала только их, не видя самого Тристана, и слышала тяжёлое дыхание.
Как мы могли выбраться сейчас? На голову слоями спадало что‑то, лопалось стекло, свет не проникал из‑за плотных штор, и темнота была сплошной и липкой. Трис не дал мне выпрямиться, он навалился мне на спину, пригибая ладонью голову, а другой рукой, обхватив поперёк живота, повлёк меня куда‑то быстро и уверенно. То он, то я натыкались на вещи и останавливались на доли секунды, но потом он опять вёл меня или тащил почти волоком, если я запиналась и сбивалась, не успевая за ним на полусогнутых ногах. Сверху падало уже что‑то тяжёлое. Мне казалось, что мы двигались быстро, но комната не кончалась, и лестницы всё не было. С каждым мгновением я ожидала, что пол уйдёт вниз, откроется бездна и один удар всё поглотит. Я вцепилась в руку Триса с такой силой, будто он единственный кто мог удержать меня. Я понимала, что мы упадём вместе, но в то же время хваталась за него, не понимая этого.
Пол ещё был на месте, а потолок уже нет. Позади нас обвалилось. Я оглохла и задохнулась. Мне так хотелось вскинуть голову, словно вынырнуть из воды к воздуху, но Трис тоже кашлял, воздуха не было нигде, и он не дал мне вскинуться, железно держа мою голову и спину под собой. Я чувствовала, как осколки бьют по ногам, впиваясь в кожу мелкими крошками.
— Сюда…
Ударившись обо что‑то твёрдое боком, я оказалась на коленях. Трис втолкнул меня в тесное пространство.
— Сожмись… закройся руками…
Он больше не давил сверху, мне казалось, что он меня отпускает и исчезает куда‑то. Это было страшнее всего, я не разжимала его запястья и пыталась выбраться обратно.
И опять грохот… Мощные удары пришлись по этому укрытию. Тристан вывернул руку, с силой вжал меня в глубину, и не исчез. Он закрывал меня теперь со стороны, зажав между собой и гладкой стенкой. В темноте, глубоко дыша густой пылью, я сделала так, как он сказал — скрючилась, поджав ноги и обхватив голову. Пол дрожал. Ничего не спасёт, если Здание рухнет полностью. Если крыша, то может быть… но даже надежды не оставалось, — мы умрём под руинами.
